Последний замок. (Сборник) - Джек Вэнс

— Мы будем живы!

Издав негодующий возглас, О. Ц. Гарр отвернулся, изучая гобелен на стене. Хэйджорн в сомнении и замешательстве покачал головой.

Бодри воздел руки:

— Ксантен, вы лишаете всех присутствующих стойкости духа! Вы приходите сюда, вызываете это странное чувство настоятельной потребности что-то предпринять, но зачем? В замке Хэйджорна мы в такой же безопасности, как в материнских объятиях. Что мы приобретаем, отбросив все — честь, достоинство, комфорт, приятность цивилизованной жизни — и лишь для того, чтобы красться по дикой местности?!

— Джейнил тоже был в безопасности, — напомнил Ксантен. — Где сегодня Джейнил? Смерть, сгнившая ткань, прокисшее вино. Что мы приобретаем, «крадясь», — так это гарантию жизни. Я и планирую немного больше, чем «просто красться».

— Я могу назвать сотни случаев, когда смерть лучше жизни! — отрезал Иссет. — Разве я должен умирать в бесчестьи и позоре? Почему я не могу провести свои последние дни с достоинством?

В комнату вошел Б. Ф. Роберт:

— Советники, Мехи подошли к замку Хэйджорн!

Хэйджорн диким взглядом окинул помещение:

— Есть единогласие? Что мы должны сделать?

Ксантен вскинул руки к потолку:

— Каждый должен поступить так, как считает нужным! Я больше не буду спорить, я кончил! Хэйджорн, не распустите ли вы Совет на перерыв, чтобы мы могли заняться своими делами? Я — своим «прокрадыванием»...

— Совещание прерывается, — объявил Хэйджорн.

Все отправились на стены.

Вверх, по дороге в замок, шли толпой Крестьяне с окрестных полей, с тюками за плечами. На другой стороне долины, на опушке леса Бартоломью, виднелся сгусток из энергофургонов и аморфной коричнево-золотистой массы. Это были Мехи.

Он показал на запад:

— Смотрите, они идут по Длинному болоту, — Он повернулся и посмотрел, прищурившись на восток. — Глядите, вот там, в Дембридже, — тоже Мехи!

Словно по общему согласию, все повернулись к Северному Гребню. О. Ц. Гарр указал на ровный строй коричнево-золотистых фигур:

— Вон они идут, паразиты! Они нас обложили. Ну тогда пусть себе ждут!

Он отвернулся, спустился на площадь и стремительно вошел в дом Цумбельд, где после полудня работал со своей Глорианс, от которой ожидал больших достижений...

На следующий день Мехи активизировали свою деятельность — вокруг замка появилось большое кольцо: сараи, склады, бараки. Внутри этой периферии, за пределами дальнобойности энергопушек, энергофургоны наваливали горы грязи.

За ночь эти горы придвинулись к самому замку Хэйджорн. Схожим образом это повторилось и ночь спустя. Наконец стала ясна цель этих насыпей: это была защита ведущих к скале, на которой стоял замок, проходов или туннелей.

На следующий день некоторые из насыпей достигли подножья скалы. Вскоре из противоположного конца начали выезжать непрерывной вереницей энергофургоны, груженные щебнем. Они выползали, сваливали свой груз и тотчас же снова уходили в туннели.

Было установлено наличие восьми туннелей. Из каждого катился непрерывный поток земли и щебня, выгрызенного из скалы, на которой стоял замок Хэйджорн. Для столпившихся на парапетах Джентльменов и Леди стал наконец понятен смысл этой работы.

— Они не делают никаких попыток закопать нас, — произнес Хэйджорн. — Они всего лишь вырубают из-под нас скалу!

На шестой день осады большой сегмент горного склона содрогнулся и рухнул. Он почти достиг подножья замка.

— Если так будет продолжаться дальше, — пробормотал Бодри, — у нас может оказаться меньше времени, чем у Джейнила.

— Тогда идемте , — с неожиданной энергией призвал О. Ц. Гарр. — Давайте испробуем нашу энергопушку! Мы прожжем эти их несчастные туннели, и что они тогда будут делать, эти наглецы?!

Он подошел к ближайшей оружейной платформе и приказал Крестьянам снять чехлы.

Ксантен, который стоял поблизости, предложил:

— Позвольте мне помочь вам, — и сам сорвал чехол. — Стреляйте теперь, если желаете!

О. Ц. Гарр с недоумением уставился на него, затем прыгнул вперед и быстро развернул огромный силовой прожектор, нацелив его на насыпь. Потом он потянул рычаг, воздух затрещал перед открытым дулом, зарябил, замерцал пурпурными искрами. Район мишени задымился, стал черным, потом темно-красным, затем обвалился и раскаленным кратером рассыпался по местности. Но лежащая ниже земля, в двадцать футов толщиной, давала слишком хорошую изоляцию: расплавленная лужа раскалилась, побелела от жара, но не смогла расшириться или углубиться.

Энергопушка издала неожиданное стрекотание, словно произошло короткое замыкание из-за испортившейся проводки, и замерла.

О. Ц. Гарр в гневе и разочаровании проверил механизм. Затем, с жестом отчаяния и отвращения, отвернулся. Пушка была явно ограниченной эффективности.

Два часа спустя на восточной стороне скал обвалился еще один большой пласт камней, а как раз перед закатом схожая масса сорвалась с западного склона, где стена замка поднималась одной сплошной линией с утеса внизу.

В полночь Ксантен и те, кто разделял его убеждения, со своими детьми и супругами, покинули замок Хэйджорн. Шесть упряжек Птиц взлетели с летной палубы и взяли курс по направлению к лугу, рядом с Дальней долиной. Задолго до рассвета вся группа была уже на месте.

Никто с ними не прощался...

11

Неделю спустя отвалилась еще одна секция восточного утеса, увлекая за собой приличный кусок опоры из плавленого стекла и камня. Кучи извлеченного из туннелей щебня стали подозрительно большими. Меньше всего был потревожен террасированный склон на юге; самые впечатляющие повреждения произошли на восточном и западном склонах.

Вдруг, спустя месяц после начала осады, большая секция террасы устремилась вниз, оставляя за собой неровную поверхность расселины, которая прикрывала дорогу в замок, и швырнула вниз статуи прежних Нотаблей, помещенные с интервалами вдоль балюстрады дороги.

Хэйджорн снова созвал заседание Совета.

— Обстоятельства, — заметил он с бледной попыткой на юмор, — не улучшились. Самые пессимистические наши ожидания были превзойдены. Гнетущая ситуация! Признаюсь, мне не нравится перспектива полететь к своей смерти среди всех моих разбитых принадлежностей.

Б. Ф. Роберт сделал жест отчаяния:

— Схожая мысль преследует и меня! Умереть — что ж из этого?! Все должны умереть! Но когда я думаю о своих драгоценных принадлежностях, мне становится дурно. Мои книги растоптаны! Мои хрупкие вазы разбиты! Мои камзолы разодраны! Мои ковры закопаны! Мои Фаны задушены! Мои наследственные канделябры выкинуты! Вот мои кошмары!