Замуж за принца - Элизабет Блэквелл

— Так было с самого начала, — вздохнула она. — Бауэн флиртует и всячески льстит мне. Тем не менее он делает все от него зависящее, чтобы ослабить мое влияние на короля.

— Вы хотите отдохнуть?

— Да. Пожалуйста, передай леди Уинтермейл, чтобы на протяжении следующего часа меня никто не беспокоил. После этого ты поможешь мне подготовиться к сегодняшнему вечеру.

— Да, мадам.

Я поставила кубки на поднос и направилась с ним к двери. Но не успела выйти из зала, потому что меня окликнула королева и я остановилась.

— Что ты думаешь о принце? Говори откровенно.

Изумленная ее прямотой, я попыталась упорядочить свои мысли.

Моим первым побуждением было признаться в том, что при виде принца Бауэна у меня по коже поползли мурашки. Но это брат короля. Я должна думать о том, что говорю.

— Он показался мне очень уверенным в себе. Это человек, который привык к всеобщему вниманию.

— Так и есть, — согласилась королева. — Тем не менее он по-прежнему младший брат, которому не достался титул, а времена нынче ненадежные.

Я не знала, что мне на это ответить. Исла и королева понимали друг друга с полуслова, но ведь они выросли вместе. А кто я такая, чтобы давать советы высокородной леди? — спрашивала я себя. В итоге я просто кивнула, стараясь не выдавать своих чувств.

— Не имея наследника, мы с королем находимся в весьма шатком положении, — продолжала королева. — Бауэн является следующим претендентом. К тому же он молод и энергичен. Он может предъявить права на престол прежде, чем мы будем готовы его уступить.

При мысли о том, что высокомерный принц Бауэн может стать нашим правителем, у меня оборвалось сердце. Но он был законным престолонаследником.

— Элиза, ты не могла бы сообщить миссис Тьюкс, что у меня расстроилось пищеварение? Я хочу, чтобы сегодня вечером мне подали вареную курицу и немного хлеба.

Она выглядела такой подавленной, что мне захотелось ее обнять, как это делала мама, когда утешала меня в детстве. Разумеется, столь интимная ласка была совершенно недопустима. Королева Ленор была фарфоровой фигуркой, которой полагалось любоваться издали. Я не сомневалась, что стоит мне к ней прикоснуться, и она рассыплется.

Она подняла на меня измученные встревоженные глаза.

— Не позволяй изящным манерам обмануть тебя, Элиза. При дворе враги скрываются прямо у тебя на глазах.

В честь возвращения принца Бауэна миссис Тьюкс и кухарки подготовили изумительный банкет. Когда начался пир, я заглянула в Большой Зал и открыла рот при виде представшего моему взгляду изобилия. Горы жареных перепелов, копченых окороков и других деликатесов возвышались на серебряных подносах, мерцающий свет свечей отражался, преломляясь, от хрустальных бокалов, драгоценные камни сверкали на запястьях и в прическах дам. Принц Бауэн что-то рассказывал группе рыцарей, и их хриплый хохот заставлял недовольно хмуриться его тетку Миллисент. Укутанная в просторную черную накидку, она была единственной женщиной, не облачившейся в яркое платье, и напоминала ворона в окружении певчих птиц. Возможно, именно такого впечатления она и добивалась. Миллисент была не из тех, кто покорно соглашался затеряться в толпе.

Я спустилась в Нижний Зал, где ужинали слуги, и села рядом с Ислой и Хесслером. Мне очень хотелось как можно больше узнать о человеке, который когда-то мог стать нашим королем.

— Поздравляю с предстоящим бракосочетанием, — произнесла я после того, как Пела представила меня Хесслеру. — Вы уже готовитесь к свадьбе?

Хотя я искренне желала Пеле счастья, мысль о ее отъезде приводила меня в ужас. Мне казалось, что без ее поддержки мои неуклюжесть и невежество станут очевидны всем без исключения.

— Венчание состоится через несколько дней, — отозвалась Исла. — Королева уже все организовала.

Ее рука была опущена вниз, и я поняла, что она касается под столом ноги Хесслера.

— Куда собирается дальше отправиться принц Бауэн? — спросила я.

— Он ухаживает за дочерью короля Грентии, так что, скорее всего, он планирует туда вернуться. — Исла обернулась к Хесслеру. — Об их помолвке уже объявили официально?

Он отрицательно покачал головой.

— Отец девушки воспротивился этому браку. Мы туда не вернемся.

Его сдержанность мне понравилась. Слуги обожают сплетничать, особенно те, кто купается в славе своего господина. Но я ничего не слышала ни о сватовстве принца Бауэна, ни о полученном им отказе.

Хесслер наполнил кубок Ислы и обратился к ней:

— Не волнуйся. О нас хорошо позаботятся. На моего господина можно положиться.

Вскоре они уже обменивались влюбленными взглядами и перешептывались, как любая пара, которой хочется остаться в одиночестве. Я поспешно доела свой ужин и вернулась в покои королевы. Как я и ожидала, она уже была у себя, не пожелав участвовать в организованных в честь принца увеселениях. Входя в ее гостиную, я услышала голос леди Уинтермейл.

— Мадам, — увещевала она королеву, — принц Бауэн готовился исполнить в вашу честь песню. Уйти прежде, чем он это сделал...

— Меня не интересуют лживые восхваления Бауэна, — оборвала ее королева Ленор.

Я впервые слышала в ее голосе такую боль.

Лицо леди Уинтермейл перекосилось от шока и испуга.

Королева Ленор вздохнула, а затем махнула рукой, отказываясь от своих суровых слов.

— Простите мне мою несдержанность. Я не подумала.

— Вы не должны забывать о том, что они братья, — настойчиво произнесла леди Уинтермейл. — Бауэн всегда был негодяем. Я провела в замке столько лет, что мне это известно не хуже, чем кому бы то ни было. Тем не менее он остается наследником престола. И это ситуация, за которую именно вы несете самую непосредственную ответственность.

— Мне об этом так часто напоминают, что забыть это просто невозможно.

— Вы можете его ненавидеть, сколько вашей душе угодно, но это необходимо тщательно маскировать. Когда-нибудь может так случиться, что от него будет зависеть ваша судьба. И вам останется только уповать на его милосердие.

Я подумала, что, вероятнее всего, принцу Бауэну неведомо, что такое милосердие. Возможно, именно поэтому мне было так не по себе в его присутствии?

— Прошу вас, возвращайтесь на праздник, — обратилась к фрейлине королева Ленор. — И извинитесь за меня.

Леди Уинтермейл кивнула, хотя было ясно, что она с трудом удерживается от очередной возмущенной тирады. После того как она стремительно покинула комнату, я отделилась от стены и спросила у королевы, не желает ли она подготовиться ко сну.

— Я попросила короля прийти ко мне сегодня вечером, — ответила она.

Спальни короля и королевы примыкали друг к другу, соединяясь дверью, скрытой за большим гобеленом. За те недели, которые я провела в покоях королевы в качестве ее личной служанки, случаи, когда король пользовался этой дверью, можно было пересчитать по пальцам одной руки.

— Принести вам ночную сорочку? — спросила я.

Королева Ленор грустно улыбнулась.

— Увы, это будет визит иного рода. Я приму его в качестве советника, а не жены.

Она принялась вертеть перстни на руках, и я поняла, что она нервничает. Как могло так случиться, что королева стала бояться бесед с собственным мужем?

Она села в кресло перед туалетным столиком, и я заняла свое место у нее за спиной. Я осторожно расстегнула ожерелье — трехъярусное чудо из изящных золотых цветов, так похожих на живые, что казалось, это действительно настоящие бутоны, которые обмакнули в жидкий металл. Она улыбнулась, заметив, как задержался на украшении мой взгляд.

— Это свадебный подарок моей матери, — произнесла она. — Я надеялась когда-нибудь передать его своей дочери.

Большинство служанок принялось бы неискренне утешать свою госпожу, уверяя ее, что молитвы о ребенке обязательно будут услышаны Всевышним. Но королева Ленор ценила мою честность. У меня не было слов, которыми я могла бы рассеять ее грусть. Поэтому я просто сняла с ее шеи ожерелье и бережно положила его на туалетный столик. Затем я высвободила ее густые волосы из булавок и лент. Придворная мода того времени требовала, чтобы волосы были заплетены и уложены самым замысловатым образом, но королева Ленор была прекрасна, когда ее темные локоны обрамляли лицо и рассыпались по плечам. С распущенными волосами и без украшений ее можно было скорее принять за восемнадцатилетнюю девушку, чем за женщину, уже преодолевшую тридцатилетний рубеж.

Я расчесывала ее волосы, пока они не заблестели, а мы обе от ритмичных движений щетки не погрузились в состояние, близкое к трансу. От осознания того, что на несколько минут мне удалось освободить королеву от всех ее тревог, меня охватило глубокое удовлетворение, и я улыбнулась ее отражению в зеркале, которое в ответ улыбнулось мне. Звук открывающейся двери заставил нас вздрогнуть от неожиданности, и, обернувшись, мы увидели входящего в спальню короля. Он был один. При виде жены, поднявшейся из кресла ему навстречу, он поднял руку.