На дорогах войны - Георгий Красковский

ПАРТИЗАНСКАЯ ПАМЯТЬ

Летом 1964 года на станции Макушино в поезд Кемерово — Москва сели двое. Это были супруги Голощаповы из колхоза «Прогресс» Макушинского района Курганской области. Удобно разместившись у вагонного окна, они обменялись несколькими короткими фразами и замолчали. Анастасия Петровна хотела еще поговорить, но муж, глядя в окно, не ответил на ее последний вопрос, задумался. Она знала, о чем и не стала мешать воспоминаниям Александра Егоровича.

Александр Егорович думал о том, как его встретят в местах, где более двадцати лет назад был он не Голощаповым, а Ивановым. Более четырех лет не знали ничего об Александре Егоровиче родные, не получали от него вестей. Однажды в газете «Известия» появился Указ о награждении Голощапова Александра Георгиевича боевым орденом. Вспыхнула, было, надежда, но тут же погасла: мало ли Голощаповых, да и отчество было не то.

И только в 1944 году после освобождения Белоруссии пришли в Сибирь долгожданные письма.

Теперь, двадцать лет спустя, ехал Голощапов на запад, задумчиво глядел в окно вагона. В кармане пиджака нащупал конверт с пригласительным билетом:

«Уважаемый тов. А. Е. Голощапов! Партийный комитет Рогачевского производственного колхозно-совхозного управления и исполком райсовета приглашают Вас с супругой принять участие в праздновании двадцатилетия освобождения Белоруссии. Встреча партизан состоится в воскресенье 5 июля 1964 года в 10 часов утра в лесу за Днепром на третьем километре от Рогачева. Город Рогачев, Гомельской области.

Друзья! Вспомним былые походы, жаркие бои, боевые дела воинов Советской Армии и партизан!»

Супруги сошли с поезда в Рогачеве. Голощапов не узнал города. На месте руин стояли красивые многоэтажные дома. У здания парткома производственного управления остановилась «Волга». Александр Егорович обратил внимание на знакомое женское лицо в машине, окликнул:

— Маша!

Женщина его не узнавала.

— Да Голощапов я! Иванов! Вспомнила?

Мария Корниенко вскрикнула, бросилась навстречу, обняла так, что у сибиряка поясница хрустнула. Потом познакомилась с Анастасией Петровной.

Через полчаса Голощапова встретил Александр Клементьевич Мальцев, директор совхоза «Поблово». Сразу же усадил в машину и увез домой. Познакомил со своими детьми и, конечно, с Вовкой, тем самым, которого гитлеровцы забрали у отца Александра Клементьевича и поместили в чудовищный госпиталь, где у изможденных детей брали кровь для раненых немецких солдат. Когда партизаны отбили у фашистов это страшное место, они нашли восемьсот ребятишек с тонкими ручонками и ножонками, вспухшими животами, смертельно бледными, без кровинки, лицами. На одном из этажей «госпиталя» комиссар отряда Мальцев и его жена партизанка Ольга нашли Вовку, который не узнавал родителей.

В доме Александра Клементьевича Мальцева не переставая звонил телефон.

— Ты увез Александра Егоровича?

— Привези немедленно к нам командира отряда.

— Сегодня не смогу, завтра…

Потом хозяин вывел гостя на улицу, спросил, обводя рукою кругом:

— Узнаешь?

— Не узнаю.

Мальцев провел друга на другую сторону усадьбы:

— А теперь?

— Постой, постой, кажется, я тут был…

— Точно. Тут мы отбили у немцев стада животных.

— Как все изменилось! — удивился сибиряк.

— Да, тут теперь все не то. Сколько садов и ягодников! Научились мы выращивать хорошие урожаи кукурузы и картофеля, добились высокой продуктивности на животноводческих фермах. Кровь, старина, пролита тут нашими людьми недаром.

Ночью Голощапов вспомнил августовский день 1941 года. Полк, в котором он служил старшиной, отходил к правому берегу Днепра. Его с группой солдат командир полка оставил прикрывать отход части. Был тяжело ранен. Кто-то подобрал его, выходил. За это время наши части ушли далеко на восток. Решил податься в партизаны. Выдавал себя за переселенца. Как-то пригласили в один дом на гулянку, как гармониста.

— Ты кто будешь? — спросил хозяин.

— Сын кулака, — ответил Александр Егорович. — Помыкался я по белу свету, не дай бог!

— Не горюй, брат, теперь все изменилось, — утешал хозяин. — Я сам бывший кулак. Выпей, браток.

Был в компании один старик, худой, шумливый, только глаза не пьянели. Подошел к гармонисту, хлопнул по плечу:

— Играй, громче играй, лихо у тебя получается. — И добавил тихо: — Приходи ко мне.

Впоследствии у этого старика партизаны получили два пулемета, винтовки, патроны, гранаты, двести снарядов.

Когда был создан в глухом лесу большой партизанский отряд, Голощапова назначили заместителем командира отряда. Началась так называемая «рельсовая война». Народные мстители подстерегали врага на дорогах, на мостах, наносили внезапные и меткие удары.

Однажды пошли взрывать деревянный мост. Вышли к опушке леса, смотрят, у моста прохаживается солдат в зеленой шинели. Мороз лютовал. Видно, что часовой замерзает на ветру. По дороге двигалась повозка. Немец остановил ее, снял с мужика полушубок, оторвал рукава, напялил на ноги, прямо на сапоги, а полушубок натянул на шинель. Похаживает. С Голощаповым было несколько товарищей. Самый отчаянный предложил: подкрадусь сзади, прыгну на спину, сомну без крика. Так и сделал. В избушке, что стояла у моста, взяли еще четырех фашистов.

В другой раз устроили засаду, ожидая поезд с продовольствием. А наткнулись на состав с офицерами и солдатами. Огонь, крики, вопли. Но жалости не было. Жалость осталась за теми столбами в деревне, на которых повешены загубленные фашистами мирные жители, женщины и старики.

Стоило партизанам зайти в избу, как на следующий день фашисты и полицаи расправлялись с людьми, ни в чем не повинными. Как быть? Поступили просто. В деревню, в отсутствие немцев, вошла группа мстителей, и партизаны разошлись по всем дворам. Теперь ни один предатель не мог на другой день разинуть рта, «запятнанный» посещением людей из леса. Так стали наведываться в каждую деревню. Население, как могло, помогало партизанам. Отряды мстителей пополнялись местными жителями, оружие брали в руки даже женщины и дети.

В 1943 году заместителя командира партизанского отряда вызвали в подпольный обком партии.

— Александр Егорович, — сказали ему, — поручаем тебе создание комсомольско-молодежного отряда. Задача отряда — стать особо мобильной и подвижной частью партизанского движения.

Голощапов взял с собой из отряда 25 человек, в том числе комиссара Мальцева и политрука роты Голубкова. Голубкова и Голощапова связывала тесная дружба. Освобожденный из плена партизанами, Голубков оказался в отряде Голощапова. Несмотря на тяжелые переходы и кровопролитные сражения, политрук Голубков находил время, чтобы записывать пережитое.

— Ну, летописец, — обратился к политруку после возвращения из обкома партии Александр Егорович, — пойдешь со мной в отряд особого назначения?

— С удовольствием! — ответил Голубков.

В скором времени горстка молодых партизан выросла в восьмитысячный отряд, имевший прямую радиосвязь с Москвой.

Новому отряду Голощапова командование поручило продвинуться далеко на запад, в район реки Сож, и отбить у гитлеровцев многотысячные стада животных, приготовленных для отправки в Германию.

План действий был разработан до мельчайших деталей. Например, учли, что коров надо брать после утренней дойки, чтобы продолжительный перегон не подействовал отрицательно на невыдоенных животных. Договорились, кому снимать охрану, кому и как гнать скот, кому прикрывать отход.

На рассвете ворота ферм были уже открыты. Скот погнали по намеченному маршруту, в сторону леса. В стадах было 500 коров, 5 тысяч овец, 1300 лошадей. Такое количество не спрячешь быстро. Требовалось время, чтобы дойти до леса. Немцы, которым удалось бежать, подняли тревогу. К месту происшествия гитлеровцы срочно бросили 24 танка, 22 бронемашины, четыре сотни солдат.

Завязался бой. Прежде всего надо было отрезать дорогу танкам. Группа прикрытия с противотанковыми ружьями залегла на опушке леса и открыла огонь. Другая группа партизан рассредоточилась по всей длине опушки. Люди валили деревья крест-накрест, чтобы преградить дорогу танкам. Они работали под ураганным огнем бронированных машин. Смертельно раненные люди продолжали двигать пилой до последних сил. Навзничь падали лесорубы под ливнем пуль и снарядов, навзничь падали деревья, но путь машинам отрезали. 20 танков и 16 бронемашин подбили партизаны в том бою. Скот угнали в надежное место.

Взволнованный воспоминаниями прошлого, Александр Егорович долго не мог заснуть. Утром разбудили, когда за окном уже фырчал «газик». В условленном месте, неподалеку от Рогачева, стояли десятки автобусов, грузовиков и легковых машин. Всюду можно было увидеть людей, сжимавших друг друга в объятиях, многие плакали. Александр Клементьевич Мальцев и его супруга подводили Голощаповых то к одной группе людей, то к другой, знакомили, рассказывали о переменах. Приехал на праздник и Адам Андреевич Беляков, бывший секретарь подпольного обкома комсомола. Все такой же подвижный и веселый. Работает директором совхоза. Вот еще один, очень близкий человек, теперь тоже директор совхоза, депутат Верховного Совета БССР. Вот и партизанский «летописец» политрук Голубков. Теперь он на пенсии, но записи военных лет ему пригодились, пишет документальную книгу о славных годах борьбы. Тут же супруги Вододоховы. Оба врачи, оба спасли многих людей. Крепко жмет руку бывшему командиру отряда бывший командир партизанской бригады Федор Тарасевич. Каждый рассказывает о себе, своей дальнейшей судьбе, расспрашивает о боевых товарищах.