Да, мой повелитель! - Эмилия Грант

И Серкан не прогадал. Едва парочка поравнялась с бассейном, мужчина мгновенно узнал, кто же умудрился так расположить к себе русскую скандалистку. Мехмет! Племянник дяди Мусы! Нет, серьезно?! Мехмет?! Да ему же… Лет девятнадцать?!

Серкан не верил своим глазам. Он вообще уже не знал, во что верить! Несколько дней назад Мария отшила его, с пеной у рта доказывала, что в жизни не свяжется с нищим официантом. И вот теперь… Мехмет??? Этот парень без гроша за душой, у которого с дюжину младших сестер и братьев, и который весь заработок отдает матери?! Мальчишка, который еще вчера сидел на школьной скамье?! Это вот ему Мария предпочла Серкана?! Сопляка из бедной многодетной семьи — взрослому состоявшемуся мужчине?

Нет. Такое оскорбление Серкан точно не мог проглотить.

Неделя, значит? Что ж. Каждую секунду этой недели Мария будет жалеть о том, что сделала этот выбор.

Глава 7

— Ты чудо! — я готова была буквально задушить Мехмета в объятиях.

Парень, конечно, жутко смутился от таких бурных проявлений благодарности, но я не знала, как еще выразить свои чувства. У меня в голове не укладывалось, как по одной и той же земле могут ходить такие сволочи, как Серкан, и такие ангелы, как Мехмет.

Он просто спас меня. Совершенно чужой человек оказался добрее, чем мои коллеги-подружки! С чего бы начать… Ну, во-первых, он выпросил у дяди Мусы ключи от его машины. Во-вторых, не спал всю ночь, чтобы отвезти меня в консульство. И это при том, что дико устал на работе накануне — и завтра ему предстояла точно такая же насыщенная смена.

Мехмет предложил выехать заранее, чтобы добраться в Анталию к самому открытию консульства. Мы заняли очередь у входа, — как выяснилось, не одна я такая Маша-растеряша, что посеяла паспорт в чужой стране, — и уже в восемь утра нужный документ был у меня в руках.

Я волновалась, что мы опоздаем к началу рабочего дня, но Мехмет успокоил меня. Мол, с дядей Мусой он обо всем договорился, а Серкан вряд ли станет проверять сотрудников лично. Как объяснил мне Мехмет, Серкан приступил к обязанностям только вчера, и его ждет целая гора всяких документов.

— Наш прошлый босс, — рассказывал Мехмет при помощи онлайн-переводчика, — почти не выходил из кабинета. За персонал отвечает дядя Муса. У директора другие дела. Закупки, анимация, маркетинг… Серкан бей не заметит, что ты пришла позже.

Мы мчались по трассе с открытыми окнами, слушали зажигательную турецкую музыку и жевали домашние сладости, которые положила Мехмету с собой его мама. Как ни странно, настроение у меня было такое, будто отпуск только-только начинается, хотя еще вчера после издевок Серкана мне хотелось вздернуться на ближайшей пальме.

Горничная. Я знала, конечно, что мужчины не любят, когда им отказывают. Восточные мужчины — вдвойне. Гордость у них, видите ли. Но чтобы так мстить… И ладно бы у него реально не было других рабочих мест! Я прекрасно могла устроиться и в магазинчике, но нет же! Тогда «Серкан бей» не стал бы моим боссом и не смог бы отыграться сполна. Не мог, видно, забыто разбитую в ресторане тарелку…

Может, он ждал, что я снова стану его умолять. Опять опущусь на колени: «Нет, пожалуйста, только не горничной!..» Но в ту секунду я мечтала лишь об одном: выйти из его кабинета и больше никогда не видеть эту наглую физиономию.

Мехмету я, само собой, рассказывать всех подробностей не собиралась. Он выловил меня на выходе из главного корпуса и уже по выражению лица понял, что особой радости беседа с Серканом мне не доставила.

Но и тут Мехмет умудрился поднять мне настроение. Провожая меня в крыло для персонала, он расписал мне мою новую должность в таких радужных красках, будто о лучшей работе нельзя было и мечтать. Сплошные плюсы! Послушать Мехмета, так горничным «Султана» завидовал чуть ли не сам президент Турции. И свободного времени куча, — уборка номеров проводится только с десяти до пяти, — и питание, и чаевые, и никто не стоит над душой. Если какие вопросы возникли, старшая горничная, Нурай ханым, поможет.

— Даже дядя Муса тебя проверять не будет! — закончил свою рекламную кампанию Мехмет.

Видимо, приберег самый главный козырь на потом, — сам-то он дядю Мусу явно побаивался. Родство родством, но гонял суровый менеджер своих официантов только так.

Комнаты в крыле для персонала были обставлены куда скромнее, чем номера, но все же выглядели вполне прилично: современные кровати, чистое белье, шкафчики для одежды и даже телевизор.

В отеле жили далеко не все сотрудники, большинство из них после смены возвращались по домам, как Мехмет. Койко-место предоставляли только приезжим: русской девушке с ресепшн, аниматору и нескольким ребятам из соседнего города. В соседки мне досталась очаровательная турчанка Фидан, которая неплохо говорила по-русски. Появлением моим она была более чем довольна: усмотрела возможность попрактиковаться в языке, который здесь, в курортной зоне, был на вес золота.

Бойкая девушка с ярко выраженным синдромом отличницы тут же выложила мне все о себе: с октября по май она училась в институте на менеджера по туризму, а летом вкалывала, чтобы оплатить следующий учебный год. Вот есть же на свете целеустремленные люди! У Фидан были четкие планы на пять лет вперед, и она упорно двигалась по выбранному маршруту.

— Я хочу работать менеджер туризма, — гордо заявила мне она.

— Менеджером по туризму, — поправила я машинально.

— Супер! Я записать! — Фидан выхватила маленький блокнот из нагрудного кармашка.

— Запишу…

— Да! Это тоже… за-пи-шу!

Мы говорили с ней около часа, и за это время она умудрилась исписать мелким почерком добрую половину блокнота. Что ж, хоть кому-то я пригодилась!

А вечером к нам заглянула старшая горничная. Фидан предупредила, что в Турции к именам мужчин надо прибавлять «бей», а к именам женщин — «ханым». Это такое уважительное обращение вроде английского «мистер» и «миссис». Поначалу я и Фидан порывалась называть «Фидан ханым», но девушка только рассмеялась и замахала на меня руками. Мол, ты что, здесь все свои. А вот к старшей горничной лучше все-таки проявить почтение.

И стоило Нурай ханым переступить порог нашей комнаты, я сразу поняла, почему.

Эта женщина слегка за пятьдесят была будто сестрой-близнецом дяди Мусы. Взгляд ее прожигал насквозь, как рентгеновский луч. У меня появилось стойкое ощущение,