Фамильное дело - Жаклин Санд

– И увеличивает расстояние между влюбленными.

– О! Я не думала об этом.

– А мне приходилось.

– Ваша невеста, – спросила Сабрина, помолчав, – какая она?

– Прелестная дама. У нас много общего… Вот мы и пришли.

Сезар ступил на пляж, усыпанный мелкими камнями, и помог мадемуазель де Греар сойти с последней ступеньки. Внизу ветра не было и стояла сонная тишина; море сегодня оказалось гладкое, как стекло, и такое же прозрачное. В изумрудной воде сновали рыбки, блики бежали по каменному дну. Скалы в рыжих подпалинах – там, где ломался камень или же струились тонкие, невидимые глазу ручейки, – вздымались футов на пятьдесят, лежали пластами, щетинились острыми зубьями, распахивали пасти пещер – по большей части, затопленных. Если ночью корабль налетит на подобный камень, можно собирать команду со дна, и никакие сирены не понадобятся, достаточно беспечности рулевого.

Тут ничего не росло, только сосны на вершинах скал. Неподалеку от тропы клинком вдавалась в бухту длинная каменная гряда, оканчивавшаяся деревянным причалом; к нему была привязана лодка.

– Любите морские прогулки? – осведомился Сезар.

– Иногда. Мишель умеет грести, и отец умел. Хотите посмотреть на лодку?

– Отчего бы нет. Мне любопытно.

Они медленно пошли по гряде, оказавшейся достаточно удобной для этого – то ли в силу лености природы, не позаботившейся уснастить данный участок берега известняковыми зубами, то ли оттого, что здесь кто-то потрудился, расчищая путь. Лодка покачивалась на легких волнах. Она была без мачты, довольно старая и обшарпанная, весла лежали на дне, в скопившейся воде, на поверхности которой остро поблескивало отражение солнца. На борту лодки виднелось выведенное белой краской название: «Маргарита».

– Вы давно ею пользовались? – спросил виконт.

– Я и не вспомню когда. Мы совсем забыли о ней. Когда папа заболел, стало не до прогулок. – Сабрина смотрела на лодку ласково, как смотрят на старую лошадь или собаку. – Маргарита – так звали мою мать. Если бы у нас был корабль, отец назвал бы его в ее честь. Он очень любил маму.

– Не боитесь, что лодку кто-то украдет?

– Кто? Здесь никого не бывает, кроме нас. Рыбацкие баркасы – видите, вон они, в море? – ходят на ловлю дальше, а сюда не заплывают. Да и маловата эта лодка для полноценной рыбной ловли… – Приложив ладонь козырьком ко лбу, мадемуазель де Греар вглядывалась в ослепительную бирюзовую даль.

– Сюда можно прийти по берегу.

– Здесь редко появляются чужие. Несмотря на близость Марселя, мы живем уединенно.

– Да, вы говорили. – Виконт присел на корточки, посмотрел на лодку и снова выпрямился. – Не буду предлагать прокатить вас, потому что покоритель морей из меня никудышный. Чего доброго, врежемся в скалу, и хотя таким образом все проблемы сразу решатся, я не считаю это приемлемым выходом. Нам пора возвращаться, мадемуазель де Греар, нотариус скоро прибудет.

– Зовите меня Сабриной, прошу вас, – тихо произнесла девушка. – Все-таки вы мой дальний родственник, и вся эта история… – Она запнулась и умолкла, не в силах подобрать нужные слова.

– Понимаю, – кивнул виконт, – и вы зовите меня Сезаром. Все-таки вы моя дальняя родственница, и вся эта история…

Желаемый эффект был достигнут: она рассмеялась.

– Вы забавный. Я немного завидую вашей невесте. Мне-то никогда ею не стать.

– А вы хотели бы?

– Я не знаю. – Она отвернулась. – Смотрите, чайки гнездятся на скалах! Видели ли вы что-либо прекраснее?..

Уходя, виконт бросил последний взгляд на лодку. Сабрина утверждает, что морские прогулки прекратились много недель назад, однако Сезар готов был поставить на спор свой лучший цилиндр: лодкой совсем недавно пользовались.

Мэтр Шампель оказался мужчиной лет сорока, весьма представительного вида, с широким лицом, на котором возвышался, словно гора, внушительный нос, тщательно подстриженными бакенбардами и красивыми зелеными глазами. Его респектабельный костюм, прическа и походка – все должно было располагать к нему, вызывать у потенциальных клиентов уважение и доверие. Сезар, усевшийся в кресле, приглянувшемся ему еще вчера, признал, что мэтр производит определенное впечатление.

Мишель предложил сначала встретиться с нотариусом в рабочем кабинете отца, однако там утром оказалось слишком жарко, и потому все разместились в главной гостиной. Подали легкие закуски и лимонад; зевающий Арман де Лёба, чье присутствие никого особо не беспокоило, ел уже третье пирожное и, похоже, чувствовал себя превосходно. Сабрина и Мишель сидели на диване рядышком, словно две куклы, сделанные одним мастером и выставленные на всеобщее обозрение; нотариус устроился напротив виконта и разложил бумаги на придвинутом к креслу низком столике.

– Ваша светлость, – обратился мэтр к Сезару, – простите за задержку. Ваш визит оказался для всех нас полной неожиданностью, и я сожалею, что не смог прибыть для разговора с вами вчера.

– Я наслаждаюсь обществом своих родственников, – нетерпеливо отмахнулся виконт. – Не тяните, мэтр, приступайте к делу. Я хочу услышать собственными ушами, что написано в этой проклятой бумаге.

– Хорошо. – Нотариус взял несколько скрепленных листов, прочистил горло, водрузил на нос очки в тонкой проволочной оправе и принялся читать: – «Я, Гийом Жюльен Луи де Греар, находясь в здравом уме и твердой памяти, действуя добровольно, в присутствии двух свидетелей, объявляю волю на случай моей смерти. Все принадлежащее мне имущество… гм… тут перечисление, его пропустим… я завещаю своим детям, то есть моему сыну и наследнику Мишелю Николя Луи де Греару и моей дочери Сабрине Мари Амбре де Греар, при соблюдении следующих условий.

Моя дочь, Сабрина Мари Амбре де Греар, в течение полугода с даты моей смерти должна сочетаться законным браком с Сезаром Мишелем Бретинье, виконтом де Моро, проживающим ныне в Париже, улица Вожирар, 76. По имеющимся у меня сведениям, виконт де Моро в данный момент не связан брачными узами, а значит, может вступить в брак с моей дочерью. Однако если к тому моменту, как виконт де Моро будет поставлен в известность об условиях этого завещания, он вступит в брак с другой женщиной, надлежит выполнить следующие условия. Сезар Мишель Бретинье, виконт де Моро, должен дать письменный отказ от всех обязательств в присутствии моих детей, двух свидетелей и нотариуса, который заверит составленный документ. Так же надлежит поступить, если виконт де Моро не согласится сочетаться браком с моей дочерью.

Если виконт будет уже женат или откажется выполнить условия данного завещания, что будет соответствующим и указанным выше образом заверено, вступают в силу следующие условия. Все мое имущество… тут опять перечисление… кроме родового поместья Мьель-де-Брюйер, что близ Марселя, я завещаю на благотворительные цели, и распоряжаться им в равных долях станут перечисленные ниже…»