Boss: бесподобный или бесполезный - Иммельман Рэймонд

– И каков результат? – спросил он, отсмеявшись.

Грэг помолчал немного, обдумывая вопрос.

– Ну, вообще-то результат легко предсказать. Предположим, высшее руководство узнает о новом методе управления. Оно посылает кого-нибудь на семинар – послушать специалистов по этому методу. Затем этот кто-то возвращается и бодро начинает рассказывать об огромных преимуществах этого замечательного метода: он, мол, уже внедряется в десятках других компаний. Высшему руководству хочется идти в ногу со временем! Поэтому они с жаром бросаются внедрять этот хваленый новый метод. И тут же создаются многочисленные учебные группы; приезжают консультанты, которые расползаются по всей компании; формируются сообщества тех, кто внедряет этот метод и новые процедуры регистрации и контроля; руководители проводят множество совещаний – им нужна обратная связь; а еще – составляется огромное количество отчетов! Через некоторое время все начинает идти на спад. Совещания проводят все реже. У руководства появляются другие дела, которые требуют неотложного вмешательства. Отчеты становятся нерегулярными, а тренинги просто прекращаются. Через некоторое время уборщица приносит в комнату для тренингов мусорный контейнер и без церемоний выбрасывает в него все учебные папки, записи, тетради, постеры и учебники. Методу приходит конец, как будто его никто никогда и не внедрял. Производственная жизнь возвращается в прежнюю колею, все делают то же, что делали раньше, в прежнем рабочем темпе и с прежней производительностью.

Грэг ненадолго замолчал.

– Во всем этом есть глубокий цинизм! Но хуже всего то, что рабочие чувствуют себя униженными и обманутыми. Им приходится выдерживать нескончаемый поток новых инициатив. Инстинктивно все знают, что бизнес должен быть более гибким, более конкурентоспособным и больше ориентироваться на клиентов. День за днем рабочим приходится выслушивать от начальников, что именно они должны работать еще лучше. Они, а не руководство! Рабочие настороженно и устало наблюдают, как одно начинание сменяется другим. Очень часто эти начинания приводят к снижению производительности и падению качества. А рабочим приходится трудиться еще более интенсивно и напряженно, – Грэг остановился, чтобы отдышаться. – Сейчас, когда я думаю об этом, мне кажется, что эта система существует ради себя самой. Улучшений не наступает. Менеджеры наталкиваются на неприятие. Поэтому, чтобы достичь хоть каких-то результатов, руководство хватается за новую инициативу. И возникает замкнутый круг.

Батч с одобрением посмотрел на Грэга:

– Вы один из немногих, кто понимает, что за всеми этими начинаниями и усовершенствованиями ничего не стоит, – сказал Батч. – То, о чем вы рассказали, происходит везде! На всех промышленных предприятиях. Никто не задается простым вопросом: «Зачем?» Зачем внедрять все эти начинания? Почему инициатива всех этих усовершенствований принадлежит руководству? Или вовсе исходит от посторонних консультантов? Почему коллектив предприятия не занимается собственным развитием сам, без принуждения?

Грэг был согласен. Он уже начинал смотреть на вещи другими глазами.

– Вы помогли мне осознать мое собственное отношение ко всему этому! Я вдруг понял, что почти ничего не знаю о том, как создать сплоченный коллектив на заводе. Вообще-то мне удавалось улучшить производительность в нескольких филиалах нашей компании, но я тогда действовал как слон в посудной лавке. Теперь, когда под моим управлением находится гораздо более крупный завод, я не знаю, как быть. Я оказался в эпицентре подковерных игр и подводных течений, но я не понимаю их логики и не могу управлять ими. Создается впечатление, что на заводе все идет само по себе.

Грэг удивился глубине отчаяния в своем голосе. Он даже не заметил, что за это время они обошли завод и вернулись к главному зданию.

Батч улыбался.

– Именно это и превращает жизнь руководителей в ад! Им отчаянно хочется выстроить идеальную организацию и затем руководить ею. Но они ежедневно сталкиваются с конфликтами в среде рабочих, враждебностью, закулисными интригами. Разные группы враждуют внутри самой компании. Везде противостояние: между компанией и ее клиентами, между рабочими и руководством и, наконец, между компанией и ее поставщиками! Вместо того чтобы попытаться укрепить заводской коллектив и сделать его работу эффективнее, все только и думают о том, откуда исходит угроза и с кем нужно объединяться на этот раз.

Они подошли к кабинету Батча. Эндрю все еще разговаривал с Юрием в цехе. Батч продолжил беседу:

– Такая конфронтация существует не только на производстве. Я видел это в правительственных организациях, воинских частях, церковных приходах, в заведениях исследовательских и научных, на предприятиях телевизионных коммуникаций. На самом деле труднее найти организацию, в которой сотрудники не ведут себя подобным образом. Некоторые даже называют такое поведение политикой компании.

Грэг подумал о противостоянии между отдельными группами на «Тэралоджик»: Мэгги и сотрудники отдела контроля – против Майка и производственников, Эл и эксплуатационщики – против Кевина и агентов по продажам. Работники чистого цеха отказались ускорить темп работы и тем самым наверстать время, потерянное из-за поломки компрессора. В этот момент они противостояли ему, руководителю завода.

– Сотрудники вашей компании ведут себя совершенно по-другому, – сказал Грэг. – Я чувствую разницу. У вас тут какая-то особенная энергия, совсем не такая, как на моем заводе!

Батч кивнул в ответ.

– Я стремился к этому. Мне хотелось создать коллектив, который сам себя будет совершенствовать. В армии мне доводилось видеть, как в трудных обстоятельствах самые обыкновенные люди совершали героические поступки.

Они замолчали и стали пить кофе.

– Я бывал в таких ситуациях и таких местах, куда ни один здравомыслящий человек не захотел бы попасть, – продолжал Батч. – Мне приходилось убивать людей. Бывали в моей жизни моменты до того ужасные, что хотелось покончить с собой.

Грэг невольно покосился на фотографию обгорелого танка. Батч перехватил его взгляд.

– В таких исключительных обстоятельствах становится ясно, что на самом деле движет человеком. Я тщательно проанализировал свой опыт и на основании этого создал модель. Ее-то я и применил тут, на заводе, – он рассеянно коснулся шрама на руке. Глаза его тут же потускнели, мысли унеслись куда-то далеко.

– Я знаю, как люди ведут себя в экстремальных ситуациях. А теперь вот использую свой опыт в мирных условиях, – повторил он. – Это как с вождением. Если человек умеет ездить на гоночном автомобиле, он с легкостью пересядет за руль «пикапа».

Грэг слушал Батча с большим интересом. И тот продолжил свой рассказ:

– Я учился в университете и закончил его: получил диплом инженера и степень магистра делового администрирования. И хотя я учился в престижной бизнес-школе, там было ничтожно мало по-настоящему полезных учебных дисциплин. Я был глубоко разочарован! Была куча какой-то никому не нужной сухой и скучной информации. Профессора почерпнули ее из чужих книг и теперь пересказывали нам. Все это подкреплялось какими-то нелепыми исследованиями. Больше всего меня раздражал предмет «организационное поведение». Мой предыдущий военный опыт никак не объяснялся ни теорией мотивации, ни теорией развития группы. Я спросил об этом у профессора, и он ответил, что образование дает нам только общие контуры для понимания жизни. Это ответ убедил меня, что нужно вспомнить, чему я научился на войне – героизму и умению приносить себя в жертву, если понадобится, – и разработать на основе этого модель, которая поможет создать надежное и крепкое предприятие.

В коридоре послышался голос Эндрю. Грэг почувствовал, что нужно действовать. Нельзя упустить момент!

– Вы же поделитесь со мной своими знаниями?! – спросил Грэг с замиранием в голосе.

Батч оценивающе посмотрел на него, но не ответил. Грэг слышал, как идет по коридору Эндрю.

– Пожалуйста, – попросил Грэг. Но взгляд черных глаз был неумолим.