Шах и мат (СИ) - Тыналин Алим

— Ах, вот оно что такое! А я это примечание даже не заметил! Вот что бывает, когда башка чугунная после дежурства. Значит, этот алфил может прыгать через фигуру!

Он некоторое время смотрел на рисунок, потом смущенно спросил:

— Ну-ка, дружище, подскажи дальше, как решается?

Я улыбнулся. Снова взял журнал и ткнул пальцем в алфила.

— Попробуйте убрать его с дороги ладьи. Прыгает через коня. И тогда, если пожертвуете обе ладьи, то обязательно увидите, какой красивый мат получается.

Дежурный отошел к своему столу. Минут пять двигал фигуры на шахматной доске на тумбочке. Наконец, он радостно засмеялся.

Я и не знал, что у нас в СССР были такие азартные милиционеры. Как мало человеку надо для счастья.

— Я решил задачу, — сообщил мне дежурный. — Да, мат действительно красивый. Король с самого начала был обречен. А значит, прекрасная Диларам благополучно спасена.

Я помог ему решить остальные задачи из журнала. Дежурный пришел в благоприятное расположение духа.

— Таким парням, как вы, нечего тут сидеть, — сказал он, наконец. — Сейчас придет Чиф, мы решим насчет вас. И насчет ваших обидчиков.

И он грозно посмотрел на Петруху и его компанию.

Чифом оказался начальник отделения. Его звали Виталий Багров и с подачи дежурного нас быстро признали пострадавшими от рук хулиганов. После оформления всех бумаг мы очутились на свободе.

Первым делом, кого я увидел, была Даша. Она как раз подъехала к отделению и засияла от радости, когда увидела, что нас благополучно выпустили. Я был бы рад продолжить прогулку с девушкой, но мне, помнится, намяли бока. Надо бы привести себя в порядок и уже лучше расходиться по домам.

Что мне удалось сделать, так это проводить девушку до общаги и договориться с ней о встрече послезавтра. После этого, порядком уставший после всех сегодняшних потрясений и треволнений, я отправился домой.

Пока доехал до родного обиталища, на улице уже сгустилась темнота. Я вернулся домой и битых полчаса объяснял матери, почему моя одежда изорвана и на лице царапины. Отец еще не вернулся из бани, куда он ушел с приятелями.

— А на плавание ты хоть записался, горе ты мое? — страдальчески спросила мать. — Вроде уже здоровенный лоб, почти мужик уже, а ведешь себя, как пацан.

Мда, только тогда я и вспомнил, что хотел записаться сегодня на плавание.

— Сегодня закрыто по причине выходного дня, — быстро ответил я. — Сказали, прийти завтра.

Мать махнула рукой. Мол, и так с тобой все понятно.

— Ужинать будешь? — спросила она.

Плотно перекусив и помывшись, я завалился спать. С завтрашнего дня у меня намечались большие и серьезные дела.

Наутро я встал пораньше. Вернее, заставил себя встать. Тело болело, как будто накануне меня уронили с башенного крана, а потом утопили в цементе.

Но ничего не поделаешь, сачковать нельзя, поэтому я напялил на себя спортивный костюм и отправился на пробежку. Вернулся весь мокрый от пота.

Несмотря на молодость, мое тело не привыкло к сильным нагрузкам. Проще говоря, мой предшественник частенько предпочитал отлежаться в теплой постели, чем отправиться на пробежку.

Но для интенсивной умственной деятельности, к которой я стремился приучить это тело, необходимо постоянно насыщать мозг кислородом и иметь завидную выносливость. А это достигается только физическими нагрузками. Умеренными, конечно, не через край.

Поэтому я и стремился бегать каждый день. А плаванием заниматься три раза в неделю.

После завтрака я отправился знакомиться с институтом, где учился. Народу валом, все молодые и шумные. Впрочем, когда прозвучал звонок на лекции, коридоры заведения мигом опустели.

Занятия скучнейшие. Я еле высидел. Зато заново перезнакомился с одногруппниками. Зашел в деканат и предъявил справку об участии в турнире.

Деканша, тощая тетка с толстыми линзами на очках, высокая и с неестественно прямои осанкой, просмотрела справку. Потом строго поглядела на меня поверх очков.

— Это что, новый способ для прогула? — спросила она и покачала головой. — Оригинально, Архаров, оригинально. А на балете выступать не будешь?

Я обиделся.

— Татьяна Геннадьевна, — сказал я. — Вот бывает же такое, хочет человек достичь успеха в жизни, задумывает чего-то, а ему не дают. Подножку ставят, по рукам бьют. Вот как здесь бороться? Я, между прочим, готовлюсь, учебники по шахматам читаю. Каждый день в клуб хожу.

Деканша испытующе посмотрела на меня. Несмотря на показную строгость, она слыла доброй и отзывчивой теткой. Матвей был уверен, что отпустит на турнир.

— Ну ладно, шахматист, — сказала деканша. — Дам возможность на этот раз. Но смотри, если проиграешь, вылетишь из нашего учебного заведения, как фекалии из… Кхм! Точнее, как ядро из пушки. Это я тебе гарантирую.

Я выскочил из деканата и радостно выпалил в лицо Матвею:

— Отпустила!

Приятель обрадовался.

— Ну вот, а я что тебе говорил.

Дни, оставшиеся до соревнований, пролетели быстро и вскоре я уже приехал в Центр юношеского творчества Советского района. Турнир проходил между разрядниками и Муромцев рискнул поставить меня против опытных игроков.

Они уже имели регалии и опыт участия в подобных турнирах. Кстати, Яковлев, которого я одолел, уже имел спортивный разряд по шахматам.

Народу на турнир собралось немало. Он проходил в течение одного дня. Участникам, а их было около двух десятков, полагалось сыграть несколько партий с разными соперниками на выбывание. К вечеру должен определиться самый сильный, набравший наибольшее количество очков и выигравший наибольшее количество партий.

Зрителей оказалось еще больше. Другие студенты, любители, родственники и друзья участников. Школьники, которых признали сюда классные воспитатели.

Гул стоял неимоверный. Зал, где проходил турнир, был набит до отказа. На стенах висели картины, нарисованные посетителями Центра. Некоторые вполне себе приличного качества. У стен стояли поделки, в том числе модели самолетов и кораблей, сделанных студентами.

— Ну, ты готов? — нетерпеливо спросил меня Муромцев. Буйные жесткие волосы у него топорщились сегодня особенно сильно. — Здесь собрались самые сильные игроки со всего района. Некоторые уже перворазрядники, есть кандидаты в мастера спорта.

Я кивнул. Видел и посильнее. Надеюсь, что справлюсь.

— Сделаю, все, что в моих силах, — заверил я тренера, не желая хорохориться.

У нас, у шахматистов, тоже есть свои суеверия. И одним из них как раз является опасение спугнуть победу слишком большой самоуверенностью.

— Э, что так кисло и тухло, Дэнчик? — спросил Матвей. Он тоже явился сюда, чтобы наблюдать за моей игрой и заверил тренера вместо меня: — Да он шутит, Сергей Иванович. Порвем всех на мелкие лоскутки.

Игроки сидели за десятью столами, выстроенных квадратом посередине зала. Зрители могли приближаться на совсем близкое расстояние. Чуть ли не тыкаться носом в фигуры.

Это меня раздражало, но я старался держать себя в руках. Для таких публичных игр сохранять спокойствие — это самое важное. Концентрация, хладнокровие, сосредоточенность.

Иначе можно допустить грубейшие ошибки. Пропустить самые очевидные ходы оппонента. Короче говоря, надо минимизировать человеческий фактор. Иначе все мое преимущество улетучится, как дым.

Первым моим противником оказался студент из инженерно-физического института. У него оказалась масса поклонников. Все его звали Яша и посматривали на меня с тайным превосходством. Судя по всему, сильный противник.

Сам игрок был маленького роста, имел тщедушное телосложение, слабый голос, то и дело поправлял очки. Пиджак на нем был явно не по размеру.

Я пригляделся более внимательно. Несмотря на невзрачную внешность, Яша сохранял хладнокровие. Глазки посверкивали ледяной синевой.

Иногда он смущенно улыбался, когда чересчур ретивые однокурсники хлопали его по плечу, но тут же снова превратился в убийцу, готового нажать спусковой крючок винтовки.