Да придет свет - Антон Исаев

что было разрушено, это необходимо, вернуть былое величие народа Восточных земель. Богатство, славу и величие. Готовы вы к такому? Хотите ли вы этого? — он замолчал, смотря на стоящих перед ними людей.

И воины, стоявшие перед ними, взорвались восторженными криками, они стучали клинками о щиты, подкидывали вверх свои шлемы, были видны белозубые улыбки на смуглых и загорелых лицах. Семья вернулась, их боги из сказаний стояли перед ними и обещали вернуть то, что было в легендах.

***

Сотни палаток окружили холм, на котором стоял храм, множество людей начало работу по восстановлению города под руководством Акифа. Все, кто прибыл, приняли руководство Семьи, они верили в то, что они говорили.

Безостановочно стучали молотки, люди работали, расчищали старые завалы и сносили остатки древних зданий. Мастерство Акифа отражалось во всем, он был везде и сразу, его знания принимали с радостным возбуждением. Безошибочно определяя, где нужно убрать, а где сохранить, Акиф наблюдал, направлял и сам участвовал в восстановлении.

Кайден сидел вместе со своими людьми возле одной из палаток, что выделили им для проживания.

— Не верится совершенно, — Забрало смотрел на храм, который выглядел совершенно новым, как будто его только что закончили строить. — Тахир вернулся, его семья вернулась. Все, что сейчас происходит, одно большое чудо.

— Ты верно подметил, — Сержант дожевал кусок мяса и, сыто вздохнув, тоже глянул в сторону храма. — Одни чудеса вокруг сейчас происходят.

— Что-то ты не очень то и рад, — Забрало глянул на Сержанта. — Случилось что?

— Нет, нет, все нормально, — Сержант слегка хмыкнул. — Просто у меня какое-то предчувствие, даже не знаю, как и сказать. Как будто что-то произойдет нехорошее.

— Да брось ты, Сержант, — Кайден похлопал его по плечу. — Все нормально, мы свое дело сделали. Тахир предложил нам остаться с ним, но если не захотим, то отправимся домой, — он кивнул головой в сторону палатки. — Заплатили нам золотом, и столько еще, что хватит нам надолго.

— Да, надо порешать, я помню, — Забрало покивал головой. — Значит, Радим и Устин остаются?

— Это точно, они сами сказали Тахиру о своем решении, — Сержант посмотрел на Забрало. — Они выступят, как военные советники, если мы согласимся, тоже.

— Занятно, конечно, — воин встал и, подняв свою саблю, ответил. — Пойду, найду их, хочу поговорить обо все этом. Я, как и вы, не очень-то хочу во все это лезть, а вот Устина с Радимом жалко, не наша эта война, не наша земля, — договорив он, зашагал в сторону храма.

— Вот, чего ему неимется? Обговорили же все! — Сержант смотрел, как Забрало шел по уже новой дорожке, которую посыпали мелкими камнями люди Акифа. Они же чуть ниже возводили стены, что огораживали храм.

— Он сдружился с Радимом, — Кайден сидел в тени обдуваемый жарким ветром под козырьком, что стоял пред входом в палатку. — Попробует отговорить. Может, конечно, и получится, хоть на Устина не подумаю, а вот Радим может прислушаться.

Забрало действительно хотел поговорить с ними о том, чтобы не оставаться здесь. Подойдя к палатке, где жили Устин и Радим, он заглянул вовнутрь. Никого не было, только два лежака и одежда, больше ничего. Он выпрямился и посмотрел вокруг, несмотря на то, что людей вокруг было достаточно, все они были отсюда, с этих земель, так что найти чужеземцев было не сложно.

«Устин», — возле храма мелькнули его черные волосы, Забрало увидел, как он зашел в храм. — «Ну, хотя бы с ним поговорю», — воин зашагал в его сторону.

Подойдя к широким воротам, он остановился. Мало того что ворота тоже были, новые, они стояли закрытые, и перед ними стояли воины, которые их охраняли. Увидев Забрало, они слегка напряглись, один из них что-то сказал на родном языке.

— Я видел, как сейчас сюда прошел мой друг, — воин указал на ворота. — Мой друг зашел сюда, мне надо с ним поговорить.

Солдаты переглянулись и промолчали, Забрало сделал шаг вперед в сторону ворот.

— Я пройду внутрь. Вы уж не переживайте так, ваш Хозяин тоже мой друг, если бы не я, его бы вообще здесь не было, — увидев что он двинулся, один из солдат попытался его остановить, но другой не позволил это сделать, положив руку ему на плечо и сказав ему что-то успокаивающим тоном.

— Вот и хорошо, — он подошел к воротам, и потянув за бронзовое кольцо, приоткрыл воротину.

Дверь плавно приоткрылась и Забрало зашел внутрь.

Несмотря на то, что на улице было жарко, в храме царил полумрак, и стояла приятная прохлада. Вдоль стен стояли чаши на высоких треногах, в которых дымились благовония, отдающие сладковатым запахом, отчего начала кружиться голова. Окна были закрыты тяжелыми ставнями, и лучики света, проникавшие в помещение, казалось, пронзали собой дым, что клубился тут повсюду.

Забрало присмотрелся туда, где стояли статуи Семьи. Ничего не было видно, только яркий свет шел откуда-то снизу, где раньше были видны стоящие человеческие фигуры.

Он двинулся в ту сторону, аккуратно ступая по каменному полу. Подойдя ближе, увидел, что статуи исчезли, и на их месте стоял из темного, даже черного камня, алтарь, возвышающийся над проходом, в который спускались его друзья с Тахиром.

Заполненный непонятной темной и блестящей жидкостью, для воды она было слишком густая, медленно вращаясь, она притягивала взгляд, и казалось, что из-под поверхности на него кто-то или что-то смотрит. Забрало потряс головой и перевел взгляд на людей, стоявших вокруг.

Там были жрецы из кланов, которых он видел ранее, были и другие, их он не знал, но по одежде было видно, что они тоже принадлежат к племенам. Они тихо что-то напевали, и тон их голоса заставил воина крепче сжать свою саблю.

Из полумрака вышел Джума. Его серебряная маска бесстрастно смотрела на все происходящее, а чуть позади него встал Устин. Он испытывал гамму чувств, и были видны сильные переживания на его лице. Джума вероятно почувствовал его волнения и чуть повернувшись, положил ему руку на плечо. А потом на алтарь положили женщину. Не связанная, абсолютно добровольно, она лежала с отрытыми глазами, а ее лицо выражало радость.

Забрало с омерзением заметил, что алтарь был весь в бурых подтеках, и явно эта женщина была здесь не первая. Джума что-то сказал на своем языке и жрец, один из тех, что положил женщину, достал из за пояса изогнутый кинжал украшенный светившимися темным светом символами вдоль лезвия. Он быстрым ударом перерезал ей горло, темная кровь потекла по камню прямо в проем, заполненный жидкостью. И воин увидел как жидкость, как жидкость, соединяясь с кровью, начала