Единорог и три короны - Альма-Мари Валери

Камилла машинально взяла книгу и прочла название — «Сто наставлений на предмет обязанностей женщины и пределов, положенных ее свободе».

— Это что, шутка? — спросила узница в изумлении.

Однако шевалье с самым серьезным видом пояснил:

— Вам давно пора понять, что такое покорность и дисциплина. Эта книга для вас очень полезна: узнаете наконец, что главными достоинствами женщины являются терпение, кротость и учтивость во всех жизненных обстоятельствах.

Камилла с трудом удержалась, чтобы не швырнуть книгу ему в лицо. Никогда окружавшие ее мужчины не смели говорить с ней таким образом! Но она взяла себя в руки сейчас совершенно ни к чему ссориться с этим офицером.

«Пусть думает, что хочет!» — сказала она себе и улеглась на кровать, отвернувшись к стене, чтобы показать д’Амбремону, насколько он ей надоел.

Но шевалье явно не собирался уходить, и тогда она небрежно бросила:

— Прошу вас оставить меня. Я устала.

— Устали? Вы же целыми днями ничего не делаете.

Она не стала возражать, и это привело Филиппа в ярость. Он не позволит упрямой девчонке так обращаться с собой! Камилла не успела и глазом моргнуть, как он уселся на постель, схватил ее за запястья и прижал к подушке, чтобы не дать своей жертве вырваться — сейчас он все выскажет!

Когда он склонился над ней, дыхание у нее пресеклось. Его лицо было совсем близко, она видела его тонкие губы, очень белые зубы, сверкающие глаза, Он был похож на хищного зверя, вцепившегося в добычу, но при этом неотразимо красивого.

Смятение Камиллы не ускользнуло от шевалье. Выражение его лица изменилось — ярость исчезла, уступив место ликованию. Как же он не подумал об этом раньше? Ведь ему еще не встречалась женщина, которая устояла бы перед ним! Эту девку обольстить столь же легко, как и всех прочих, — и тогда она станет послушной.

Очень спокойно, с видом знатока он осмотрел Камиллу с ног до головы, оценивая ее прелестные формы. Взгляд его задержался на груди, прерывисто вздымавшейся… Филипп усмехнулся — он понимал, чем вызвано волнение девушки.

— Отпустите меня, вы делаете мне больно! — воскликнула она, с ужасом чувствуя, как горячая волна разливается в животе и в паху.

— Какая вы неженка! Я почти не сжимаю рук!

Так оно и было — он удерживал ее теперь без всякой грубости, однако Камилла не могла вырваться. Какая-то странная слабость охватила ее от прикосновения горячих властных рук этого мужчины. Он склонился к ней еще ниже и, глядя прямо в глаза, вкрадчиво произнес:

— Теперь вы скажете мне, кто вы и почему оказались в крепости.

В голосе его прозвучали опасные нотки, и девушка почувствовала, что окончательно теряет контроль над собой. Этот бархатный взгляд словно бы обволакивал ее, влажные трепещущие губы неудержимо влекли к себе. Она была заворожена его красотой, неотразимым обаянием, непреклонной решимостью. Совершенно неопытная в делах такого рода, она оказалась беззащитной перед натиском изощренного в любовных схватках Филиппа д’Амбремона. Ее воля словно бы растворялась во внезапно нахлынувшем желании.

Собрав все силы, она сомкнула веки. Нужно обрести хладнокровие — иначе она погибла! Целиком сосредоточившись на мысли о своем долге, она вспомнила, что неизвестные враги, ожидавшие за стенами тюрьмы, стремятся к одной цели — уничтожить наследницу королевства Пьемонт и Сардиния.

Тогда она открыла глаза и, пристально взглянув в лицо шевалье, промолвила с обезоруживающей искренностью:

— Сударь, мне сказали, что вы блестящий офицер, всецело преданный своему суверену. Вы умеете подчиняться приказу и должны понять, что у меня тоже есть обязательства. Я дала клятву молчать и не нарушу своего слова. Поверьте, мне было бы гораздо легче, если бы я смогла поделиться с вами — ведь вы человек чести!

Ошеломленный этим признанием, он встал и отпустил Камиллу. Девушка нанесла точный удар, воззвав к чувству чести. Филипп уже не помышлял о том, чтобы соблазнить узницу. Он с задумчивым видом разглядывал Камиллу, а потом произнес очень медленно, как если бы желал подчеркнуть значимость открывшейся ему истины:

— Значит, вы шпионка!

Камилла нетерпеливо отмахнулась — нет, этого человека ничем не проймешь! Впрочем, ей пришлось признать, что он не слишком ошибается, — она действительно собиралась стать шпионкой в компании Тибора и Пьера. И это произойдет не позднее чем завтра: решение принято — она совершит побег!

Молодой дворянин, не подозревая об истинных намерениях девушки, принял ее легкую улыбку за утвердительный ответ. Вдали пробило одиннадцать часов. Направившись к двери, он на пороге обернулся и бросил:

— Мне надо идти, меня ждут на королевском совете. А завтра мы продолжим этот интересный разговор. Пока же рекомендую заняться чтением полезной для вас книги.

И он вышел, очень довольный произведенным впечатлением. Ему удалось кое-что выяснить, но завтра он добьется гораздо большего!

Камилла испытала огромное облегчение, когда за ним, наконец, захлопнулась дверь.

— Завтра? — пробормотала она. — Завтра я приготовлю вам небольшой сюрприз, господин шевалье!

Она чувствовала себя измученной и опустошенной — второго такого дня она не выдержит. Этот человек умел вывести ее из себя! Он пробуждал в ней ярость, злобу, желание противоречить — но в то же время слабость и бессилие, каких она никогда прежде не испытывала. В детстве у нее изредка случались приступы беспричинного гнева, мучительные для окружающих, — теперь же она находилась в этом состоянии постоянно…

Разумеется, шевалье мог быть ни при чем; возможно, Камилла раздражалась и приходила в бешенство от бездействия, от заточения в четырех стенах? Как бы то ни было, следовало как можно скорее вырваться из Тюрьмы — хотя бы на короткое время!

11

Ночью она спала плохо, будучи чрезмерно возбуждена предстоящим бегством. Встав на рассвете, она приникла к окну, с нетерпением ожидая, когда появятся Тибор с Пьером — те же как на грех запаздывали.

Наконец они показались, и она знаками известила их о том, что собирается предпринять. Затем бросилась к двери и, вооружившись железным стержнем, стала копаться в замке.

Необходимо спешить, ибо близился час визита шевалье, а Камилла желала избежать новой встречи с ним любой ценой. Она знала — действовать надо безошибочно, поскольку малейшая оплошность приведет к возвращению в карцер, — и тогда придется проститься с надеждами на бегство.

Но проклятый замок не поддавался! Камилла очень старалась, но дело продвигалось туго — ведь у нее не было никакого опыта работы с отмычками! К тому же нужно соблюдать осторожность — малейший шум мог привлечь внимание тюремщика, ходившего по коридору. Девушка нервничала: сидеть на корточках было очень неудобно, пот заливал глаза, руки дрожали. Она провозилась не меньше получаса, прежде чем ей удалось справиться с дверью.