Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Публицистика » Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012) - Литературка Литературная Газета

Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012) - Литературка Литературная Газета

Читать онлайн Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012) - Литературка Литературная Газета

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 33
Перейти на страницу:

Ностальгия Бендера танатальна. Он ностальгирует по тому, чего нет, потому что жизнь исполнена токов, противостояний, идей. И очень жаль, что Ильф и Петров не дали герою сбежать, а вернули его в СССР, сохраняя миф о заграничной загробной жизни. Безумно жаль, что они не последовали за ним и не описали то, что с ним стало в его вожделенном беспечальном раю. Тогда бы они, как сатирики, взлетели на невероятную высоту и обрели позицию, оторвавшись от своей приятной двусмысленности.

Слова исполнены силы. Они срываются со страниц книг и поселяются в душах. Слова маркируют людей, притягивая их друг к другу. Они ткут социальный туман, который то распыляется, то вновь становится зримым.

Именно эти словечки в духе Подсекальникова, Преображенского, Воланда, Коровьева, Бендера станут условными фразами, по которым люди начнут выделять друг друга в толпе. Эти вздохи, эти ироничные афоризмы, эта густая ностальгия по мифической загранице, где гуляют в белых штанах и верят в золотого телёнка, и сформируют малый народ внутри народа большого. Не по национальному признаку он сформируется. Его сформирует общая воля к смерти. Пессимизм, материализм и жажда покоя (когда "не потревожит никто: ни безносый убийца Гестаса, ни жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат") объединят мрачного функционера и насмешливого интеллектуала, всесильного куратора и жалкого сексота в чудовищное по сути своей социальное братство.

Этот туман будет сгущаться, рассеиваться, снова сгущаться и копить заряд отрицания, копить злобу, порождаемую невозможностью освободиться от истории, памяти, боли и оттянуться в гедонистическом, чисто танатальном порыве.

В подполье

Подготовка к войне и её великая драма загнали культурную оппозицию в такое подполье, из которого уже, казалось, не выбраться.

Победа СССР вообще поставила её в ужасное положение. В мире авторитет Красного вырос невероятно. А внутри страны почти всё культурное поле оказалось затоплено воспоминанием об отгремевшей войне.

Танатальная оппозиция не смеет пикнуть, не смеет заявить о своём праве на небытие. И молчать её заставляет не страх перед властью, которая далеко, а страх перед обществом. Человек, ищущий покоя и заряжённый безверием, в это время глубоко презираем. Остаётся одно - ждать.

Советский культурный мейнстрим (официоз) фокусируется на теме войны. Он формирует культ воина-победителя, воина - спасителя мира. Он хочет, чтобы уроки войны, её подвиги передавались из поколения в поколение. Он не врачует раны, а наоборот - рвёт души воспоминанием и клятвой на могилах героев. Официоз призывает не возвращаться с войны, а бороться и строить с оглядкой на тех, кто погиб. Он хочет, чтобы советские люди шагали по жизни с этой великой ношей, и горе, пережитое страной, пробуждало в душах высокое. Он призывает создать такой мир, чтобы павшие бойцы смотрели с неба и радовались.

На этом пути официоз совершает ошибки. Он обходит скользкие темы: лагеря, заградотряды, коллаборационизм, катастрофические потери. Он боится грязи, натурализма, жестокой правды. В результате тема войны бронзовеет и обретает музейный запах. Она становится плакатной и назидательной. В таком, неживом, выхолощенном, виде она вкачивается в сознание мегатоннами. Вокруг неё начинает кормиться бездна халтурщиков.

Это общая катастрофическая тенденция в советской культуре, которая бронзовеет по всем направлениям. Она множит пафос, бесполых ангелов, бездарные монументы. Она исследует "конфликт хорошего с прекрасным" и стыдливо указывает на "отдельные недостатки". Она облачается в нравственный мундир и застёгивается на все пуговицы, фатально отрываясь от реалий, неоднозначности, сложности. Она становится возвышенной и чистой, как церковь.

Общество начинает тяготиться официозом. Не талантливым, который принимается на ура, а вот этим - убогим, лживо-пафосным, с его картонными персонажами и нудной проповедью. Общество начинает живо реагировать на всё нестандартное и выпадающее из установленных рамок.

Этот просчёт официоза, эту тенденциозность и использует культурная оппозиция, которая позиционирует себя как новое, свежее, пробившееся из-под снега по зову наступившей весны. Она упорно связывает себя с весной, с этим великим образом обновления и свободы, который по иронии судьбы создал официоз. У всех на устах строки из прекрасного послевоенного фильма: "Весна идёт! Весне дорогу!"

Оппозиция ещё ничего своего, затаённого, не может произнести. Мешает страх осуждения, наказания и отлучения от искусства, этого прибыльного и приятного поприща. Она движется в официальном контексте и проявляет свою оппозиционность весьма специфически. Она намекает на забвение идеалов! Её вдруг переполняет восторг перед революцией. Её гневит то, что ленинские заветы посмели забыть. Она трясёт письмом Ильича. В её глазах - блеск советского фанатизма.

Этот концерт будет длиться долго. Культурная оппозиция будет присягать и присягать революции. Шатров и Коротич будут вылизывать революционные монументы. Любимов будет гореть классовым чувством и поджигать зал. Окуджава будет ронять слезу на пыльные комиссарские шлемы. Неслучайно потом, когда они обратятся в ярых антисоветчиков, им укажут на их яростный пафос. Их спросят: вы лицемерили? И вся эта рать будет мямлить, путаться, намекать на естественность мимикрии, а потом хлёстко признается в том, что долбала по власти "святым Ильичом". То есть была частью системы, паслась на лужайке идеологии и тихо точила основы.

От майского дождя до июльского

Есть два фильма, которые созданы одними руками и не совместимы никак - "Мне двадцать лет" и "Июльский дождь". Они просто друг друга опровергают.

"Мне двадцать лет" Хуциева - это кино, воспевающее советское общество. Это кино, влюблённое в советскую жизнь, советские ценности, советскую молодость.

В этом фильме наглядно проявлен Эрос. Там отражено одинаково страстное влечение к женщинам и идеалам. Майский дождь - налетающий и звенящий дождь великих советских праздников - увлекает, зовёт. Он всё проясняет и вводит жизнь в крепкие, надёжные берега.

Трое друзей, размотав третий десяток, получают первые душевные раны. Реальность атакует их, но они держат удар и докапываются до сути. "Нельзя просто плыть по течению. Я не хочу перетирать время" - так начинается внутренний монолог героя, страстно желающего разобраться - понять, как жить. И истина ему открывается. Есть любимая женщина, есть друзья и есть Родина, завещанная погибшим отцом. Вот - главное. Это разные лики любви, которая тебя наполняет. И любовь эту нужно хранить. Не сохранишь - погибнешь. Тебя сожрёт пустота.

Казалось бы, режиссёр выразил свою философию. Он предъявил свои символы веры и будет их защищать. Но происходит иное. Он снимает фильм, который всё перечёркивает.

"Июльский дождь" - это кино, отпевающее советское общество. Это кино, которое хоронит его при жизни.

Оно очень понятно построено. Камера выхватывает из толпы живую душу и за ней следует. Молодая симпатичная девушка спешит по своим делам, и вскоре мы понимаем, что это не просто девушка. Уж слишком цельный характер. Это именно Живая Душа.

Нам показывают общество, в котором она обитает. Серая уличная толпа тупо уставилась на посольские машины и иностранных господ. Скучающая интеллигенция тусуется, болтает о ерунде, и неизбежный бард обнимает гитару, изливая свою тоску по чему-то простому и ясному.

Девушка всюду видит проявления слабости и эгоизма, какую-то вопиющую пустоту. Она открыта, ищет общения и при этом катастрофически одинока. Она уходит, когда видит вокруг себя пустых болтунов. Она отказывается выходить замуж за человека, у которого не хватило мужества разделить её горе и улизнувшего при первой возможности. Она обрывает разговор с ухажёром, который начинает жаловаться на жизнь. Она просит героя Визбора, этого донжуана печального образа, сделать ей любезность - не петь. Ей становится чуждо в компании, где славят шашлык и вне шашлыка говорить особенно не о чем. Она прячется от неё в машине.

Нам показывают мир банальный, убогий, где все бескрылы, одиноки, потеряны и где всё удручающе предначертано. И в этот мир грозно и буднично входит смерть. Она забирает близких людей, наполняя страданием и без того невесёлую жизнь.

Туман, в котором блуждают унылые горожане, забытый радиоприёмник, нелепо вещающий среди прекрасных берёз, - метафоры лишние. Зритель уже догадался, что это неживое, формальное общество и ничего хорошего здесь живую душу не ждёт. Оно обречено. И белобрысый мальчуган, выглядывающий из толпы, скорее всего, будет жить в совершенно другой стране.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 33
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012) - Литературка Литературная Газета торрент бесплатно.
Комментарии