Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Публицистика » Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012) - Литературка Литературная Газета

Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012) - Литературка Литературная Газета

Читать онлайн Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012) - Литературка Литературная Газета

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 33
Перейти на страницу:

ТЕЛЕДИСКУССИЯ

Телевидение убивает не только себя, оно убивает нас. Банальность и ложь сериалов, новый, сонный официоз, уверенный, что всё под контролем, и агрессивная, лицемерная, бравирующая собой пустота - всё это уже однажды привело к катастрофе. Если цивилизация хочет жить, она не может не вглядываться в то, что её уничтожает.

О существовании воли к смерти миру сообщил Зигмунд Фрейд. Он истолковал её парадоксально - как ностальгию живого по неорганическому покою. Когда-то, безумно давно, жизни не было, и всё живое несёт в себе эту память - какая-то часть нас взывает о возвращении в безмятежность.

Жизненный опыт человека, не пережившего катастрофических потрясений и психически не надломленного, противится этому утверждению. Смерть страшна, и волю эту ужасную, тянущую за край бытия, ни понять, ни принять невозможно. Да, конечно, люди убивают себя. Но значит ли это, что существует эта самая воля? Самоубийство всегда имеет причину: горе, разочарование, помешательство. Есть самоубийцы-подростки. Но в их безумных поступках так очевиден садизм, желание причинить боль родителям или возлюбленному, что о воле к смерти здесь говорить не приходится. Есть и бравада аристократии, ярко выраженная в выкрике фалангистов: Viva la muerte! Но это - совершенно другое. Это утверждение права на власть - права топтать тварь дрожащую.

Нормальный, не повреждённый рассудок сомневается в наличии воли к смерти, записывая её в учёные бредни. Однако происходит мощное историческое событие - рушится огромная страна, занимающая шестую часть света, и, отматывая назад плёнку её истории, ты вдруг с удивлением обнаруживаешь, что воля к смерти действительно существует. Ты видишь её сначала робкие, а потом всё более смелые проявления. Ты видишь, как она вершит своё дело: расползается туманом, в котором исчезают символы веры. И ты видишь, как она побеждает, уничтожая культуру, а вслед за ней - и само бытие.

Братство Танатоса

Любое определение бесполезно, если оно не досталось тебе в результате пережитой трагедии. Когда за спиной - миллионы жертв "времени перемен", а впереди маячит новая катастрофа с последствиями, уже необратимыми, ты имеешь полное право переосмыслить открытие гения и дать собственное определение воли к смерти. Ты даже обязан всмотреться в этот феномен, творящий беду.

И вот перед тобой два волнующих слова: "воля" и "смерть". С волей всё ясно. Это осознанный выбор или неосознанное влечение. Но как определить смерть, которая вне мифа непостижима? Как понять, к чему направлена воля? Только одним способом - вглядываясь в проекцию смерти и её зримое отражение. То есть в небытие.

Небытие - это жизнь, сведённая к потреблению, при которой вещами и удовольствиями заполняют растущую духовную пустоту. Это блуждание тела, от которого отлетел дух.

Докопавшись до этого, ты находишь определение источника былых и будущих катастроф. Воля к смерти - это бегство от истории и социальной мечты. Это вытеснение всего, что чуждо покою и эгоизму, - всего того, что, взывая к человеческой гордости, упрямо зовёт на войну. Это изгнание духа.

Стремление это вполне проявило себя в былые эпохи. Римская империя в период упадка, Европа на рубеже XIX и XX веков - в эти времена воля к смерти проявила себя со всей очевидностью.

Когда жажда покоя и наслаждения стала преобладать над жаждой власти и подвигов, языческий Рим начал гнить и в итоге рассыпался при нападении варваров, которых в период расцвета пара легионов загнала бы на край света, в те сучьи болота, из которых они выбрались, и утопила там.

Когда научное знание отменило молитву, а вслед за ней - борьбу за Царство Божие на земле, христианский Запад стал гнить и рассыпаться на завистливые и драчливые нации. Его культура показательно отразила этот процесс, породив декадентство, - этот танец на краю пропасти опустошённой и обречённой плоти.

Более полувека Запад убивал в себе Эрос (волю к жизни, побуждающую любить будущее и двигаться за мечтой) и соединялся с Танатосом (волей к смерти, побуждающей жить сегодняшним днём и следовать за своими желаниями). Он настолько ослаб духовно, что в нём ожил побеждённый феодализм. И если бы не русская революция, наш мир давно бы лишился надежды.

Когда возникло Советское государство, в его культурных щелях осталось то, что юный Платонов называл "отрыжкой мертвеца", - гимны ананасам в шампанском и прочее. Новая, набирающая силу культура бойко атаковала безжизненный декаданс. Советская творческая элита была молода, азартна и радикальна. Высшей власти даже приходилось указывать ей на опасность разрыва с наследием прошлого. Опалённая Гражданской войной, она воспринимала мирную жизнь как поле сражения, где перо - это штык, а слова - это пули. Она не желала возвращаться с войны и была исполнена воли к жизни - к созиданию нового мира, слова и Бога. Она верила в рукотворный коммунистический рай.

Эрос и Танатос недолго сражались в молодой советской культуре. Всё танатальное грубо вытаскивалось на свет и обрекалось на "суровую перековку" или уничтожалось карательной машиной юного государства, обретая ореол мученичества.

Насилие не бывает красивым. Оно порождает сострадание к жертвам и ощущение, что люди стоят за правду - за некие простые и великие истины, раздражающие безумную власть. Произведения мучеников начинают ходить по рукам, формируя корпус подпольных текстов и специфический круг читателей, живущих в фигой в кармане. Так формируется культурная оппозиция. Она сидит на голодном пайке, против воли встраивается в советскую жизнь, делает то, за что платят, но в душе несёт фундаментальное отрицание. Она смеётся над потугами власти, мажет карикатуры и утверждает, что мир и человека не переделать. Она призывает одуматься и вернуться с войны. Она знает, что рай на земле невозможен, грезит покоем и проклинает дух революции.

Именно этим пронизаны "Самоубийца" Эрдмана, "Собачье сердце" и "Мастер и Маргарита" Булгакова. И если Эрдман поверхностен и опаслив, если он боится признаться себе самому в том, какая воля им движет, то Булгаков совершенно бесстрашно всё договаривает. Он показывает, что им движет Танатос, и идёт до конца - до утверждения на советском материале чисто гностических истин. Мир лежит во зле, он груб, смешон, отвратителен, и только вырвавшись из этой тюрьмы, ты обретёшь счастье. Только там, за границей этого нелепого, карикатурного бытия, тебя ждут любовь, покой и неспешное полноценное творчество.

В период мытарств и разочарований, в период знакомства с писательской фрондой Платонов пишет "Чевенгур", "Котлован" и "Счастливую Москву". Эти произведения танатальны. Они пронизаны мраком, который Платонов, увидев бездну, преодолеет и поднимется на великую высоту. Но тогда-то, в конце двадцатых, он этот мрак утверждает. Он смеётся над мечтой своей юности. Он топчет свою веру, внимая Танатосу. И вместе с Булгаковым шлифует грани Чёрного Обелиска, сверкающего в советской культуре.

Советская власть не может запрещать всё. Она не может и не хочет карать без разбора всех, кто шагает не в ногу. Ей нужно формировать образ новой страны, где дан простор творчеству и залы содрогаются от дискуссий. Власти нужны свои бесспорные гении. И когда они появляются, она готова мириться с их вольностями. Поэтому она даёт работу и Эрдману, и Булгакову. Она содержит журнал "Литературный критик", защищающий всё нестандартное и дающий заработок Платонову. Власть допускает хождение на своём культурном просторе авантюриста Остапа Бендера. Ильф и Петров - не диссиденты, а советские журналисты. Но они одесситы и, как все одесситы, - двусмысленны. Ильф и Петров играют в рамках цензуры, легко обманывая её. Они описывают, как Бендер заставляет страдать паразитов, живущих в прекрасном теле Советской страны, похожем на упругое и ждущее любви тело Зоси Синицкой. Но читатель не идиот.

Он понимает: с такой иронией верить в "светлое будущее" невозможно. Советский мир, изображённый сатириками, так засорён приспособленцами, головотяпами, рвачами, аферистами и лоботрясами, что "нового человека" здесь можно вывести только в секретной лаборатории. Читатель делает неизбежный вывод: ностальгия Бендера - это ностальгия самих творцов.

Но что это за ностальгия? Это ностальгия по "загранице", только не реальной, где будешь вкалывать от зари до заката и в ночных кошмарах видеть неоплаченные счета, а чисто мифической. Они неслучайно шутят: "Заграница - это миф о загробной жизни. Кто туда попадёт, тот не возвращается". Это показательное сравнение, потому что образ заграницы увязывается с абсолютным покоем, а такой покой даёт только смерть.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 33
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012) - Литературка Литературная Газета торрент бесплатно.
Комментарии