Призрачный бал - Татьяна Форш

Знакомый какой-то рисунок… Лиза даже потерла виски, пытаясь вспомнить, откуда она помнит эту лисью морду.

Ворота открылись сами собой, и машины одна за другой въехали во двор. Не дожидаясь помощи водителя или отца, Лиза открыла дверцу, выбралась из автомобиля и ахнула, разглядывая дом. Даже не дом – дворец! Два крыла украшены башнями. В центральном здании два этажа, а третий – мансарда с колоннами, увитыми плющом и диким виноградом. Перед домом асфальтированная площадка для как минимум десяти автомобилей. Все остальное пространство покрыто короткой ярко-зеленой травой, точно поле для гольфа, а вдоль забора цвели, охмеляя невероятным ароматом, ровненькие кусты сирени. Одинокий высоченный тополь, росший у входа в особняк, тянулся роскошной кроной к лазурному небу, раскрашенному белоснежными облаками.

Неужели скоро все это будет ее?!

Гостиница? Да она сделает из этого элитный клуб! И скоро вся Москва будет знать о том, что Лиза – не просто сумасшедшая дочь Сергея Аристахова. Она – хозяйка «Лисьего Яра» Елизавета Сергеевна Аристахова!

– А еще позади дома сад, пруд и два фонтана, – тоном змея-искусителя заявил подкатившийся к ней нотариус.

– С ума сойти! – не удержалась Лиза, за что и поплатилась.

– Куда уж дальше! – бросив снисходительный взгляд, мимо нее царственно прошагал Верзила. Нет, определенно это прозвище ему идет больше его аристократического имени! Мало того что хамло, каких поискать, так еще и злопамятный!

Одно радует, отец и тут был начеку. Вроде вот только что стоял у серебристой «Ауди», о чем-то беседуя с домоправительницей и садовником, как тут же оказался рядом.

– А вы, Максим Батькович, так и будете гостей на улице держать? А то тучи собираются. Или… все же пригласите нас с Елизаветой Сергеевной в наше будущее родовое поместье?

– Конечно, приглашу! – Тут же приветливо улыбнулся Максим и, помрачнев, процедил: – Только пока как гостей и будущих участников аукциона.

– С паршивой овцы… – не остался в долгу Аристахов и, взяв дочь под руку, направился к входу в дом.

Максим проводил их взглядом. Вот и за что ему эти двое?

– Прошу, гости дорогие! – возле здоровенной и вполне себе современной двери уже суетилась домоправительница Зоя Павловна. Щелкнув замком, она легко, словно эта громадина ничего не весила, распахнула дверь и первой юркнула в темноту холла, продолжая что-то гостеприимно щебетать.

На пороге Лиза остановилась. Она безумно хотела так же легко, как отец, шагнуть под высокие своды дома, но будто наткнулась на невидимую стену. Сердце отчего-то забилось так, словно хотело сломать ребра, а то, что она увидела после, оказалось и вовсе необъяснимым: темнота дома, оживая, сгустилась в непонятную фигуру, на мгновение замерла, разглядывая гостью, и густым черным дымом поползла к ней. Не в силах пошевелиться от сковавшего ее первобытного ужаса, Лиза с силой зажмурилась, и…

…очнулась от тихого звука, словно ветка за окном по стеклу скребла. Невероятная слабость не давала встать, кости ломило, каждую жилу выкручивало, а кровавый туман перед глазами все еще не рассеялся. Царапанье настойчиво повторилось. Сделав усилие, Лиза поднялась, с удивлением разглядывая дом, в котором оказалась, и на дрожащих ногах подошла к окну, за которым ее поджидала девушка. Молочно-белая кожа гостьи в контрасте с обнимающей ее тьмой казалась прозрачной, темные волосы тяжелой волной струились по плечам, бездонные глаза-омуты сверкали, точно в них утонули звезды. Девушка улыбнулась с легкой грустью и вдруг позвала:

– Варя… Открой…

Лиза коснулась холодного стекла, совершенно не удивляясь, что эта, такая знакомая девушка назвала ее чужим именем. Сейчас все это было не важным! Главное, открыть это чертово окно, что так леденит ладони!

Ей помешал кот. Черный, как темнота за окном, он запрыгнул на широкий подоконник и, выгнув спину, зашипел, сверкая глазищами.

Гостья приложила ладонь к стеклу, где с другой стороны была ладонь Лизы, и слегка склонила голову набок.

– Ты другая… Но я тебя знаю… Если хочешь мести – войди и возьми свое, если хочешь покоя – уходи…

Лиза снова не услышала ее голоса, но в то же время он словно звучал в ее голове.

Уйти? И снова попасть в плен своей прошлой жизни? В плен одиночества?

Не зная, что сказать, Лиза убрала руки от окна, и лобастый кот тут же подставил голову, требуя ласки. Машинально она коснулась его нежной шерстки, и тот довольно заурчал. Мол, теперь ты моя хозяйка и я буду тебя охранять.

Девушка за окном лишь одобрительно кивнула и истаяла, едва лунный свет прорвался сквозь завесу туч. Луна получила свою новую жертву. Вот только надолго ли?

Мысли Лизы словно раздвоились. Она помнила отца, и дом, и Макса, но в то же время она вспомнила и несчастную старуху Аглаю, и испуганные взгляды людей, среди которых она выросла, и незнакомых. Были взгляды и полные ненависти, и даже сочувствующие взгляды, но больнее всего обжигал один.

Его звали Захаром, и он смотрел на нее так, точно видел впервые. А потом он уехал. Уехали и те, кого Лиза считала семьей. С кем делилась радостью и горестями. Они бросили ее одну в этом доме. И никому нет дела до того, что не сама она выбрала себе такую судьбу.

За нее снова все решили.

А потом она вспомнила посвящение и слова Аглаи. Ведьма оказалась права во всем. Каждое ее слово теперь отдавалось в голове жгучей болью, возвращая память. Правда всегда несет с собой горький привкус полыни. И принять ее – как выпить горькую настойку, которая не лечит, а разъедает старые раны. Но можно прожить и без правды, а раны однажды совсем перестанут болеть. Только рубцы от них все равно останутся, напоминая о себе длинными одинокими ночами.

И Лиза поняла, что сделала выбор уже очень-очень давно. После этого осознания она почувствовала, как в груди у нее разгорается самое настоящее, колючее пламя, возрождая в порченой крови клеймо древней силы!

Вспомнились слова ведьмы о предназначении, и боль стала невыносимой, впиваясь когтями в сердце. Кот вздыбил холку и утробно зарычал, глядя на хозяйку светящимися глазами.

Лиза жадно глотнула воздух, едва сдерживая крик, а когда сил терпеть не осталось, упала на колени. Стали не важными отец со своим домом, со своей заботой, смерть матери и годы одиночества.

Ничего не сравнится с этим огнем! Что же так жжется?!

Сорвав рубашку, она прижала руки к груди и с криком отдернула.

Крестик? Но она никогда не носила крестик!

Мама говорила, что бог должен быть в сердце, а не на кресте.

Зачем ей этот крестик? Такой горячий!

Подцепив за веревочку, она дернула и, сорвав, отшвырнула оберег в сторону.

– Отрекаюсь!

Кто это сказал?

Боже, где она?

– Где я? – тяжело дыша, Лиза распахнула глаза, пытаясь узнать хоть кого-нибудь среди столпившихся рядом людей.

– Доча, все хорошо! – Из серого сумрака выплыло лицо отца. Глаза лихорадочно глядят на нее, губы пытаются разъехаться в ободряющую улыбку, но у него не получается.

Что-то случилось… Он был таким же, когда говорил о смерти матери.

– Кто-то умер? – Почему у нее такой слабый и тихий голос?

– Да типун тебе на язык больше твоей головы, красавица! – рядом с отцом появилось лицо Зои Павловны. – Все живы-здоровы! Просто ты, Лизонька, видимо, переутомилась. Хорошо, что новый хозяин рядом был. Подхватил тебя да в два счета на диванчик пристроил в моей комнате. Удобно?

Лиза поморщилась, пытаясь в уме выстроить цепь событий. Макс! Значит, он видел, как она упала в обморок. Один – один! Теперь придиркам и насмешкам не будет конца! Вот повезло…

Не нужно было сюда ехать! Есть в этом особняке что-то такое, что пугает до дрожи в коленах, а вместе с тем зовет. Точно домой приехала. Да еще Максим этот…

– А! Проснулась, болезная? – Макс словно почувствовал ее мысли. Подвинув домоправительницу, он подмигнул Лизе и уселся рядом. – Как голова? Не болит? Хряснулась ты будь здоров. Надо проверить, не осталась ли вмятина на паркете.

Лиза невольно застонала и закрыла глаза, чтобы не видеть его улыбающееся лицо. Помяни черта…