Былинки от Инки - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

загоне,

пыхтит в таёжной заимке,

числится в мамках у Инки,

её сватали даже к Емеле,

но он ноги унёс еле-еле!

А зачем вам баба Яга?

– Да как-то сдохла здесь она

и призвала Степного духа,

он ей шептал чего-то в ухо,

а потом унёс отсюда на Землю.

Вот и мы бы хотели ейну

судьбу развесёлу такую.

– Печали, вас не пойму я,

дык, вроде у нас аппарат,

вас завсегда буду рад

доставить в родную Рассею,

седлайте сюда скорее! —

зареготал Емельян.

Печали за словом в карман

не полезли,

на аэроплан залезли.

И вот рулевой звездочёт

Печалей на Землю прёт.

***

А на земле без них было грустно:

в огородах весёлая брюква

и на ярмарках смех да пляски,

а в руках у детей раскраски.

Вот такое большое горе:

плескайся себе на море

и не жди беды ниоткуда,

Печалей несёт покуда

нелюбимый людьми Емеля.

Вот и теперя

потеря грядёт за потерей?

А, впрочем, сиди и жди!

– Царь, в небо сине гляди! —

кричал ему писарь Яшка.

Но за тучкой не флаг-разукрашка,

а аэроплан летит:

Емеля на нём сидит,

звездочёт Аристарх и бабы.

– Не, это не бабы, а жабы! —

царь-батюшка сжался в комок. —

Никак Емеля беду приволок.

А Печали сорвались и вниз,

уселись на царский карниз,

свесили ноги, поют:

– Баю-бай, баю-бай, баю…

Уснуло все государство.

Емеля взобрался на царство.

Звездочёт починял эропланер.

Хорошо каторжанин правил:

народ вповалку лежит.

Дух Степной к Печалям летит.

Прилетел и спрашивает:

– Чего вы не накрашены?

Хохочут печали: «Ох,

кабы царь наш батька издох,

вот бы было на Руси счастье.

Протеже у нас есть…» Участливо

дух Степной на Емелю взглянул:

– Красавишнам помогу!

И навалившись на царя

вынул дух его: «Зазря

я к вам что ли прилетал?

Другое заданье давай!»

Вздохнули Печали тяжко:

– Хочется нам, бедняжкам,

стать настоящими бабами

и замуж пойти нам надо бы!

Дух Степной покумекал,

облетел спящий люд, нагрехал

четыре души из старух

и запустил их дух

в безобразных Печалей,

те сразу стали

румяными девками-плаксами,

которые тут же заквакали:

– Хотим женихов себе справных!

– Да хоть самых на свете славных! —

вздохнул дух Степной, улетел.

Звездочёт на девок глядел

и непривычно крестился.

Емельян в царя превратился,

и издал свой первый указ:

– Найти женихов для плакс!

А так как песня печальная смолкла,

проснулся народ и толком

не понял причин смены власти,

поклонились Емеле: «Здрасьте,

а что делать с телом царя,

может, рыбам скормить? Зазря

жрал что ли он щи да сало!»

– Этого ещё не хватало! —

нахмурился грозный Емеля. —

Ложите его в мавзолею.

Но нахальный народ

сделал всё наоборот,

скормили царя медведям

и к Емеле: «На печке поедем?»

А Емеля, он не дурак

щуку гонять за так,

за поездку брал по рублю:

– Скоко ж смердов ещё подавлю!

И опять невзлюбил народ

Емелю, ведь печка ж прёт

по бабью, мужичью и детям!

И неважно, что на ней едет

не новый царь, а свои

родные, честны мужики.

Но народ – не Емеля,

знал что делать теперя:

– Посадить самозванца на кол,

нечего трон наш лапать!

Завидя такое дело

девки-плаксы не захотели

лишиться батюшки-царя

и сама смелая пошла

белой грудью на крестьян:

– Ну-ка, кто из вас Иван?

А Иваны – это мы,

стоим, ковыряем носы

да чешем репу:

– Нам бы хлеба!

Но хлебов мы давно не едали,

их бесплатно не раздавали,

нас дразнили лишь оплеухами

да тыкали дохлыми мухами

на барском столе, а во сне

нам мечталось о деве-красе.

– О, по этой части ко мне! —

одна из Печалей сказала

и девкой-плаксою зарыдала.

Иванам пришлось жениться,

не век же в постель материться

да семки на лавке грызть.

А посему свадьбе быть!

Пока свадьбу играла страна,

а заставушка крепко спала,

Емеля и звездочёт,

взяв за печь последний расчёт,

в аэроплан свой сели

да спокойненько улетели,

а мирянам махали с неба:

– Трогать убогих не треба!

***

Прилетели друже в лес.

Емеля с машины слез

и понял:

– Не умищем Русь я тронул,

а ногами потоптал!

Потом шёл, дрова рубал

на постройку дома:

– Буду сызнова, по-ново

жизнь свою проживать

да добра не наживать.

А безумный звездочёт

надумал строить самолёт.

Так они и стали жить:

Аристарх мастерит,

а Емеля рубит двор.

Такой у них, мол, договор.

В помочь Яга приходила,

но нос от неё воротило

всё мужско населенье заимки,

та грозилась, что Инке

пожалится на мужланов.

– Иди, иди отседова, сами

справимся со своею потребой!

А вскоре отправились в небо

на самолётике братья,

долетели аж до Хорватии,

там заправились и во Францию.

Дескать, вынужденная эмиграция,

а у самих глаза так и зыркают:

звездолёт чи ракету выискивают!

Но у французов прогресс

лишь в шар воздушный залез.

Аристарх как шары те в небе увидел,

то сам себя тут же обидел:

– У них планиды растут как грибы,

я за такими ходи!

Припёрся к ним на самолёте,

рассмотрел поближе: «Э-э, врёте!»

А у Емели глаза загорелись, как звёзды:

– Космос! – орёт. – Настоящий космос!

На том им пришлось расстаться.

Емеля в шары влюблялся:

шил и штопал их за пистоли,

да млел на вражеской воле.

Звездочёт же улетел в Израиль:

говорят, там к богу отправят

очень быстро да без скафандра.

А нам того и нада.

***

На этом сказка не заканчивается.

Емеля назад ворачивается,

но не в родную деревню,

а куда-то подальше. И тему

о иси-небеси продолжает.

Собрал всё село и гутарит

очень строго да по-нерусски:

– Видел я во Франции шар

высокий, но и не узкий,

очень большой, колеса поболее,

по небу плывёт, по воле.

И надо бы нам, содруги,

от зависти, а не от скуки,

такую же смастерить шарину.

Ну, смогём головою двинуть?

Закивали крестьяне дружно:

– Смогём, коли богу то нужно!

– Тогда тащите льняную тканю,

бабы сошьют полотняну,

какую я укажу,

по их французскому чертежу!

Хошь не хошь, а баб засадил за работу,

мужикам же придумал другую заботу:

плести большую корзину,

а сам за верёвками двинул.

Девки тем временем шьют

и песни поют,

старухи порют да плачут,

утки голодные крячут,

а нам до уток какое дело?

Лишь бы шарина