Наперегонки со смертью - Виталий Гладкий

В общем, выход за ворота завода после окончания рабочей смены процедура длительная, неприятная, но в то же самое время очень познавательная. Чего только не наслушаешься за долгие минуты топтания почти на месте в любую погоду и любое время года.

Милейший и умнейший Владимир Даль, составитель "Толкового словаря", по сравнения с некоторыми представителями рабочего коллектива завода "Алмаз" просто дилетант в "великом и могучем" русском языке. Одних синонимов к слову "украсть" ему бы наговорили еще на одну книгу. Я уже не вспоминаю про наш сленг (это если по научному), который настолько обширен и многогранен, что давно заслуживает многотомного академического издания. Могу только добавить, что в этом плане женщины вовсе не отстают от мужчин. Скорее наоборот. Поэтому, да здравствует гидра эмансипации!

Я терпеливо ждал, пока меня не проглотит квадратная пасть "Кольца". Двустворчатые двери из витринного стекла бесшумно взмахивали своими прозрачными крыльями, загоняя внутрь глухо урчащий озлобленный народ, а вокруг меня теснились самые нетерпеливые, пытавшиеся проскочить вне очереди. Наверное, своим отрешенным видом я внушал им доверие. Впрочем, мне, в отличие от многих других, спешить было некуда.

Но на самом деле я только прикидывался, что стою столбом и ловлю открытым ртом осенних мух. Совсем даже напротив – все мои органы чувств работали на полную мощность. И причиной этому был шустрый малый с блудливыми глазками и дурно пахнущим щербатым хлебалом, которого все кликали Вальтоша. Он терся около меня, словно кобель возле суки у которой началась течка. С чего бы?

Про Вальтошу я был наслышан. Когда-то он служил в милиции, но был оттуда с позором изгнан за непомерный аппетит по части поборов и взяток. Именно, непомерный – сиречь, не по чину – что в милицейской иерархии карается особенно строго. Без особого успеха помыкавшись по разным коммерческим предприятиям (об этом периоде его жизни, как рассказывали знающие люди, можно было писать уголовные хроники), Вальтоша в конце концов нашел приют на "Алмазе". Кто его сюда воткнул и зачем, про то история умалчивает. Но практически все работники завода знали, что бывший мент продолжает работать по старому профилю. Хотя он и числился в ремонтниках.

Вальтоша стучал. Притом вполне профессионально – так, как это может делать только сотрудник, уволенный из органов, хорошо знакомый с методами оперативной работы.

Вальтоша рыскал по заводу словно хорек в курятнике, подстерегая глупых и зазевавшихся. И когда в конце концов он сдавал нарушителя со всеми потрохами заводской охране, спасти бедолагу уже не мог никто – фактаж на свою добычу Вальтоша предоставлял железный. Поговаривали, что этот сукин сын еще и хороший карманный вор, благо учиться ему было у кого – папаша Вальтоши в свое время ходил в козырях и держал железнодорожный вокзал. Он не только сам "щипал", но и прослыл наставником малолетних карманников. То есть, был вором экстракласса. Его посадили на нож залетные, у которых он стибрил узелок с драгоценностями, позаимствованными ворамидомушниками у неосторожных граждан, оставлявших квартиры без присмотра.

Ближе к "Кольцу" и вовсе стало тесно. Ободренный близкой свободой народ с вполне понятным нетерпением напирал на никелированную вертушку, за которой под козырьком зазывно горели люминесцентные лампы, отражаясь в стеклянных дверях. Вальтошу прижали ко мне с такой силой, что я едва на ногах устоял. Не в силах терпеть зловонное и шумное дыхание бывшего мента за своей спиной, я одним рывком поменял диспозицию и поставил его впереди себя.

– Спасибочки… хи-хи-хи… – засмеялся он гнусненьким смешком.

– На здоровье… – буркнул я, стараясь не глядеть в бесцветные глаза Вальтоши.

Видимо он хотел еще что-то сказать, но тут поднажали сбоку и хлипкого стукача едва не притоптала дородная бабища, невесть каким образом ухитрившаяся занять его место. Она с вызывающим видом поглядела на меня – похоже, приготовилась начать скандал – однако, получив в ответ добродушную улыбку, тут же сменила гнев на милость. Наверное, до нее дошло, что я еще молод и хорош собой (по крайней мере, для нее), а потому она игриво повела полными плечами и опустила глаза долу, изображая большую скромницу.

Нет, все-таки женщина и в сто лет остается женщиной. (А перезревшей кокетке было не менее пятидесяти). В этом и заключается главное отличие слабой половины человечества от сильной. Мужик в годах – это в основном аппарат для порчи продуктов, главное кредо которого заключается в трех "П": поесть, поспать, пофилонить. Выпендреж в любой форме ему по барабану.

Очередь к заветному "Кольцу" двигалась, а тревожное чувство, возникшее с появлением Вальтоши, усиливалось; даже несмотря на то, что он вообще куда-то исчез, будто его прибрал сам нечистый. Интуиция настойчиво подсказывала: Чернов, здесь что-то не так;

Чернов, где-то поблизости бродит большая опасность; Чернов, шевели мозгами, иначе потом может быть поздно!

Вальтоша, Вальтоша… Что же ты задумал, хорек паскудный!? Нет, не зря он ходил возле меня кругами, не зря… Думай, Гена, думай!!!

Что если?.. Невозможно… (Куда девался этот паразит?) А вдруг?.. Исключается. Тогда зачем Вальтоша изо всех своих силенок проталкивался ко мне через толпу? Почему так тесно льнул, пиная меня под бока?

Мама миа! Мысль поразила меня как молния и я почувствовал неприятный холодок между лопатками. Неужели?.. Ах, ты… гадюка семибатюшная!

Незаметно для окружающих я начал лихорадочно шарить по своим карманам. Левый пиджачный… Пустой. Если не считать газовой зажигалки. Правый – пачка сигарет, мелочь и старые автобусные билеты. Нагрудные… Ну, сюда фигушки ему достать. Брюки…

Расческа, носовой платок, огрызок карандаша, пардон, презерватив (не использованный – это для полной ясности), какие-то крошки… Высыпать на хрен! Все? Стоп! А задний брючный карман?

Я даже не засовывал в него руку, всего лишь пощупал. Небольшой камешек лежал в самом уголке. Он был с острыми гранями, которые при нажиме ощущались даже через материю. Вальтоша подбросил мне бриллиант! Или алмаз, что почти одно и то же.

Согласно статьи уголовного кодекса, которая мне светит.

Мой лоб мгновенно покрылся испариной, хотя холодок за спиной превратился в мороз.

Меня подставляют, подумал я в растерянности. Опять!? Ну, блин, это уже чересчур…

Я соображал, как поступить с неожиданной и неприятной находкой, а человеческий поток с неодолимой силой увлекал меня к прозрачным стеклянным крыльям входа в "Кольцо".

Ранее беззубая пасть проходной в моем воображении неожиданно превратилась в клыкастый зев чудовища, уже готового сожрать меня со всеми моими потрохами. Но самым интересным и удивительным было то, что теперь очередь уже не ползла как змея с перебитым хребтом, а бежала едва не вприпрыжку. По крайней мере, мне так казалось.

Я избавился от камня уже возле самой вертушки. Просто вынул его из кармана и уронил под ноги. Правда, я очень боялся, что меня вот-вот схватят под белые руки какие-нибудь секретные сотрудники заводской охраны (возможно, к ним относилась и кокетливая дамочка в возрасте, которая буквально лежала на мне, умиротворенная и прибалдевшая) и потащат на расправу. Означавшую недолгий суд, но длинный срок. (Впрочем, скорее всего, до суда дело не дошло бы; я почти не сомневался, что в ИВС меня уже ждали, и вовсе не с пирогами…). И попробуй потом, если задержат с камушком, – а он, судя по размерам, явно не относился к дешевым – доказать, что я вовсе не бяка, а жертва преступного умысла каких-то неведомых мерзавцев.

Конечно же, из всей толпы острый глаз психолога нанизал на невидимый кукан именно Геннадия Чернова. Меня вежливо пригласили куда следует и попросили изобразить стриптиз. Я молча повиновался. Хотя обычно снабженцев, которые не имеют права заходить в гранильные цеха (да их туда охрана и не пускала), никто раньше в индивидуальном порядке не досматривал.

Но то было раньше. А сейчас в спецкабинет пожаловал сам начальник охраны Арцибашев, бывший начальник тюрьмы, которого уволили из органов по причине несоответствия занимаемой должности. (Такую мягкую формулировку обычно применяют для того, чтобы не показывать всему свету грязное белье системы). Это был секрет Полишинеля, известный даже заводским уборщицам. Однако, свое дело бывший попка знал досконально и слыл на "Алмазе" грозой несунов. Похоже, Арцибашев решил лично задержать вора, чтобы получить большие премиальные и похвалу начальства.

Мою одежду даже не прощупали – на зуб попробовали. Когда оказалось, что ничего дороже импортного презерватива в моих карманах нет, озадаченный и раздосадованный Арцибашев жестом указал мне на кушетку возле медицинского УЗИ.

– Напрасно, – сказал я, жизнерадостно ухмыляясь.

– Что – напрасно? – Арцибашев буквально размазал меня по стене своим ментовским взглядом.