Река, где восходит луна. Юная принцесса - Чхве Сагю

довольному и расслабленному лицу нельзя было сказать, что он сражается против четверых здоровых детин.

— Что ты сказал, поганец?

Как бы они ни старались, он не сдвинулся с места ни на шажок. Люди, которые наблюдали за этой картиной, смеялись, говоря, что у дурака только сила и есть. Даже Им Чжонсу был удивлен. Один из задир, наклонившись, попытался боднуть парня головой в ногу, чтобы тот упал, но он лишь слегка пошатнулся и пожаловался:

— Эй, ну ты куда! Щекотно же!

Юноша распрямился, и детины, которые хватались за его ноги, отлетели в разные стороны. Толпа, наблюдавшая за интересным зрелищем, становилась все больше. Заслышав, что где-то происходит драка, люди стали собираться вокруг и галдеть. Стоявшая рядом с принцессой старуха, которая до этого с улыбкой смотрела на происходящее, вдруг насупилась и закричала:

— Чего вы пристали к мальчишке? Что он вам сделал? Никто не может победить Ондаля силой. Да вы хотя бы знаете, почему он носит башмаки на поясе, а не на ногах?

«Значит, это и есть тот самый Ондаль», — подумала принцесса.

Заметив, что люди отвлеклись, Ондаль потихоньку вывернулся из рук обидчиков. Заинтригованный Им Чжонсу спросил у старухи:

— И почему же он не носит обувь на ногах?

— Потому что он любящий сын. Его мать слепая. Она истыкала себе все руки иглой, пока шила ему эти башмаки. Как же он запачкает такую ценность в грязи?

— Вот оно что. А я и не знал.

— Он только притворяется, что надевает их, когда заходит в дом.

Им Чжонсу заметил интерес на лице принцессы и продолжил расспросы:

— А откуда вы так много знаете об Ондале-дураке?

— Кто же не знает Ондаля? И никакой-то он не дурак. Он просто заботливый сын, второго такого на всем свете не сыскать. Это люди ничего знать не знают, а языком мелют. Тоже мне, нашли дурака.

Небрежно брошенные старухой слова проникли глубоко в сердце принцессы. Она почувствовала симпатию к дураку Ондалю. Ее ведь и саму с детства называли принцессой-плаксой. Пхёнган прошептала на ухо Им Чжонсу:

— Генерал Им.

— Да, Ваше Высочество.

— Проследите за этим человеком, которого зовут Ондалем. Я бы хотела, чтобы вы узнали, где и как он живет.

Заметив растерянность Им Чжонсу, стоявшая рядом Сэтбёль вмешалась:

— Ой, он уходит, вон он! Скорее идите за ним, иначе упустите!

— Но, Ваше Высочество, а вдруг с вами случится беда, если я отлучусь?

Принцесса жестом остановила дальнейшие возражения генерала:

— Что может со мной случиться среди белого дня? Я сумею сама себя защитить, генерал, не беспокойтесь и идите.

Им Чжонсу, подгоняемый Сэтбёль, растворился в толпе следом за Ондалем.

Совет Пяти кланов — это главное политическое собрание Когурё, в котором помимо короля и глав Пяти кланов имеют право принимать участие придворные министры высших рангов, градоначальники крупнейших городов-крепостей и представители знатных семей из всех провинций. Все основные решения, связанные с управлением страной, принимаются на этом собрании. Если после долгих обсуждений Совет не приходит к согласию, предмет спора решается голосованием короля и глав Пяти кланов. Только трое из них — главы могущественных кланов Соно, Геру и Чонно — носят почетный титул Гочуга.

На каждом из последних Советов королю приходилось испивать горькую чашу разочарования при принятии важных решений, потому что Го Вонпё из Геру, Хэ Чживоль из Соно и Чжин Пиль из Кванно всегда действовали заодно наперекор правителю. Род Са, представляющий Сунно, последний из Пяти кланов, прекратил свое существование, и клан не принимал участие в Совете.

В шатре, в котором проходило заседание Совета, шел настоящий психологический поединок, искры от напряжения летели во все стороны.

— По всей стране люди возмущены позором, который Его Величество навлек на нас своими решениями касаемо внешней политики!

— Даже войска в провинции бунтуют, это уже переходит все границы!

— Необходимо срочно отозвать посла с данью в Цинь!

Чиновники, словно сговорившись, единодушно порицали действия короля. Лицо правителя мрачнело с каждой минутой. Но тут наконец поднялся Ён Чонги и, стукнув кулаком по столу, привлек к себе всеобщее внимание.

— Господа, хватит причитаний! Ваше поведение достойно только сожаления! Ваш покорный слуга, напротив, посоветовал Его Величеству принять титул от империи Цинь и был очень рад услышать, что к моему совету прислушались.

Услышав противоположное мнение, чиновники рьяно накинулись на Ён Чонги, словно того и ждали:

— Что за глупости вы говорите, Гочуга?

— Вы что, все это время сидели, заткнув уши, на своем севере? Одумайтесь!

— Ох, что же это такое! Если Чонно, в чьих руках находится наша армия, придерживаются подобного мнения, недолго же нашей стране до окончательного краха!

Ён Чонги выслушал нападки окружающих не моргнув глазом. Немного погодя он снова взмахнул рукой, призывая всех ко вниманию:

— Господа, я совсем не намерен идти против общего мнения! Но, прошу вас, успокойтесь и выслушайте меня.

Гочуга клана Чонно был не зря прозван великим Северным Мечом, он обладал огромной военной мощью и влиянием, поэтому мало кто осмелился бы открыто возражать ему. Возмущенный ропот понемногу стих. Кто-то из чиновников предложил выслушать, что он скажет, и в шатре воцарилась тишина. Ён Чонги медленно пригладил свою бороду и открыл рот. От Гочуги исходила атмосфера героя, не раз выходившего победителем в жестоких войнах, и люди сосредоточенно внимали его словам.

— Если все уважаемые присутствующие проголосуют против уплаты дани, я лично возглавлю войска на севере и не остановлюсь, пока наши воины не зальют кровью земли Цинь!

Чиновники Совета, услышав неожиданное заявление Гочуги, оторопели и потеряли дар речи. И только Чжин Пиль из Кванно ехидно осведомился:

— Гочуга, ваши слова искренни?

Ёе Чонги холодно посмотрел ему в глаза и решительно ответил:

— Вы думаете, я стал бы шутить, когда на кону драгоценные жизни моих солдат? Если уж начинать войну, выгоднее будет напасть первыми.

Толпа загудела. Никто не мог понять, почему Ён Чонги завел разговор о нападении. Только Чжин Пиль догадался о скрытых намерениях Гочуги, и на его лице появилась насмешливая улыбка.

— Но, Гочуга, вы сами убеждали нас, что время для войны на севере еще не