Адепт - Влад Вегашин

А потом люди решили, что хозяева земли обходятся с ними несправедливо. Почему люди должны ютиться в деревянных двухэтажных домишках, по две семьи на домик, а эльфы живут в белокаменных хоромах? Почему люди должны трудиться в поте лица на пашне, а у эльфов все растет буквально само? Почему люди должны мерзнуть в лесу, выслеживая песца или оленя, а к эльфам, если им это надо, звери приходят сами? А самое главное – как эти негодяи эльфы смеют не делиться всем тем, что имеют?

Aen’giddealle запылал. Эльфийская кровь окрасила багрянцем снега. Предводитель людей, Гиденн по прозвищу Волчий Клык, лично украсил ворота города шестом, на который была насажена голова Венневейра.

Однако люди просчитались. Земля эльфов отказала им в праве на жизнь. Звери ушли далеко в леса, птицы улетели за горный хребет. Рыба ушла на глубину, а потом и вовсе пропала. Земля не родила. Город же рушился час от часа. Каждый день Гиденн находил на стенах и потолке своих покоев новые трещины.

И спустя ровно год со дня смерти Венневейра Aen’giddealle рухнул, рассыпался в пыль, погребя под руинами почти всех, кто был принят, как друг, а повел себя, как захватчик.

Много, очень много лет прошло, прежде чем вновь решились прийти сюда люди. Эта земля все еще помнит своих эльфов, их кровь все еще жжет ее тело. Эта земля не хочет принимать людей, а люди побаиваются сюда идти.

Когда Анжей умолк, еще минут пять вокруг царила тишина, прерываемая лишь дыханием да скрипом снега под копытами.

– Я только одного не пойму, – наконец заговорил Велен. – Эльфы, серые или лесные – они все любят тепло и всякие цветочки, чтобы все кругом них было в зелени и цветах. А здесь – какие цветы? Тем более что, судя по твоему рассказу, сильно теплее здесь тогда не было.

– Aen’giddealle славился своими висячими садами. Множество редких цветов, что росли только здесь, с тех пор нигде не встречаются, – отозвался полуэльф. Голос его уже стал обычным, разве что слегка мечтательным. – Это же были эльфы. Настоящие эльфы. Венневейр родился за тысячу лет до раскола Перворожденного Древа. Он был сыном Древа. В Свете северной звезды никогда не было холодно. Эльфы Хлада называли себя так не потому, что жили в холоде, а потому, что сумели с тем холодом договориться. Они договорились с самой природой.

– Сказки это все, – поморщилась Альвариэ. – Тебя послушать, так получается, что эльфы здесь жили такие все из себя добрые, а люди пришли и ни с чего напакостили. Бред сивой кобылы!

– Это всего лишь легенда, – сухо сказал Анжей, с неприязнью посмотрев на северянку. – Правда, легенда, в основе своей имеющая исторические события. Если бы ты училась не только махать мечом, но еще и читать, ты бы знала. Этот исторический факт, сожжение Ан’гидеаля и его разрушение спустя год, упоминается во всех трактатах, посвященных истории Севера.

– И что тебе дает знание этого исторического факта, сиречь, легенды? – Воительница презрительно сплюнула под ноги коню. – Лучше бы мечом махать научился.

Полуэльф побледнел, стянул с руки теплую варежку и начал складывать пальцы. Но не успел – между ним и Ллинайт, на долю секунды опередив Тэйнара, вклинилась Лэрта.

– Вы как дети, честное слово! – Она укоризненно посмотрела сперва на юношу, потом на Альвариэ. – Подруга, ты неправа. Да, ты умеешь сражаться и способна выйти в зиму против волка с одним ножом. Но чего будет стоить твое умение, когда мы найдем того, кого ищем? Там справится только Анжей.

Тэйнар отстраненно подумал, что особо командовать отрядом ему не придется – по крайней мере, с острыми ситуациями прекрасно справлялась целительница. Под ее мягким, полным почти материнского укора, терялись оба воина, а Анжей сам не лез на рожон, хотя и реагировал чрезмерно болезненно на подначки Альвариэ и Велена.

– Между прочим, мы приехали, – отрывисто бросил он, обгоняя отряд.

Ворота казались гораздо прочнее каменной стены, изъеденной глубокими и длинными трещинами, покрытой плесенью и изморозью. У ворот обнаружилась стража – четыре угрюмых мужика в длинных меховых куртках, все четверо – бородатые, угрюмые. Трезвые. Тяжелые створки из огромных, цельных балок, окованных сталью, были прикрыты, оставался лишь небольшой зазор – только-только одному всаднику проехать.

– Кто такие и с чем пришли? – грубо спросил один из стражей, высоченный мужик. В плечах северянин был раза в полтора больше немаленького Велена.

– Путники. Издалека. Хотим остановиться на пару ночей в вашем городе, отдохнуть и закупить провизии, – спокойно ответил Тэйнар, выдерживая колючий взгляд поверх косматой поросли на лице воина.

– Платите за проезд.

– Сколько?

Северянин внимательно осмотрел команду, сплюнул под ноги.

– По два золотых с мужика, по золотому с баб. И за вьючных коней еще по ползолотого. Всего… – Он наморщил лоб, видно, мыслительный процесс был куда более сложной задачей, чем махание гигантской двуручной секирой, на которую страж ворот опирался. В уме явно не получилось – начал загибать пальцы. – Всего восемь золотых.

Что-то явно не сходилось. Тэйнар на всякий случай пересчитал. Не сходилось очень странно.

– Где-то ты ошибся, воин. Не восемь, а девять.

– Откуда-ж девять-то? – Мужик почесал бороду. – Два мужика – четыре. Три бабы – еще три…

Посчитать лошадок северянин не успел. Да и сложно считать, когда все тело прошивает черная, как конь Лэрты, молния, а ледяной чеканный голос полуэльфа, дрожащий от ярости, произносит:

– Сам ты баба, да еще и слепая к тому же!

«Кажется, сейчас у нас будут неприятности», – успел подумать Тэйнар.

В следующее мгновение молния исчезла, из-за спины раздался короткий вскрик и звук падения. Страж осел на снег, смешно мотая головой. Борода за движениями не успевала, и зрелище было бы комичным, если бы с трех сторон плетущего и целительницу не окружили бы оставшиеся на ногах верзилы, вооруженные очень тяжелыми и наверняка очень острыми секирами и топорами.

– Подождите! – Девушка ловко втиснула коня между светловолосым и северянами. – Подождите, давайте разберемся миром!

– Нападение на стража ворот карается смертью! – взревел тот, что был ближе всего к Лэрте.

– А оскорбление? – тут же спросила она.

Очередной бородатый, как брат-близнец похожий на пораженного молнией, опустил топор и задумчиво почесал могучую поросль.

– А оскорбление смывается кровью, – наконец ответил он. – Ну, ежели оскорбивший не возжелает повиниться, тут уже, знамо дело, на усмотрение оскорбленного.

Целительница бросила умоляющий взгляд на Тэйнара. Тот не сразу сообразил, что от него требуется, но когда понял – мысленно поаплодировал девушке. Идея и впрямь была хороша. Только бы успеть…

– Hon’sa viell[11], – шепнул он по-эльфийски. Лэрта кивнула и тут же налетела на стражника.

– Ваш брат оскорбил нашего спутника, назвав его женщиной, то есть поставив под сомнение его храбрость и мужество!

Плетущий прикрыл глаза. Вот так, без подготовки, за считаные секунды, он еще никогда не пробовал. По правде говоря, он вообще никогда не пробовал того, что сейчас собирался сделать.

– Но он эта, того…

– Я не знаю, как в вашем краю заведено, но там, откуда я родом, такие оскорбления вбиваются в глотку посмевшему произнести подобную ложь!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Местные сигареты – изобретение предприимчивого дворфа, заметившего, что люди любят курить, но при том большинство из них ленится тратить время на набивание трубки. Он начал изготавливать сигареты из номиканской рисовой бумаги и «фильтра» из свернутой и специальным способом обработанной плотной ткани. Люди пытались перенять технологию, но продукт производства дворфов до сих пор остается наиболее качественным. (Здесь и далее прим. автора.)

2

В магическом мире к стандартным пяти добавляется шестое чувство – чувство энергии. Обладают им далеко не все, но многие, даже те, кто осознанно использовать прямое воздействие на мир не способен. Соответственно, интуиция, «шестое чувство», здесь считается седьмым.

3

Заклинания классических школ градируются по уровням-кругам, от первого до девятого по нарастающей.

4

Рзоэ’лха – ящеролюди, древняя раса, предшественники эльфов. В данный момент память людей сохранила лишь легенды и предания о них. Возможно, эльфам, представителям Серой ветви, известно больше, но делиться своими знаниями они не торопятся.