Адепт - Влад Вегашин

Мидиград горел. Горели дома, с дикими воплями носились по улицам, чтобы рухнуть через мгновение на пылающую мостовую, горящие люди. Ржали, шарахаясь от пламени, кони, их гривы и хвосты вспыхивали, как сухая солома под палящим солнцем. Сваливались с седел горящие всадники. Город был наполнен огнем. А еще – криками и кровью. Болью и смертью. И особенно – ужасом.

По улицам срединного города, от стен Города Шпилей шли легионеры. Шли, не нарушая строй, шли умирать. Около половины доходило до следующего кольца стен, чтобы погибнуть там, на воротах. Идущие последними рядами сражались и умирали на телах тех, кто шел впереди.

В город вошла смерть. Смерть была облачена в темные доспехи, отделанные полосами цвета киновари. У смерти были длинные алые от крови мечи и горящие черным пламенем глаза в узких прорезях глухих шлемов. Смерть была неуязвима, неумолима и вездесуща. Смерть несла на своих плечах пламя, от смерти разило болью, кровью и дерьмом. Смерть шла к стенам Города Шпилей, которые уже поддавались невыносимым ласкам и поцелуям охватившего Мидиград огня.

Белокаменный императорский дворец уже сейчас казался объятым пламенем – но пока что это были всего лишь отблески кроваво-красного заката. Пока что.

На площадке одной из башен, венчавших дворец, собрались уцелевшие маги Академии. Здесь же был сам Император.

– Ваше величество, город не спасти, – негромко вымолвил Фальзар Серебряный, ректор Академии. Пламя горящего Мидиграда и пламя заката отражалось в его огромных серебристых глазах, унаследованных от матери – эльфы серой ветви.

– Я вижу, – отрывисто бросил император, вглядываясь в марево пожара впереди. Впереди, слева, справа – везде, где еще вчера стоял красивый, богатый, живой город.

Столица Империи. Сердце Империи. Символ Империи.

Краешек солнечного диска бросил последние блики на белый камень башни и скрылся за далекой линией горизонта, однако темнее не стало.

Скрипнула ведущая на площадку дверь.

– Александр, – констатировал император.

– Да, ваше величество.

Вошедший был высок, темноволос и безумно опасен. Но сейчас даже он был бессилен. Император прочел это в вишнево-карих глазах.

– Ты выполнил мой приказ, так?

– Нет, ваше величество, – не размыкая губ, улыбнулся темноволосый. В его глазах можно было прочесть боль – но лишь тем, кто действительно хорошо его знал. Император знал недостаточно хорошо, иначе последовал бы совету. Иначе Мидиград не горел бы. – Однажды вы вынудили меня выполнить приказ. Я знал всех правителей Империи, начиная от Магнуса. Вы – первый после него, кому удалось вынудить меня. Первый и последний, ибо Императоров больше не будет, как не будет и Империи.

– О чем ты говоришь?

– О приказе, мой Император, разве нет? – на сей раз Здравович улыбнулся шире. Маги тактично отводили глаза, хотя в тактичности не было уже никакого смысла. – Три года назад вы отдали мне приказ. Я отказывался выполнять его, предоставляя вашему величеству все выкладки моих аналитиков, записи пророчеств и многое другое. Однако вы собрали круг магов, дабы они вынудили меня выполнить ваш приказ. Я выполнил. Результат, – глава Тринадцатого департамента широко повел рукой, – перед вами.

Император погиб двадцать пять минут спустя, бросившись грудью на фамильный меч Правосудие. Маги – в течение последних двух часов.

Александр Здравович умер на рассвете, в тот самый миг, когда погибла и Империя, Стражем которой он был со времен Магнуса.

– Кирандрелл, возвращайся. Кирандрелл, возвращайся. Кирандрелл, возвращайся. – Монотонный голос вгрызался в сознание, заставлял отринуть пережитые только что тысячи смертей, отрешиться от картины гибели всего живого. Но голос был слишком тихим, слишком монотонным, слишком далеким. Горящий город, умирающие люди, самоубийство Императора и смерть Здравовича были гораздо ближе.

Хлесткая, болезненная пощечина вырвала эльфа из транса. Он замотал головой, пытаясь восстановить нормальное зрение и прогоняя противный звон в ушах.

– Выпей, – Александр кивнул на наполненный вином бокал, стоявший на столике перед магом. Кирандрелл осушил его залпом и перевел взгляд на главу департамента. Во-первых, желал убедиться в нереальности видения, во-вторых – не хотел смотреть на распростертое посреди комнаты тело десятилетнего мальчика.

– Каковы результаты?

– Я видел пожар, смерти, кровь. Император покончил с собой, вы…

– Мне не нужны подробности моей смерти, как и лишние доказательства недалекости и трусости императора. Я их слышу после каждого второго транса, то есть уже более тридцати раз. Ты нашел вилку?

– Кажется, да. За три года до этих событий Император отдал вам некий приказ. Когда вы отказались его выполнять, он при помощи круга магов вынудил вас.

Взгляд Здравовича помрачнел.

– Ты уверен, что именно выполнение приказа было вилкой? Не факт принуждения меня императором, не сам приказ, а именно его выполнение?

– Да.

– В таком случае у нас еще есть время.

– Александр, позвольте спросить… – неуверенно начал молодой эльф, которому так хорошо удавалось входить в чужой транс, запоминать видения и, в отличие от непосредственно медиума, оставаться после этого живым и здоровым.

– Да, – прервал его глава департамента.

– Император уже…

– Ты не понял, Кирандрелл, – Здравович посмотрел на эльфа в упор. – Это было не согласие. Это был ответ.

На следующий день Мидиград погрузился в траур. Покойного Властителя любили в столице, несмотря на его строгость. А еще через неделю человек с рунической «XIII» на перстне вошел в небольшой особняк в Хендарине. За дверью особняка остались двое магов, намертво блокирующие в помещениях любую магию. Короткий крик, донесшийся из открытого окна мансарды, оповестил мир о том, что четырнадцатилетняя Вельна, незаконнорожденная дочь покойного императора, рассталась с жизнью от удара кинжала убийцы.

Тринадцатый департамент хранил верность Империи и берег ее покой. А Вельна, останься она в живых, через два года подняла бы такой бунт, какого еще не было даже на памяти Александра Здравовича, а еще через полгода ее облаченные в украшенные киноварными полосами доспехи воины внесли бы пламя и смерть в обреченный Мидиград.

Император отдал приказ: ни при каких условиях, ни прямо, ни косвенно не причинять вреда его единственной и любимой дочери. Император подтвердил этот приказ сложным заклятием, отменить которое не представлялось возможным. Однако со смертью Императора его приказ потерял силу.

А молодой серый эльф, обладавший множеством магических талантов, еще много лет видел во снах детей, которых по приказу Здравовича использовал для трансов. Ни один из них не выжил. Но пылающий Мидиград и гекатомбы трупов на улицах города ему тоже снились.

Лежать на полу было жестко и немного унизительно. Но Вега точно знал, что уж что-что, а унизить его Кирандрелл точно не хотел. А что жестко – это можно было и потерпеть.

Однако затягивать было нельзя. Пришлось сперва шевельнуться, не сдержав стона, потом попробовать сесть. Взять сунутый Николасом бокал с вином, в которое, судя по запаху и странному теплу, добавили укрепляющий эликсир, выпить гремучую смесь.

Кирандрелл помог ему подняться на ноги. Взгляд эльфа был испытующим, внимательным.

– Это было давно. Очень давно. Но общая суть осталась прежней. Ты понял?

Несколько минут Вега молчал. Потом он был очень благодарен главе магического отдела за то, что тот его не торопил.

– Я не признаю принцип меньшего зла, – осторожно подбирая слова, начал он. – Не верю в него. Но тебя я понял.

– В таком случае давайте вернемся к нашему делу. – Вернувшийся за свой стол Николас бросил взгляд на лист пергамента, лежавший перед ним. – Пока вы были заняты, я просчитал вероятность успеха для нашей группы. Во всех вариантах, которые вообще счел возможными. И нашел один, который дает восемьдесят три процента на удачное окончание дела. Мы, конечно, можем подождать других пророчеств, но я не считаю это целесообразным.

Выслушав детали варианта в подробностях, Вега разразился скверной бранью.

Однако это было все же менее подло и бесчеловечно, как убивать юных медиумов для поиска новых пророчеств. Менее подло.

Или, как сказал бы Николас, более целесообразно. Редкий случай – как правило, более целесообразными оказывались как раз те варианты, в отношении которых эпитеты «подло» и «бесчеловечно» казались Веге наиболее подходящими.

7

Перед глазами все плыло, стены и потолок опасно шатались, а воздух, казалось, сгустился до консистенции студня и слабо, но ощутимо вибрирует. От этой вибрации, от раскачивающихся стен, от пелены перед глазами ее сильно мутило. Девушка попыталась закрыть глаза, но не помогло – ощущения ничуть не ослабли, зато прибавилось чувство полной дезориентации.