Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I - Дмитрий Олегович Серов

а на протяжении 1718 — января 1725 г. — 16 человек (сенаторы «второго состава»). Уместно заметить, что во «второй состав» петровского Сената попали лишь два сенатора «первого призыва»: И. А. Мусин-Пушкин и Я. Ф. Долгоруков, которые, будучи определены президентами коллегий, оказались, по существу, переназначены в сенатское присутствие.

Что касается характера и динамики сенаторских назначений, то для начала, согласно учредительному именному указу от 22 февраля 1711 г., в ряды сенаторов попало одномоментно девять лиц[189]. Затем, на протяжении августа 1711 — июня 1715 г. сенатское присутствие было пополнено двумя лицами (Я. Ф. Долгоруковым и П. М. Апраксиным), назначенными в индивидуальном порядке. Далее, в 1718 г., последовало коллективное назначение в Сенат 11 руководителей коллегий (10 президентов и вице-президента Коллегии иностранных дел П. П. Шафирова).

Наконец, в 1721–1724 гг. пять лиц были определены в Сенат вновь в индивидуальном порядке[190]. Последнее осуществленное Петром I назначение в Сенат (Г. Д. Юсупов) состоялось 8 декабря 1724 г.[191] В итоге по состоянию на январь 1725 г. в составе сенатского присутствия насчитывалось 10 человек — почти столько же, как и в момент основания Правительствующего сената.

Примечательно, что к настоящему времени так и не удалось выявить особого указа, согласно которому должность сенатора заняли главы коллегий. По всей очевидности, подобный указ вообще не издавался. Первым же документом, содержащим подписи нового состава сенатского присутствия, каковой довелось встретить автору, явился сенатский указ от 3 декабря 1718 г. о производстве в дьяки Г. В. Васильева[192].

На протяжении февраля 1711 г. — января 1725 г. пять человек выбыли из рядов сенаторов в связи со смертью: А. А. Вейде, Г. Ф. Долгоруков, Я. Ф. Долгоруков, Д. К. Кантемир, Г. А. Племянников (20 % сенатского присутствия). Четверо покинули присутствие Сената в связи с назначением на иные должности или в связи с реорганизацией 1718 г.: П. М. Апраксин, П. А. Голицын, М. М. Самарин, Т. Н. Стрешнев (16 %), один человек — Н. П. Мельницкий — вышел в отставку[193] (4 %). Наконец, сенаторские полномочия четырех сенаторов оказались прекращены по приговору суда: В. А. Апухтина, Г. И. Волконского, М. В. Долгорукова, П. П. Шафирова (16 %).

Менее всего в описываемое время пробыли на должности сенатора Н. П. Мельницкий (с февраля 1711 г. по февраль 1712 г.), А. А. Вейде (с декабря 1718 г. по июнь 1720 г.) и Д. К. Кантемир (с февраля 1721 г. по август 1723 г.)[194] (не учитывая здесь определенных в Сенат в последний год правления Петра I Н. И. Репнина и Г. Д. Юсупова). Наиболее длительный сенаторский стаж имел И. А. Мусин-Пушкин — единственный сенатор «первого призыва», доработавший в Сенате вплоть до кончины первого российского императора[195].

Чтобы более целостно представить линию кадровой политики Петра I в отношении формирования сенаторского корпуса, целесообразно будет сравнить сенаторов 1711–1718 и 1718–1724 гг. по следующим показателям: 1) возраст; 2) титулованность и родственные связи с царствующим домом; 3) чиновный статус и должностное положение, достигнутое до назначения в Сенат; 4) специфика опыта предшествующей службы. При всем том, что автору не удалось найти документального подтверждения ряду приводимых в литературе сведений о времени рождения правительственных деятелей первой четверти XVIII в., картина с возрастом лиц, определенных в сенаторы, выглядит так: в 1711–1718 гг. в Сенате заседали преимущественно немолодые сановники. Средний возраст 10 сенаторов «первого призыва» (без Н. П. Мельницкого[196]) составил 53 года, причем семь человек (70 %) были назначены в Сенат будучи старше 50 лет[197].

Наиболее почтенный возраст к моменту определения в сенаторы — 67 лет — имел Т. Н. Стрешнев (датой его рождения принято считать 1644 г.). Следующий по возрасту — Я. Ф. Долгоруков — был назначен в Сенат в 61 год[198]. В феврале 1711 г. в Сенат попали и значительно более молодые люди: 42-летний М. В. Долгоруков[199] и 41-летний (вроде бы) Г. И. Волконский.

Сенатское присутствие 1718–1724 гг. ничуть не омолодилось: средний возраст назначения в Сенат в этот период составил 54 года. При этом 11 из 16 сенаторов «второго состава» (включая И. А. Мусина-Пушкина и Я. Ф. Долгорукова) получили назначение в возрасте свыше 50 лет (69 %). Патриархом реорганизованного Сената стал Яков Долгоруков, переназначенный в 68 лет. В возрасте 65 лет попал в Сенат П. А. Толстой[200]. Самыми же молодыми сенаторами конца 1710‐х — первой половины 1720‐х гг. оказались П. П. Шафиров, ставший сенатором в 45 лет[201], и А. Д. Меншиков, ставший сенатором в 46 лет. Таким образом, возможно констатировать, что в отношении возрастного показателя кадровая политика Петра I при формировании Сената не претерпела на протяжении 1711–1724 гг. никаких изменений.

Что касается титулованности, то из 11 сенаторов 1711–1718 г. четыре являлись князьями (Г. И. Волконский, П. А. Голицын, М. В. и Я. Ф. Долгоруковы) и два — новопожалованными графами (И. А. Мусин-Пушкин и П. М. Апраксин) (суммарно 54 % тогдашнего сенатского присутствия). Три сенатора «первого призыва» имели родственные связи с царствующим домом: Т. Н. Стрешнев приходился однородцем царице Евдокии Лукьяновне (бабушке Петра I по отцовской линии), П. М. Апраксин — старшим братом вдовствующей царице Марфе Матвеевне, а И. А. Мусин-Пушкин, вероятно, являлся сводным братом Петра I, внебрачным сыном царя Алексея Михайловича[202] (27 % сенатского присутствия).

Заметно больше титулованных лиц оказалось в Сенате «второго состава». Из 16 сенаторов 1718–1724 гг. родовые княжеские титулы имели шесть человек (Д. М. Голицын, Г. Ф., В. Л. и Я. Ф. Долгоруковы, Н. И. Репнин и Г. Д. Юсупов), «новоманерный» титул графа (к моменту назначения) — четыре человека (Ф. М. Апраксин, Г. И. Головкин, А. А. Матвеев[203], И. А. Мусин-Пушкин). А. Д. Меншиков обладал целым набором приобретенных (преимущественно в 1700‐х гг.) российских и зарубежных титулов, самыми высокими из которых являлись титулы светлейшего князя и герцога. Титул светлейшего князя имел с 31 июня 1711 г. и Д. К. Кантемир[204]. Наконец, П. П. Шафиров носил пожалованный ему 30 мая 1710 г. (первому в России) титул барона[205] (суммарно 81 % тогдашнего сенатского присутствия).

Лишь Я. В. Брюс, А. А. Вейде и П. А. Толстой пришли в Сенат нетитулованными (впрочем, Яков Брюс был возведен в графское достоинство уже 18 февраля 1721 г., а Петр Толстой — 7 мая 1724 г.). Остается добавить, что из числа лиц, родственно связанных с царствующим домом, в Сенате конца 1710‐х — первой половины 1720‐х гг. заседали Ф. М. Апраксин — старший брат покойной к тому времени царицы Марфы Матвеевны, Г. И. Головкин, приходившийся Петру I троюродным дядей[206], и все тот же И. А. Мусин-Пушкин (19 % сенатского присутствия).

Таким образом, возможно констатировать, что после 1718 г. прослойка титулованных лиц в составе сенатского присутствия значительно увеличилась. Следует заметить, однако, что если среди сенаторов «первого призыва» отсутствовали представители «новой знати» — лица недворянского происхождения, то в составе Сената 1718–1724 гг. таковых насчитывалось двое: сын дворцового конюха А. Д. Меншиков и сын холопа П. П. Шафиров[207] (12 % тогдашнего сенаторского корпуса)[208]. Кроме того, нельзя не отметить, что на протяжении февраля 1711 г. — января 1725 г. почти не изменилась доля сенаторов, имевших родовые княжеские титулы (среди сенаторов «первого призыва» их было 36 %,