Дети Ирия. Ладомира - Елена Крючкова

— Негоже тебе мужиков наших соблазнять и на девок порчу наводить! — резко ответствовала ведунья. — Прочь уходи из наших мет! Нигде тебе покоя не будет!

Вила не в силах противостоять сильнейшему магическому заговору, с диким рёвом скрылась в лесу.

Сияна некоторое время, покуда не стих рёв Вилы, доносившийся из чащобы леса, постояла подле колодца, а затем направилась к хижине Лесьяра.

Молодец уже пробудился и намеревался поохотиться. Сияна подошла к хижине в тот самый момент, когда Лесьяр проверял охотничьи ножи и распихивал их в специальные кожаные наручи[32].

— Здрав будь, Лесьяр!

Охотник резко оглянулся.

— Сияна!? Откуда в такую рань?

— У колодца лесного была. Теперь Вила там не живёт… — поделилась ведунья новостью. Охотник удивлённо вскинул брови. — Посчиталась с ней за весь мир людской. Нечего бодричам пакости творить…

— Совладала-таки?! — удивился Лесьяр.

Сияна улыбнулась.

— Совет дать тебе хочу… У Вилы сундук был заветный, полный украшений и серебряных меркулов…

— Тот самый, из которого она мне якобы монеты отсыпала? — съёрничал охотник.

— Он, он… Я по слухам тоже к нему руку приложила…

— Слыхал — делилась с Вилой барышами… — поддакнул охотник.

Сияна передёрнула плечами, упоминание об этом ей было неприятным.

— Так вот, ты сундук найди. Пригодится ещё… Скоро Ярилин день. А с ним и Купала в силу вступит, костры не только огненные пылать будут, но и любовные. Пойду я… Да не забудь о чём сказала…

С тем ведунья и ушла. Лесьяр ещё постоял некоторое время подле хижины в раздумьях и отправился на охоту.

Наконец святозар достиг летнего солцеворота. Этот период чтился у бодричей, как время самых длинных дней и коротких ночей. Считалось, ежели парень и девица полюбятся на солнцеворот — ничто не сможет разлучить их. И дети родятся у них красивые, сильные, долго жить будут.

Солнцеворот издревле связывался у бодричей и соседних племён с праздником Купалы. Волхвы по обыкновению в зачине Купалы с незапамятных времён рассказывали подле ярких костров историю:

«Давным-давно, во времена Рода и Даждьбога, посланник богов Семаргл встретил богиню Купальницу. Семаргл и Купальница полюбили друг друга и родились у них двое детей: сын Купала и дочь Кострома.

Но вот однажды, когда Купала и Кострома гуляли по берегу реки Ра[33], прилетели птицы Сирин и Алконост. И начали Сирин и Алконост петь чудесными голосами, прекрасными и завораживающими. И пела песни о печали птица Сирин, а Алконост — о радости.

И все, кто песни чудесные птицы Сирин слышал, обо всём на свете забывали, и шли за ней следом в подземное царство Нави.

Несмотря на то, что богиня Купальница много раз своих детей предостерегала, чтобы не ходили они слушать песни птиц Сирина и Алконоста, всё равно не послушались Купала и Кострома, и поддались соблазну. И последовала вслед беда…

Заворожило Кострому и Купалу волшебное пение. Кострома птицу Алконост заслушалась, что о радости пела. А Купала — Сирина, что о печали вещала дивным голосом. И унесла птица Сирин Купалу в царство духов, в подземное царство Нави, где спрятала его на долгие годы. И когда Кострома, очарованная пением Алконоста, заметила наконец-то отсутствие брата и начала его звать, искать, но было уже поздно.

Много лет минуло тех пор. И вот, однажды, как-то раз, Кострома гуляла по берегу реки и сплела себе венок. Но венок сорвал ветер с её головы, упал венок в реку. И загадала тогда Кострома, чтобы венок нашёл ей жениха, который был бы равен ей во всём.

А в этот момент, проплывал мимо по реке на лодке Купала, который из царства духов, из подземного царства Нави вышел. Подобрал Купала венок Костромы, и спросил: её ли это венок? И ответила Кострома: да, это её венок. Приглянулись друг другу Кострома и Купала, не узнав друг друга, и не зная, что они брат и сестра, сыграли они свадьбу, никому ничего не сказав. И лишь после свадьбы на утро, Купальница узнала о том, какая беда приключилась с её детьми, и сообщила им, что были Кострома и Купала единокровными братом и сестрой. И когда узнали об этом Купала и Кострома, то пришёл сразу же конец их счастью. Больше им не было места на земле, потому что не могли больше жить как супруги Купала и Кострома, но и порознь тоже не могли.

И тогда от горя Кострома бросилась в тёмное лесное озеро. Но не утонула Кострома, а превратилась вместо этого в мавку. А Купала с горя бросился в костёр и сгорел в нём.

В итоге, решили всё же боги смилостивиться над ними. И даровали боги вновь жизнь Костроме и Купале. Но даровать человеческий облик им было нельзя, и поэтому боги превратили их в цветок жёлто-синий, который получил название — Купала-да-Мавка[34]».

Глава 5

Роде Всевышний, ты, что соединяешь корень и крону, Ведешь нас Явой по стезе Прави, воодушевляешь мудростью прадедов наших, что сияют звездами в Ирие. Приди и будь с нами, Святым Духом Света Твоего, явись как Отец Сварог и Лада Матушка, прийди в Ликах Богов Родных, потому что мы слышим в себе призыв Предков Светлых и собрались здесь во имя Твое. Слава Роду!

Роде Всевышний, ты держишь в себе все сущее и несущее, все видимое и невидимое, ты Правда и Добро, Любовь и Справедливость. Велика милость твоя, ты праведников вознаграждаешь, ты заблудших милуешь и спасаешь, жизнью нашей опекаясь через Богов Родных! Это ты велел нам законы Прави через жизнь Явную познать, испытания преодолевая, душу благородным трудом освящать! Родных любить, по правде жить, путь свой честью засевать, чтобы Слава прорастала!

Тем временем, в священным городе Радогоше, в родовом чертоге Триглава, ирийцы снова собрали совет. Распространение культа Логоса на западе по-прежнему беспокоило их, но сейчас они все собрались в зале по другой причине. Мокошь, которая обладала даром предсказания, намеревалась сообщить нечто важное.

Боги собрались в ожидании Мокоши. Неожиданно на середину зала вышел Велес, прижимая несколько свитков пергамента к груди. «О, нет… Только не это…», — подумали дружно родичи, но, увы, было уже поздно.

— Я написал новую поэму… — откашлявшись, начал Велес, принимая позу глашатого. И не дожидаясь ответа слушателей, вдохновлено вскинул правую руку, и, держа в левой руке свитки, начал декламировать своё новое творение:

— О, зелёные леса! О, глубокие озёра!О, голубое небо! Вы прекрасны!..

Впрочем, особо желания слушать поэта ни у кого из присутствующих не было, поэтому Велес почти сразу же услышал в свою сторону нелестные замечания:

— Велес, сейчас для стихов не время… — высказал общее мнение Триглав.

Велес сник. Его самолюбие было сильно уязвлено и, как бы в оправдание своё он сказал:

— Я книгу хочу написать. «Велесова книга» будет называться…

Но и на этот раз присутствующие в зале родового чертога отмахнулись от Велеса.

— Да-да, знаем! — затараторили в унисон Мать Сыра-Земля и Жива. — Ты её уже который век намерен написать! Однако по-прежнему не в силах преодолеть рубеж первой страницы!

Это замечание задело Велеса за больное.

— Ничего подобного! — возмутился он. — Первую страницу я написал! Правда, после этого моё вдохновение временно иссякло…

Из зала вдруг раздалось замечание Триглава, считавшегося трёхликим божеством и богом войны у славянских племён:

— Тебе надо поднапрячься, Велес. Глядишь, лет за сто-двести ты закончишь своё творение.

— Я допишу книгу намного раньше! — в очередной раз возмутился Велес.

Поэту так не хватало признания. В последнее время славяне почитали Велеса лишь, как скотьего бога, а родичи-ирийцы и вовсе вниманием не баловали. К тому же, дверь в зале чертога отворилась — вошла Мокошь вместе с Рожаницами, дочерями Матери Сырой-Земли, И про Велеса все окончательно забыли..

— Мокошь, ты намереваешься сообщить нечто важное? — тотчас перешёл к делу Триглав. — Это касается нашего будущего?

Мокошь жестом призвала всех к тишине.

— Мне было видение о будущем, когда Рожаницы крутили свои веретёна.

Ирийцы напряглись. Видения о будущем посещали Мокошь не слишком часто, хотя она и обладала даром предсказания.

— Видение послало мне знак: культ Логоса будет и дальше набирать силу, — с печалью в голосе продолжала Мокошь. — Саксонцы вторгнутся на земли восточных славян. Кровь, смерть, выжженные селения — вот что ожидает наших почитателей.

В зале зависло напряжённое молчание. Жива побледнела. Руевит, Радегаст, Святовит, сын Сварога и Лады, брат Перуна и Мокоши, тотчас схватились за мечи. Сварог в порыве обнял свою жену, готовую лишиться чувств.