Воздействие - Антон Стадницкий

Всё, приплыли. Если начну дальше врать, совсем запутаюсь и Яков со мной перестанет разговаривать. А если правду говорить, то рискую выставить себя, как сумасшедшего и тогда меня попросту выставят за дверь, даже булочку доесть не получится.

Это, конечно, если не показывать ничего из моих умений. Головная боль некстати усилилась, и, по-хорошему, надо к дому собираться и попробовать провернуть трюк со снотворным, который меня в прошлый раз выручил.

А с другой стороны, что я теряю. Ну выгонит – и выгонит. Но вот если продолжим общаться, то у меня есть шанс больше узнать о способностях этого, безусловно, интересного человека. Информация, которую я могу получить, способна окончательно подтвердить мою теорию и возможно поможет определиться, что делать дальше. А времени у меня совсем мало, другой возможности получить столь ценную информацию может и не представиться.

Решено, рассказываю всё, как на духу. Считаем это тренировкой перед объяснением Стасу, которое тоже надо тщательно продумать и организовать.

– Хорошо, Яков. Хорошо. А что вы скажете на то, что через две недели, а конкретно двадцатого апреля, человечество атакуют монстры-пришельцы и почти все люди будут уничтожены? Попросту сожраны кровожадными Тварями, заставляя остатки человечества прятаться по щелям и подвалам, спасаясь от новых хозяев мира.

– Я скажу, молодой человек, что вы настолько безумны, что сами верите в то, что говорите. Но я готов вас выслушать, ничего ведь не теряю, да и встречу уже отменил… валяйте, продолжайте.

Яков вяло махнул рукой, я же коротко кивнул, больше для собственного ободрения, и продолжил рассказывать:

– Города будут оккупированы Тварями, которые превратят места бывшего скопления людей в свои охотничьи владения. Большинство населения погибнет в первые дни. А для тех, кто уцелеет, каждый следующий день будет проходить в борьбе за жизнь. Это будет жизнь в постоянном страхе, холоде и голоде, на гране выживания. Люди, не способные защитить своё потомство, просто откажутся рожать детей, которым, кроме всё того же страха и голода нечего оставить в наследство.

Даже учитывая, сколько еды накопило человечество, добывание пропитания станет большой проблемой. Производство продуктов перестанет существовать, сельского хозяйства больше нет и рассчитывать можно только на ту еду, которую удаётся отыскать в развалинах ближайшего супермаркета.

Монстры сожрут всю дичь в лесах, а в городах выживут только крысы и вороны. Остатки населения будут вынуждены глубже зарываться под землю, подальше от смерти, которая рыщет по поверхности. Люди изгоями переберутся на подземные парковки и станции метро, отдав улицы чудовищам. Не знаю, как в других городах или странах, но полагаю, везде будет примерно одинаково – разрушенные города, горстка выживших, которая тает на глазах каждый день.

Яков, вы только представьте: многомиллионный город, опустевший полностью, и нечто… огромное, вечно голодное, почти неуязвимое рыщет по нему, в поисках еды, вызывая дикий ужас у тех людей, которым повезло выжить. Или наоборот, не повезло. А теперь умножьте этот ужас в сотню, тысячу раз. Боль, страх и постоянные потери, без малейшего понимания, за что всё это и без единой возможности как-то всё исправить. Представляете, Яков, каково это жить без надежды?

На последней фразе я ощутимо повысил голос, потом замолчал, заставляя на мгновение слова повиснуть в воздухе и уже заметно тише добавил:

– В общем, плохо всё будет, Яков. Очень плохо. И я знаю, что буду одним из тех, кто переживёт это Вторжение и станет выживать дальше, в этом враждебном к людям мире.

Речь прозвучала патетично, но как рассказывать иначе о таких событиях я не представлял.

– Молодой человек, а вы сами то понимаете, насколько этот ваш рассказ выглядит… пугающе? Если верить вам, то нужно бросать все текущие дела и начинать подготовку к этому, так сказать… событию. На чём основан ваш рассказ? Вы каким-то образом предвидите будущее? О подобных необычных умениях вы мне говорили?

Ну как ему всё объяснить? Рассказ о переселении разума выглядит совсем уж невероятным, даже в рамках уже мною сказанного. Единственным вариантом, чтобы не врать и не запутаться окончательно, будет тот, что я действительно как-то вижу грядущее. Но без доказательств Якову, мне будет не обойтись.

– Яков, это ещё не всё. Дело в том, что после Вторжения, выжившие приобретут навыки, которыми мы сейчас с вами частично обладаем. Да, да… я считаю, что какими-то необычными умениями можете обладать и вы. Речь о совсем особых навыках, и я готов вам кое-что продемонстрировать. Рассказывая вам историю недалёкого будущего, я просто знаю, что всё так будет. Уверен в этом. Но для демонстрации я предложу вам посмотреть на другие мои фокусы, – я поднялся со стула, готовясь показать несколько простых, но эффектных воздействий.

Хозяин квартиры продолжил сидеть в кресле, скрестив руки на груди и скептически посматривая на меня. Думаю, он ожидает увидеть безрезультатные попытки сумасшедшего что-то доказать, чтобы на всех основаниях прервать разговор и окончательно со мной попрощаться. Ладно, посмотрим, что Яков скажет на такое зрелище.

Я отошёл на середину комнаты, настроился, очистив мозг от лишних мыслей и изолировав головную боль. После демонстрации, она радостно набросится на меня с удвоенно силой, наказывая за такое перенапряжение, но это уже потом. Сейчас главное – убедить Якова.

Воздействия всегда быстрее и чётче получались, если помогать себе жестами. Никакой техники, понятно, нет и быть не может. Но в ходе работы с даром у меня выработан собственная методика действий для получения того или иного результата. Это совокупность дыхательных упражнений и волевых усилий, подкреплённых движением руками. Со стороны должно выглядеть очень зрелищно.

Итак, руки в стороны, глубокий вздох, сосредоточение на нужном мне действии и со столика в воздух медленно поднимаются две сервизные чашки, из которых мы только что пили. Удачно, что они пустые, с предметами потяжелей сейчас возникли бы сложности.

Краем глаза вижу реакцию Якова и доволен ей. Но тут бы любой человек был бы поражён и конечно же, хозяин квартиры не ожидал того, что он сейчас видит.

Подчиняясь усилию воли и пассам рук, чашки, слегка покачиваясь по воздуху, плывут в сторону двери. Останавливаю их движение прямиком в дверном проёме. Теперь самая сложная часть моего импровизированного номера. Удерживая их, спиной осторожно отхожу в противоположный конец комнаты и резким взмахом бросаю на себя, одновременно закрываясь в защитном жесте. Посуда с обречённым «дзыньк» ударилась о невидимую защиту и разлетелась на мелкие кусочки по всей комнате.

Получилось. Сдерживать головную боль уже нет сил, и я со стоном сползаю по стенке на пол.