Фарсаны - Семен Слепынин

— Духовная жизнь на Зургане замрет, — говорит Вир-Виан. — Научно-технический прогресс прекратится.

— Чепуха! — раздался в тишине чей-то звонкий голос.

Поднялся невообразимый шум. Все старались перекричать друг друга. Сэнди-Ски что-то сказал мне, но я не расслышал. Вир-Виан, сумрачно усмехаясь, с ироническим любопытством смотрел на расшумевшихся людей.

Вдруг в секторе ядерной физики поднялся, удивив всех огромным ростом, худой и лысый шерон. Он был так же стар, как и Вир-Виан, и помнил, наверное, эпоху господства своей расы. Громовым голосом, неожиданным для его тощего тела, он прокричал:

— Дайте человеку выступить! Вир-Виан говорит жестокую правду.

Его поддержал другой шерон, помоложе, из сектора биологии.

Наконец все успокоились. Снова наступила тишина.

— Не думайте, что я предсказываю царство омерзительного вырождения, царство обжорства и разврата, — спокойно продолжал Вир-Виан. — Это будет в общем-то сносный век. Это будет золотой век человечества, но век изнеженный и, в сущности, угасающий. Обессиленное человечество станет марионеткой в руках природы, не будет в состоянии бороться с неизбежными космическими катастрофами. Настает час расплаты, час трагической гибели цивилизации.

Вир-Виан подробно объяснил одну, наиболее вероятную по его мнению, причину космической гибели человечества. Всем известен, говорил он, эффект красного смещения. Свет от далеких галактик приходит к нам смещенным в красную сторону спектра. И чем дальше галактики, тем более смещенным приходит к нам свет. Объясняется это тем, что галактики расширяются от некоего центра, разлетаются с огромными скоростями. Мы живем в пульсирующей области бесконечной Вселенной. Мы живем в благоприятную для органической жизни эпоху красного смещения, эпоху разлета галактик. Но в будущем, через десять-двадцать миллиардов лет, эпоха красного смещения постепенно сменится эпохой фиолетового смещения, эпохой всевозрастающего сжатия галактик. Степень ультрафиолетовой радиации неизмеримо возрастет. Одного этого достаточно, чтобы испепелить, уничтожить органическую жизнь. Кроме того, сжатие галактик будет сопровождаться грандиозными космическими катастрофами.

— Человечество неизбежно погибнет в вихре враждебных космических сил! — воскликнул Вир-Виан, патетически потрясая обеими руками. — Не такова ли судьба других высоких цивилизаций, возникших задолго до нас? Я утверждаю: именно такова!

— Вселенная вечна и бесконечна, — говорил он. — В ней множество миров, населенных разумными существами. И естественно предположить, что рост всепланетного, а затем космического могущества мыслящих существ так же вечен и бесконечен.

— Но где же следы этой вечно растущей мощи разумных существ? — спрашивал он. — Где новые солнца, зажженные ими, где следы переустройства галактик? Нет их! Тысячи лет наблюдают астрономы Зурганы за звездами, на миллионы световых лет проникли они своим взглядом вглубь мироздания и нигде не обнаружили ни малейших следов космической деятельности мыслящего духа.

— Почему? — спрашивал Вир-Виан. И отвечал: — Потому, что разум на других населенных планетах угасает, не успев разгореться во всю мощь. Носители разума становятся жалкими игрушками, марионетками в руках враждебных космических сил. Весь блеск расцветающих цивилизаций, все достижения разума неизбежно гибнут, бесследно исчезают в огромном огненном водовороте Вселенной.

Я посмотрел вокруг. Все слушали внимательно. Многие новички, вроде нас с Сэнди-Ски, были захвачены яркой речью Вир-Виана. Однако на лицах большинства присутствующих выражалось недоумение. Нанди-Нан и некоторые другие арханы воспринимали социально-космические идеи своего коллеги со снисходительной улыбкой.

В гуманитарном секторе я, конечно, снова отыскал взглядом незнакомку, поразившую меня своей необычной красотой. И первое, что бросилось в глаза, — сосредоточенность и грусть, с которой она слушала Вир-Виана. Легкий налет печали на ее лице еще больше подчеркивал одухотворенность и нешаблонность ее красоты. Но почему она так грустна?

— Знаешь, кто это? — вдруг услышал я голос Сэнди-Ски.

— О ком ты говоришь, не понимаю.

Я поглядел на Сэнди-Ски и увидел в его глазах озорные, дружелюбно-насмешливые огоньки.

— Не притворяйся. Я ведь все вижу.

— Ну, говори уж, если начал.

— Она работает сейчас в археологической партии на раскопках погибшего фарсанского города, недалеко от острова Астронавтов. Как и большинство, она имеет несколько специальностей: историк, археолог, палеонтолог и еще что-то в этом роде.

— А как ее имя?

— Аэнна-Виан, дочь Вир-Виана.

Вот оно что! Теперь мне стало понятно, почему она слушала Вир-Виана с таким серьезным и чуть грустным вниманием.

Между тем Вир-Виан продолжал развивать свои космические теории. Представим себе, говорил он, некую воображаемую точку в Космосе. С этой точки мы наблюдаем за бесконечной Вселенной бесконечно долгое время. И что мы видим? Вот за многие миллиарды веков до нас возникла жизнь в разных уголках Вселенной. На отдельных планетах вспыхнули светильники разума. Разум на этих планетах выковывался и совершенствовался в борьбе, и только в борьбе. Сначала в звериной, ожесточенной борьбе за существование, в борьбе с голодом. Затем в борьбе различных племен и общественных групп. И, наконец, в борьбе за полное изобилие благ.

Цивилизация на тех далеких во времени планетах достигла такого же сравнительно уровня, как сейчас на нашей Зургане. Разумные обитатели этих планет, объ-единившись, достигнув изобилия, встали на шаблонный путь развития. Ибо этот исторический путь, казалось бы самый естественный, легко напрашивающийся в логичный, — путь всеобщего равенства, дружбы, космического братства. Но это ошибочный путь — путь отказа от всякой борьбы.

Правда, оставался еще один вид борьбы — борьба с природой в планетарном масштабе. На одних планетах это было освоение жарких пустынь, как у нас, на других — борьба с холодом и льдами. Наконец, всякая борьба прекратилась. Разумным существам осталось только довольствоваться плодами своих прежних побед. Наступает царство застоя. Научно-технические достижения, явившиеся результатом предыдущей борьбы, открыли возможность межзвездных сообщений. Но для чего использовали эту возможность жители тех планет, вставшие на наш шаблонный и ошибочный путь развития? Для поисков новых и более грандиозных форм борьбы, чтобы предотвратить застой и вырождение? Нет! Они стали летать друг к другу с дружественными целями, для удовлетворения научной любознательности. Но и эта любознательность со временем увянет, ибо она не воодушевляется никакой необходимостью. Таким образом, даже межзвездные сообщения не спасут от застоя и вырождения. В состоянии постепенного угасания разумные обитатели многочисленных планет того неизмеримо далекого времени пребывали миллионы лет. Достигнув полного благополучия, они уже не стремились ни к чему, просто наслаждались, нежились в лучах собственных солнц — естественных или даже искусственно созданных ими. Но Вселенная не может все время находиться в метафизически-неподвижном, устойчивом состоянии. Вот мы видим со своей воображаемой точки, как стали намечаться качественные изменения, гигантские превращения одних форм материи и энергии в другие. Гибли целые галактики, возникали новые. Древние, но изнеженные цивилизации, эти крохотные водоворотики жизни, бесследно исчезали в огромном потоке рушащихся миров и галактик.