Лапти болотного князя - Дмитрий Щеглов

Я вздохнул. Слишком большая эмоциональная нагрузка выпала на нас с Данилой сегодня. И неудачные съемки в эпизоде. И поход в Большие Кабаны. И встреча с живым утопленником, психом, возомнившим себя Наполеоном. И мимолетное видение иконы Андрея Рублева. И разборка с лаптежниками. И добровольный крест на нашей кинокарьере.

Сзади нас раздался топот лошадиных копыт. Зыбкая надежда на то, что появится придурок Зенон и вернет нам коня и одежду моего дружка, не сбылась, когда я оглянулся, то увидел приближающегося Князя.

– Я так и знал, что вы сбежите, не дождетесь меня, пока я разведаю дорогу в скит. А туда ведь и, правда, нет дороги.

– А я что говорил, – поспешил подтвердить Данила.

– Да кстати, а вы…?

Договорить Князь не успел, потому что от главного режиссера прибыл, гонец, сама Наталья Сергеевна.

– Сегодня одни неприятности Князь, мы же договорились, переснять утреннюю сцену вечером. Опаздываете…

Она окинула взглядом нас с Максом, но не придала никакого значения тому, что Данила был в одних трусах. Многие, выбравшись на природу, в этот жаркий день разделись и загорали.

– И вы мальчики пошли. Сразу, после первой сцены, снимем и вторую, с выходом княгини и вы там, в кадр попадете, артисты. У вас роль легкая, пройдетесь рядышком с нею и все. – Она склонилась к Князю и зашептала ему на ухо. – Представляете Князь, Михалыч, совсем с ума сошел после пропажи своего джипа. Взял и поменял вашу благоверную Княгинюшку на местную красавицу Катеньку. И где он ее только откопал? А правда красавица, так и светится вся счастьем, что в кино попала. Ой, что будет вечером, что будет…

– Не переживайте, – успокоил ее Князь. – Что будет, то и будет. А больше того, что будет, не будет.

Князь вел своего коня в поводу. Мы с Данилой выскочили вперед, и нам отлично был слышен весь их разговор. Наталья Сергеевна продолжала гориться, но чувствовалось, что в душе одобряет рокировку главного режиссера.

– Это вам так кажется. А Княгиня рвет и мечет. Ей уже тридцать лет, получить вторую такую роль в историческом фильме, ой как тяжело. Практически невозможно.

– И где она сейчас?

– Закрылась у себя в номере. Мне кажется, ее наш каскадер Андрей утешает. Вот, тоже, что он нашел в ней хорошего?

Князь рассмеялся.

– Видите, сами себе противоречите, подтверждаете правоту Михалыча, что не тянет она на роль моей избранницы, Княгини. А Катенька красавица – солнышко ясное, утро росное, по сравнению с ней. Молодец Михалыч, что сменил.

Потихоньку мы приближались к месту съемок. От утренней кампании милиционеров осталось только пять человек, в их числе и наш знакомец лейтенант Кольцов. Остальных видимо режиссер отпустил до завтрашнего дня. Гримерша устанавливала диадему на голову новой Княгине – Катеньке красавице. Та, так и лучилась лунным светом.

Данила толкнул меня локтем в бок, указывая глазами на вершителя наших кинематографических судеб. Странная картина предстала перед моими глазами. Главный режиссер как обычно сидел в тени большого зонтика, а рядом с ним стояла новенькая кабинка биотуалета. Князь не удержался, чтобы не похвалить главного режиссера.

– Молодец, условия, теперь у нас, почти как на Западе.

– И не надейся. Персональная! – сказала Наталья Сергеевна.

А из-за ленточной ограды, куда милиционеры вывели толпу мальчишек, неслись пронзительно-раздраженные крики.

– Вы нас всех обманули.

– Мы пришли в девять часов.

– А вы никого не взяли на фильм.

– Пусть по новой набирают.

В это время мы подошли к тому месту, где под зонтиком сидел главный режиссер. Михалыч, отгораживаясь одной рукой от шума, обратился к Наталье Сергеевне.

– Зря мы сразу первых троих взяли на массовку!

– А я что говорила.

– Пойди успокой их.

– Как?

Легко сказать успокой, когда у толпы наших сверстников разогретой Данилиным отказом появился настоящий кинематографический зуд. Такого количества конкурентов я сроду не видел. Кино, поистине любимый вид искусства народа. За ленточным ограждением стояла тысячная толпа.

– Откуда они набежали? – удивленно спросил я Настю, неизвестно откуда появившуюся рядом с нами.

– Слух про шкатулку с бриллиантами пронесся по городу.

Дальше она могла не рассказывать. Не каждый день так удачно, прямо в толпу конь копытом выбивает столько красивых драгоценностей.

– Хоть бы нам что досталось! – пожалела себя Настя.

– Похоже, сейчас достанется!

Вперед из толпы выступила все та же четверка – Неворуй, Колька, Череп и Хмырь.

– Данила, чего молчишь?

– Наврал?

– Пропустите нас дяденька милиционер, мы на роль, на пробу.

– Дай мент, пройти.

Приближались первые раскаты грома. Главный режиссер, не ощущая всей двусмысленности нашего с Данилой положения, сказал:

– Пропустите их, я с ними договорюсь сейчас.

А четверка шла как на бой. Уронить свою честь в глазах своих приверженцев стоящих за ленточным ограждением они не могли. Десятки завидующих глаз смотрели им в спину. От того, чего они добьются сейчас, зависело их будущее лидерство в своих кампаниях. Претендентов на место вожака-атамана, и у них хватало.

Михалыч благожелательно улыбался. Он уже решил про себя, что сейчас отправит вместе с ними Наталью Сергеевну, свою помощницу и та, где-нибудь подальше в стороне; отведет свою душу на просмотре, и так и быть, возьмет несколько человек на массовку. Не обеднеет он, а вот имидж надо держать.

По глазам Михалыча Данила понял, что ответ будет дипломатически-благожелательным, но одновременно малоутешительным для переговорщиков. А отвечать в итоге придется ему, моему дружку. Совсем некстати, именно в этот момент к нам подошла светящаяся счастьем Катенька красавица.

– Поздравляю! – буркнул Данила.

– Как я тебе? Похожа я на княгиню? А я ведь тебе по роли матушка, а ты мой сынок. Мне ваша подружка Настя, все про вас рассказала. Ты – Данила!

Никто и подумать не мог, что мой дружок кинет камень в хрустальный вазон сбывшейся мечты вчерашней золушки из приемной мэра.

– Михалыч! Наталья Сергеевна! Князь! Люди…и! – взвыл дурным голосом мой дружок, показывая пальцем на Катеньку красавицу, – Я отказываюсь играть с нею княжеского сынка. – и дрожащим голосом добавил, вперя указующий перст в приближающейся четверку, – выбирай среди них себе сынка, а я пошел.

После его последних слов, мне показалось, что сейчас скупая, мужская слеза скатится у него по щеке. Плохим он актером оказался, не смог ее выдавить, но на искреннее огорчение не пожалел широких мазков. Князь, заподозрив что-то неладное, догнал Данилу и развернул его в сторону делегации прибывшей с ультиматумом.

– Это они тебя раздели?

– А правда, где реквизит, где одежда? – всполошилась Наталья Сергеевна.

– Мы знаем, где одежда! – как всегда невпопад залепил Череп. – Давай роль.

– Это, что за банда? – неожиданно заявил Михалыч, увидев перед собою четыре решительно настроенные рожи местных молодых авторитетов.

– В милицию захотели? – бросилась на выручку сынку и племяннику, красавица Катенька.

Опешив от такого жесткого и нежданного отпора, квартет любителей кино попервоначалу растерялся.

– Он сам!

– Без штанов он был!

– Мы его не били!

– Скажи Данила!

Данила подтвердил половину:

– Не били!

Всяк понял по своему, но от этого смокинг на Даниле не появился.

Князь схватил Хмыря за руку, Наталья Сергеевна уцепилась в вихры Кольке, новоявленная княгиня красавица Катенька, то ли осваивала азы педагогической науки, то ли входила в роль мамаши, но претенденту на звание княжеского сынка, бритоголовому Черепу пришлось отведать ее ласки. На руке возведенной Данилой на княжеский трон Екатерины красавицы, блестело обручальное кольцо. Им она периодически и прикладывалась к выбритому темени главаря черепков.

– Моего племянника обижать! На тебе!.. На тебе!

Четвертый из этой кампании, Неворуй, не дожидаясь, пока и ему достанется на орехи, медленно, медленно отступал. Когда он развернулся, чтобы дать деру, то рядом с главным режиссером, в траве, увидел огромный перстень, из той злополучной шкатулки. Перстень увидел и Михалыч, но проворнее, конечно, оказался Неворуй. Из-под самого носа хозяина он выхватил чужую драгоценность и уже готов был с победным кличем рвануть дальше, когда купленные вчера, новенькие лапоточки скользнули по траве. Михалыч, успел схватить его за шиворот и начал трясти.

– Не воруй! Не воруй! Не воруй!

С испугу – Неворуй, подтвердил, что он – Неворуй.

– Я не Неворуй?

– Да! …Ты не воруй! – взбесился Михалыч.

К ним подошел милиционер, который хорошо знал местную шпану, в том числе и Неворуя и тоже сказал:

– Он Неворуй! – И тоже встряхнул его за шиворот. – Не воруй Неворуй!

И Данила сказал:

– Сначала мозгуй, Неворуй! А потом воруй, Неворуй!

Хлипкое, ленточное ограждение после того, как от него отошел милиционер, не выдержало напора мелюзги подпиравшей задние ряды и упало на землю. Кто-то кинул клич, что в траве полно колец и сережек и вся толпа мальчишек и девчонок хлынула к месту встречи двух высоко договаривающихся сторон. А четверка видя, что к ним несется подкрепление, перешла в наступление.