Секреты удачи - Аманда Браун

— От?

— Бартоны из Амарилло.

— Очень мило. Передай книгу дальше, Ли.

— Восемь комплектов от «Флора Даника», — прочла Кора, передавая книгу на следующие колени. — От Хаддлстонсов из Далласа.

— Восемь комплектов от «Флора Даника», — прочла Франческа. — От Крофордов из Плано.

— Восемь комплектов от «Флора Даника», — прочла Тара. — От Джефферсонов из Пасо. Сколько комплектов тебе нужно, Пиппа?

— Пятьдесят, — ответила Тейн. — Передай книгу дальше, дорогая.

— Тридцать наборов хрусталя «Уотерфорд», модель «Лисма», — прочла Джинни. Вместо парика она соорудила монументальный тюрбан в горошек и надела огромные зеркальные солнечные очки. Ни у Пиппы, ни у Тейн сегодня не было, сил поинтересоваться, что за заявление делает Джинни таким образом. — От моей мамы.

— Как мило с ее стороны, — отозвалась Пиппа.

— Еще двадцать наборов прислал мой отец. — Родители Джинни были в разводе. — Тебе, наверное, придется купить замок, чтобы хранить все это барахло.

— Ты называешь «Уотерфорд» и «Флора Даника» барахлом? — холодно осведомилась Тейн.

— Мне просто любопытно, где можно найти буфет для пятидесяти сервизов. Не говоря уже об обеденном столе.

— Это традиция, — пояснила Тейн. — Передай дальше, Джинни. Мы лишь начали с этой горой подарков.

— Набор столового серебра на пятьдесят персон от Джеймса Робинсона из Нью-Йорка, — прочла Хэзел. — Кто он такой? Он женат?

— Он — это компания, одна из последних, производящих серебро ручной работы. Его крайне трудно поцарапать. Великолепный подарок. Кто прислал его, Хэзел?

— Дюси и Калеб Деймон из Лас-Вегаса.

— Моя университетская соседка по комнате, — улыбнулась Пиппе Тейн. — Они с Калебом сейчас в Рангуне, оба делают косметические операции. Они прислали свои извинения.

Пиппа рассеянно улыбнулась. В настоящий момент Рангун казался совсем неплохим местом.

Открывание коробок растянулось на несколько часов, по истечении которых шестеро девиц громко храпели. Тейн не отпустила их, пока последний подарок не был обсужден и занесен в каталог. Пиппа получила столько кувшинов, графинов, конфетниц, солонок и перечниц, масленок и различных блюд, что не смогла бы использовать их все и за десять жизней. Кухонных комбайнов она получила столько, что могла бы открыть небольшой магазин бытовой техники. Ей подарили итальянские зеркала, персидские ковры, лампы от Тиффани, уникальные клены, столик «Накасима» и пару раритетных револьверов «смит-вессон», инкрустированных жемчугом. Руки ее болели от непрерывного разрывания оберточной бумаги, а лицо сводило от не сходящей с него улыбки.

Наконец Тейн взглянула на часы:

— Бог мой, пора заняться нашими прическами! Быстренько наверх, девочки!

Комната опустела.

— Спасибо, что проследила за всем этим, мам.

— Мы неплохо поработали. — Выключив видеокамеру, Тейн уже прикидывала изменения в списках А и Б. — Породистая кобыла! Вот это да!

— Как бы я хотела, чтобы Лэнс оказался здесь.

— На самом деле нет. Мужчины считают подобное времяпрепровождение ужасно скучным. Дорогая! Что такое?

Острая боль в животе заставила Пиппу согнуться пополам.

— Я нервничаю.

— Отчего, малышка? Седрик провел всю ночь в «Майерсоне», приводя в порядок сцену и твой шлейф. Девочки соберутся, возьмут себя в руки. Как всегда. Все, что от тебя требуется, это просто пройти по прямой под руку с отцом. Если забудешь, что надо ответить «да», просто кивни. Только не падай в обморок! Это было бы похоже на дурную самодеятельность.

— Я ни разу в жизни не падала в обморок. И не собираюсь начинать сегодня.

Обняв Пиппу за плечи, Тейн проводила ее к лифту:

— Я так горжусь тобой. Это исторический день для всех Уокеров.

— Не то?

— Даже не думай шутить на эту тему. — Они вошли в лифт. — Отдохни немножко, Пиппа. Сотри это выражение с лица. Ты слишком молода для скорбных морщин. Я пришлю Брента, как только он закончит с девочками.

— Надеюсь, сегодня вечером тебя ждет триумф.

— Спасибо, что подшучиваешь надо мной, дорогая. Но я достаточно повеселилась, устраивая все это мероприятие.

Новый приступ боли в животе настиг Пиппу, как только она вышла из лифта. Полбутылки шампанского и дюжина шоколадных трюфелей, приконченные в ванной, немного помогли. Пока Брент причесывал ее, а стилист накладывал макияж, Пиппа клевала носом. Прибыла Маргарита со свадебным платьем: потрясающее изделие из органзы и жемчуга. Расшитый драгоценным бисером корсаж облегал ее тело, как помадка на свадебном торте, а несколькими дюймами ниже талии расцветал искрящимся водопадом шелковой органзы. Когда девочки смотрят на себя в зеркало и мечтают, как они идут к алтарю, они воображают себя именно в таком платье; мечты Пиппы наконец стали реальностью.

— Почему ты не улыбаешься, Пиппина? — спросила Маргарита, орошая ее духами Тейн. — Разве ты не счастлива?

— Просто нервничаю. Кажется, я вчера потянула спину, когда тащила шлейф.

— Санта Мария! Завтра расслабишь свою спину. С Лэнсом, — подмигнула Маргарита.

Постучал и вошел Энсон. При виде внучки в платье глаза его наполнились слезами.

— Выглядишь ослепительно, Пиппа.

— Спасибо, дедуля. Я так рада, что все уже почти закончилось.

Он похлопал внучку по руке:

— И мы тоже, душечка.

Тейн, Роберт и два фотографа дожидались их в белом лимузине.

— Пожалуй, я никогда не видел двух таких прекрасных женщин, — заявил Энсон.

Тейн послала ему воздушный поцелуй:

— Благодарю. Я действительно чувствую себя сегодня необычно. — Помимо фамильных бриллиантов, она надела сиреневое шифоновое платье с поясом из кованого золота. Поля сиреневой шляпки создавали трехфутовую запретную для полетов зону вокруг головы.

— Пиппа, даже если обрушится крыша, продолжай идти вперед. Когда Лэнс возьмет тебя за руку, все станет на свои места. Судьба Уокеров в твоих руках.

— Ну, это уж немножко чересчур, любимая, — робко запротестовал ее муж.

— Заткнись, Роберт! Я говорю о твоих внуках, а не о восемнадцатой лунке!

Подружки невесты уже добрались до центра «Майерсон» и взволнованно наносили десятый, завершающий слой туши на ресницы. Прически, приподнятые с одной стороны и опущенные с другой, в сочетании с заколками Хендерсонов и сережками Уокеров, смотрелись изумительно. Благодаря «спрятанному жирку» платья кремовыми волнами струились вокруг бедер. Новая подружка невесты, Карола, за тридцать минут в девичьей компании наслушалась сплетен больше, чем за предыдущие три года. Она была единственной, кто не мучился похмельем.

Джинни, величественная в своем парике, царственно осведомилась:

— Где у нас что-нибудь старое?

Пиппа указала на бриллиантовое колье:

— От моей бабушки.

— Что-нибудь новое?

— Бюстгальтер.

— Взятое взаймы?

Пиппа продемонстрировала браслет на ноге, принадлежащий Тейн.

— Синее?

— Татуировка на заднице. Хочешь взглянуть?

— Нет, благодарю. — Джинни стиснула Пиппу в крепком объятии. — Ты готова к испытанию.

Маленькая Арабелла, которая должна была нести цветы, появилась в вышитом викторианском платье. А когда Пиппа надела шлейф, подружки завизжали: невероятно! В эти несколько оставшихся минут волнение стало почти невыносимым. Флористы раздавали букеты гардений и желтых роз. Швеи поспешно делали последние стежки, на всякий случай. Карола уже в десятый раз обрызгалась духами Тейн. В зале духовые квинтеты заиграли вступление.

Седрик поскребся в дверь:

— Все в холл через две минуты.

Его слова вызвали последнее смертоносное облако лака для волос. А потом дверь распахнулась. И все девушки — даже маленькая Арабелла — в ужасе завопили, когда на пороге появился Лэнс. В черном с серым костюме он выглядел просто убийственно.

— Тебе нельзя здесь быть! Это плохая примета! Уходи!

Он отыскал взглядом невесту.

— Я должен поговорить с тобой, Пиппа. Наедине.

Глава 7

Подружки, фотографы, флористы и портнихи вылетели из комнаты так стремительно, словно Лэнс был радиоактивен. Когда помещение опустело, он закрыл дверь на ключ. Некоторое время Пиппа и Лэнс смотрели друг на друга, любуясь совершенной красотой.

— Ты выглядишь восхитительно, — наконец произнес Лэнс. Голос его при этом звучал печально.

Пиппа подвела его к дивану:

— Что-то случилось, правда? Я уже несколько дней чувствую.

Он присел, устремив немигающий взгляд куда-то в бесконечность. Когда же заговорил, это был вновь прежний Лэнс:

— Пиппа, нет никаких сомнений в том, что я всецело люблю тебя. Став твоим супругом, я был бы счастливейшим из смертных. Я надеялся и молился о том, чтобы мы могли нормально жить вместе. Но наследие матери против меня.