Крестной феей назначаю себя! (СИ) - Светова Ника

Джудит Форбин всхлипнула, поддавшись нахлынувшим чувствам, а Эвелина и Фредерик весело переглянулись.

— Очень я благодарна Вам, госпожа графиня, — Джудит обращалась уже напрямую к Эвелине. и та с вежливой улыбкой кивнула расчувствовавшейся женщине, — вовремя Вы здесь появились и слова правильные сказали. Моих-то слов зятьку моему маловато было, не понимал он! А Вы ему все как надо и разъяснили!

Госпожа Форбин опять было приняла грозный вид, но Крейстон быстро сориентировался и виноватым голосом начал каяться в своих грехах и в том, что он "хотел, как лучше, чтобы матушка с нами была, разве ж я знал!"

Наконец, теща, вполне удовлетворенная раскаяньем зятя, успокоилась настолько, чтобы вспомнить и о других, не менее важных событиях. Ее цепкий взгляд опять остановился на графине и почтенная дама, не долго думая, спросила:

— А неужто Вы для того и пришли, чтобы зятя моего проверить, как он со мной обходится?

— Нет, нет, госпожа Форбин, совсем не для этого, — заверила ее смеющаяся Эвелина, — у меня и в мыслях не было проверять господина Крейстона, хотя, надо сказать, я рада. что пришла в такой удачный момент.

— Да уж, удачный, ничего не скажешь! — весело хмыкнул Крейстон, оглядывая разоренную комнату.

— А для чего же тогда?

Въедливая женщина не давала собеседнице уйти от ответа, и графиня Роддерик, собравшись с духом, как могла спокойно пояснила:

— Я пришла переговорить с Вашим зятем о покупке шелка "белое золото" для своего бального платья.

Глава 12

— Вот оно что! — Крейстон, не сумевший сдержать эмоции, громко присвистнул.

Джудит Форбин шикнула на забывшегося зятя и с каким-то задумчивым удивлением глянула на Эвелину. Графиня, несколько смущенная реакцией старой дамы, в свою очередь спросила:

— Почему Вы так смотрите на меня сейчас, госпожа Форбин?

— Да я уж и не знаю, говорить ли Вам… — лицо старой женщины вдруг озарила такая светлая добрая улыбка, что Эвелина невольно подалась вперед, почувствовав что-то очень важное для себя в молчании госпожи Форбин.

— Говорите, прошу Вас, — голос девушки чуть дрогнул от внезапно нахлынувшего волнения.

— Вроде и не так давно это было, а уж побольше семи лет прошло, — неспешно начала Джудит Форбин. Какая-то особенная светлая печаль была сейчас на ее лице, а глаза смотрели ласково и сочувствующе. Удивленный Крейстон присел рядом с дамами, недоумевая, что же случилось с его тещей, еще совсем недавно такой воинственной и грозной.

А госпожа Форбин продолжала, обращаясь уже к зятю:

— Ты же никогда не закупал больше одного отреза "белого золота", верно, Фреди, уж больно он дорог, покупателей мало на него, — Крейстон только кивнул, соглашаясь. — И тогда, семь лет назад, у нас всего один такой кусок на складе был, а молодой граф пришел купить ткань на платье для своей невесты.

Эвелина ахнула, прижав ладони к щекам — она поняла, что старуха Форбин говорит сейчас о ее Северине. Понял это и Крейстон и в который раз подивился памяти своей тещи. А Джудит Форбин, увлекшись воспоминаниями, перестала обращать внимание на слушателей. Она рассказывала сейчас историю, происходившую так давно для тех, кому чуть больше двадцати, и так недавно для самой рассказчицы, года которой перешагнули шестой десяток.

Она вспоминала, как молодой веселый граф появился на пороге их лавки и с ходу заявил, что скоро женится на самой лучшей девушке Армании и ему нужна самая красивая ткань для ее свадебного платья. "Веселый был, радостный и как будто сиял весь, будто солнце вместе с ним в лавке появилось, — старая женщина и сама словно помолодела, вспоминая юного Северина, — он же вроде шатенистый был, а рыжинки в волосах отливали. И глаза темные, а искорки в них золотистые, прям как янтарь на свету". Эвелина слушала неожиданно поэтичные воспоминания госпожи Форбин и не замечала, как текут по глазам слезы. Ее Северин был именно такой — солнечный и радостный. Он и ссориться не умел, да и не находилось рядом с ним людей, ищущих ссоры. Наоборот, казалось, все любили юного графа и относились к нему только по-доброму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А потом, что было потом, госпожа Форбин? — всхлипывая, спросила Эвелина.

— Эх, матушка, расстроили Вы нашу гостью, — Крейстон, заметивший, наконец, состояние графини, подал ей чистый платок и крикнул, чтобы принесли чаю и еще чего покрепче, "чтобы в себя прийти".

Эвелина благодарно приняла платок и согласно кивнула, не особо вслушиваясь в слова гостеприимного хозяина. А госпожа Форбин, переждав всплеск эмоций, вызванный ее рассказом, продолжала:

— Самую лучшую материю хотел, за ценой, говорит, не постою! Еще и друг с ним был, герцог… — Эвелина только досадливо махнула рукой, показывая, что знает о ком идет речь, и умоляюще посмотрела на старую даму, ожидая продолжения рассказа. Но вместо тещи продолжил сам Крейстон.

— Вспомнил я теперь эту историю, всю, как есть, вспомнил. Был тогда у меня отрез "белого золота", но и покупатель на него уже был — старый Шенброк, не к ночи будь помянут!

Графиня Роддерик вздрогнула, услышав имя одного из главных заговорщиков, устроивших мятеж, в котором погиб юный Северин.

— Я ведь и аванс уже взял, ну как я мог отказать! — с досадой воскликнул Крейстон. — А муж Ваш покойный, граф Роддерик, и приятель его как на грех увидали этот отрез. И так им захотелось, чтобы именно из него Ваше свадебное платье было, так они меня уговаривали! Но не мог я отступить, раз аванс уже взял, не мог слово свое обратно забрать!

— Я понимаю, — кивнула графиня Роддерик, успевшая немного прийти в себя, — а что было потом?

— А вот потом появился мой дорогой Ури Форбин, вот уж настоящий купец был, не чета нынешним! — Джудит Форбин уничижающе покосилась на зятя, показывая, кого она причисляет к нынешним. — Он и слова правильные нашел, чтобы покупатели от "белого золота" отступились и не в обиде остались, и ткань на Ваше платье выбрать им помог!

Эвелина вспомнила, каким нежным и воздушным было ее платье, какой хрупкой и юной она в нем выглядела и как восторженно смотрел на нее Северин. Слезы опять нахлынули на глаза графини, и она, отвернувшись, чтобы скрыть лицо, быстро спросила:

— И что за слова сказал им тогда Ваш муж, госпожа Форбин?

Старуха, довольная вопросом, значительным голосом произнесла:

— Очень важные слова он им сказал, госпожа графиня! Он сказал, что через семь лет будет Лунный Бал и вот тогда пусть граф, супруг Ваш, приходит в лавку Крейстона. Его будет ждать отрез "белого золота" на бальное платье для молодой графини! А еще мой старик дал слово, что ни у кого не будет такого платья на этом Лунном Балу, кроме как у графини Роддерик!

Эвелина не могла уже сдерживать слезы, она спрятала лицо, уткнувшись в спинку кресла и только старалась не рядать громко. Подумать только, ее Северин, ее дорогой муж! Уже тогда, семь лет назад, он заботился о том, чтобы она была самой красивой на Лунном Балу!

Графиня не видела смущенного лица Крейстона, не заметила, как, по его зову, в комнату вбежали Рейвен и Айлин — жена и дочь Фредерика. Вдвоем они принялись хлопотать над плачущей девушкой — подносили нюхательные соли, уговаривали выпить настойку пустырника. Ничего не помогало, пока в дело не вмешалась сама госпожа Форбин. Недрогнувшей рукой она налила полную стопку "чего покрепче" — домашней анисовой настойки — и приказала Эвелине выпить залпом. Графиня автоматически выполнила требование и ахнула, судорожно глотая воздух. Соленый огурчик на одной вилке, соленый грибочек на другой завершили процесс успокоения расстроенных нервов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эвелина вполне пришла в себя, почти прежним строгим взглядом оглядела семейство Крейстонов, улыбнулась, заметив встревоженные лица женщин, и со всей искренностью сказала Джудит:

— Благодарю Вас, госпожа Форбин! Ваше… лекарство было как нельзя кстати!

— Да уж сколько раз анисовую проверяла, и не было еще случая, чтобы от какой болезни не помогла! — старая женщина улыбнулась так тепло и сердечно, что Эвелине вдруг никуда не захотелось уходить из дома, где помнили ее Северина и по-дружески отнеслись к ней самой. Но, увы, она оставалась первой фрейлиной королевы и должна была вернуться к своим обязанностям как можно скорее.