Джун и Мервин. Поэма о детях Южных морей - Олесь Бенюх

Капитан вполголоса отдает команды, почтительно улыбается гостям, рассказывает морские исторические анекдоты, показывает путь «Арануи» по лоции…

«Боже мой, — думает Джун, — как давно это было! Тогда я еще не знала Мервина. А Нори просто злая дура. Она и в день моего рождения сказала, что «этот слишком загорелый оборванец» им вовсе не компания. Всех-то она поучает, всем-то навязывает свои советы. И тайно ликует, радуется, когда другим тошно!»

Смеркалось. Джун включила ближний свет. За холмами потянулся невидимый с хайвэя пригородный поселок Кандаллах. Замелькали склады, ремонтные мастерские, портовые и железнодорожные службы. Джун миновала Ботанический сад, свернула вправо. По бесконечным серпантинам крутой улочки «судзуки» доставил ее в Нортлэнд.

Вскоре она уже сидела на диванчике в крохотной гостиной Мервина. Его отец радушно угощал ее чаем, дешевым кексом из углового «тип-топа», мятными конфетами. Джун были симпатичны и его кроткая улыбка, и старенькая домашняя куртка, и грубые глиняные чашки, в которые он наливал чай, и старомодный стол, вздрагивавший от каждого к нему прикосновения.

Мервин с каменным лицом неподвижно сидел на стуле. Он стыдился и этой гостиной, и этого стола, и этого жидкого чая. Он ни за что в жизни не признался бы в этом, но сейчас он стыдился и своего отца, своего горячо любимого отца, его куртки, его неуклюжести, с которой он подливал Джун чай или подкладывал ей конфеты. Стыдился и ненавидел, презирал себя за это… Он боялся, что отец скажет или сделает что-нибудь такое, что обидит Джун, обидит нечаянно и непоправимо. И он с трудом сдерживался, чтобы не вскочить со стула и не увести Джун из дома. Все равно куда, лишь бы из дома. А Джун пила чай и с интересом слушала все, что ей рассказывал отец Мервина.

— Мервина еще и на свете не было, — говорил он, — когда мы с его покойной матерью поселились вот в этой самой обители. Подумать только, чуть не с самого края света — из-под Гисборна — и в столицу! Мне, когда мы сюда вселялись, начальство сказало: «Видишь из окна море, Джек? Так вот, за вид будешь доплачивать пять долларов. Вид, он тоже денег стоит!» Так-то вот, дети… Ничего на этом свете даром не дается. Рано или поздно, так или иначе, но за все приходится расплачиваться.

Есть у нас водитель, сменщик мой, Джок его имя. Нас так и зовут в бригаде: «Экипаж Джек и Джок». Так вот, появляется он однажды на службе на три часа раньше положенного. Да, я и забыл сказать, что сменщик мой — холостяк. Так вот, появляется он и прямым ходом жмет к начальству…

Дальнейшую сцену Джек разыграл в лицах.

Джок: Почтительно прошу предоставить отпуск на неделю!

Начальство: Но ведь ты был в отпуске не так давно! Может, случилось что?

Джок: Именно случилось!.. Видите ли, нагрянули на мою голову сразу две девицы — одна из-под Нейпьера, другая — из Инверкаргилла…

Начальство: Ну и что же? Хотя постой — ты же к нам перевелся как раз из Инверкаргилла. А до того работал и под Нейпьером, не так ли?

Джок: Истинно так. В общем, обе девицы утверждают, что я обещал на них жениться!

Начальство: И это правда?

Джок: Увы… Они собираются теперь притянуть меня к суду за нарушение клятвы.

Начальство: Зачем же тебе отпуск, несчастный ты клятвопреступник?

Джок: Спрячусь у своих дружков. Смотришь, грозу стороной и пронесет!..

Джун хохотала, Мервин улыбался. Гюйс, который мирно посапывал на диване, вскочил и захлебнулся хриплым лаем.

— Мервин, — проговорил вдруг Джек, — Мервин, доставил бы ты нам с Джун удовольствие. А, сынок?

Мервин встревожено смотрел на отца.

— Прочти свои новые стихи, — ответил тот на немой вопрос сына.

— Ну что ты, пап! — Мервин даже привскочил на стуле. — Как ты можешь…

— А что я плохого сказал? — спокойно перебил его отец. — Просто я хочу, чтобы ты поделился с нами песней, которая родилась в твоей душе!

— Я не то хотел сказать, пап, — смутился Мервин.

— Мервин, пожалуйста! — негромко попросила Джун.

— Это и не стихи совсем, — пробормотал Мервин. — Попытка мыслить образами. Не знаю, что и получилось…

— Ты читай, сынок, — сказал отец. — А судить, что и как получилось, — оставь это другим. Такой ученой мисс, как Джун, например. И такому неучу, например, как я.

Мервин долго молчал, ни на кого не глядя. Потом прочитал глухим, охрипшим от волнения голосом:

Я считаю на небе звезды.Я считаю на море волны.Я считаю порывы ветра,Шелестящего тихо листвой.Звезды мне про тебя расскажут.Волны мне про тебя расскажут.Ветер мне про тебя расскажет,Про таинственный облик твой.

Он провел по лицу рукой, облизнул пересохшие губы и еще тише продолжал:

Про глаза твои, словно звезды,И про кудри твои, словно волны,И про нрав твой, порывистей ветраЯ стихи, нет — я песню сложу.И пусть звезды о ней узнают,И пусть волны ее услышат,И пусть ветер ее подхватит —Эту песню мою о тебе…

Мервин помолчал, ни на кого не глядя. Потом с досадой сказал:

— Последние строчки третьей и четвертой строфы не рифмуются. Бился, бился — не получается! Я уже десятки вариантов перепробовал…

— Молодец, а? — воскликнул отец, глядя на Джун. — Хоть сейчас в газете печатай!..

— Мне тоже стихи очень понравились, — проговорила чуть слышно Джун.

Она покраснела, опустила глаза. «Неужели он посвятил эти стихи мне? — все ликовало и пело в ее душе. — Мне, конечно же, мне!.. Мервин, милый…»

— И ведь придумал же, разбойник! — продолжал восхищаться Джек. — Что твой Шекспир — звезды, волны и все такое… Нет, ей-богу, молодец!

Он с улыбкой смотрел на Мервина. И столько было в его взгляде любви, столько гордости! Джун заметила этот взгляд. И у нее стало еще теплее, еще радостнее на душе. И Джек казался ей особенно симпатичным. «Он добрый, — думала Джун. — Как хорошо, что он такой добрый!..»

Из дома Джун и Мервин вышли в девятом часу. Уже стемнело. Желтые фонари роняли на асфальт полупустынной улицы ровный сильный свет.

— Мы с Гюйсом проводим тебя, — сказал Мервин. — Только вот сумеем ли мы с ним вдвоем пристроиться на заднем сиденье?

— Конечно, — обрадовалась Джун. — Посадишь его между коленей. Надень ему ошейник и намотай поводок покрепче на руку, А то еще вылетит на повороте!

Гюйс испуганно замер за спиной девушки. Мервин осторожно обнял Джун за талию, и «судзуки» мягко тронулся с места, стал плавно набирать скорость.

С оглушительным ревом он промчал своих седоков по небольшому туннелю и, все убыстряя бег, выскочил на дорогу в Карори.