Хроника Богов: Мертвое Царство - Kxerox

разбитой скалой.

Все осколки земли потянулись к нему,

Созидали Фаронису камни тюрьму.

Он в ловушке Колосса, там пекло внутри,

Обжигает Фарониса сила Зари.

Сын Земли заточил там земное тепло,

что в Колосса душе от рожденья жило,

И томился Фаронис от жара камней,

Но явился на битву владыка морей.

Разрушения силу на бой он призвал,

Что Нерею отец Океан даровал,

И нанес свой удар, что Колосс отшагнул,

Ко врагу повелитель морей сиганул.

Кулаком океана нанес он удар,

Испарил его силу Бессмертия жар,

Испарилась вода, белый пар стал стеной,

Но развеялся мощной ударной волной.

Замахнулся Колосс и ударил в ответ,

Содрогая ударом орбиты планет,

Защитился Нерей водной гладью своей,

Что призвал из холодных далеких морей.

Ледяная вода жар сумела сдержать,

Остудила врага, чтоб во льдах задержать.

А в то время Фарониса камень терзал,

Все сильнее в тиски и огонь зажимал.

Дух Небес разразился могуществом гроз,

Вниз полился дождем шквал заоблачных слез.

Жаркий камень поддался, и трещин поток

Клетку сына Небес беспощадно рассек.

Жарких молний батог плоть Земли разрубил

И врага до душевных глубин поразил,

А великий Нерей, мощь морей подчинив,

Натравил на Колосса свой гневный прилив.

Лишь природы дитя не желало войны,

Зоа мир исцеляла от грома луны.

Берегла все живое от братьев своих,

Что в неистовой схватке забыли других.

А Фаронис с Нереем Колосса свалили,

Грудь ударом совместным врагу раскроили.

И изъял его сердце защитник морей,

То Земле возвратил благородный Нерей.

Получив его в дар, царь Циклопов, Гифаз,

Сердце старшего брата упрятал в топаз.

В нем сокрыта великая сила Земли,

О которой мечтали миров короли.

Этот камень Бессмертия сущность хранил,

И секреты земного величья таил,

Но владыкой Бессмертья владел сильный страх,

Был Аиду передан за мудрость в глазах.

А теперь первородная сила Земли,

Унывает в просторах столетней пыли.

Вместе с властью великой сокрыт в ней и страх:

Слабость в силе и жизнь, обращенная в прах.

Только воля тирана земле не родна,

И мечта у Всевластия Шара одна:

Возвратить своей матери силу и власть,

Средь веков раствориться и в вечность упасть.

Наконец в бесконечности мира обитель,

Прибыл с молотом воли святой исполнитель.

Он исполнить свой долг перед миром готов,

Нанести свой удар за границей миров.

На пути Лапиона — лишь адский слуга:

Устремляются ввысь из кристаллов рога,

Демон с мира Асуров, живая скала,

Без слабин его тело, душа без тепла.

Пусть улыбка сияет, без жизни она,

И глазница прозренья навек лишена,

А другая сияет недобрым огнем,

Гневом глаз тот горит, только искры нет в нем.

Тяжелы кулаки, как тяжел и удар,

Монтинор — воплощенный в реальность кошмар,

Силы темных асуров подняли его,

Но создателя демон убил своего.

Был асуров искусный тот маг темных сил,

Он дыханием мрака свой дар получил,

Но владычить той силой умел, как никто,

Звали Гирия Мастером Темным за то.

Гирий мог созидать жизнь из тьмы и песка,

Но от разума сущность была далека,

Те создания гибли, исчезнув в веках,

Рассыпалось их тело в безжизненный прах.

Много лет он исследовал магию тьмы,

Чтоб в созданий вдохнуть вместе с жизнью умы,

И ему удалось, он асура создал,

Что создателя темным отцом признавал.

А затем создал Гирий десятки таких,

Все равно были хуже асуров других,

И решил созидать он асура высот,

Что во всем своих братьев живых превзойдет.

Камня черного скалы лежали на юг,

Всего тверже порода та в мире вокруг.

Гирий создал могущества мрака кристалл

И направился в царство безмолвное скал.

Там в одну из вершин он тот камень вонзил,

Черной магией вместе навек их скрепил,

А затем создал сердце, как делал всегда,

Засияло оно, словно мрака звезда.

Одарил скалу сердцем, так жизнь в ней создал,

Но родившийся демон отца не признал.

Монтинор, пробудившись, ударил творца,

Гирий только успел вынуть меч из ларца.

Но орудие мага, увы, не спасло,

Так творение гибель творцу принесло.

Гирий точно исхода такого не ждал,

Черной кровью стекая, он наземь упал.

Поплатился за Гирия смерть Монтинор,

Войско темному демону дало отпор,

И поймали асуров солдаты убийцу,

Заточили навеки под стражу в темницу.

Сатана лишь решился его отпустить,

Приказал за то верно асурам служить.

Заточения вечного муки узрев,

Согласился асур, возразить не посмев.

Знал: с отказом свободы вовек не видать,

Ведь никто не предложит ту сделку опять.

И теперь он отправлен в Гробницу Веков,

Заточение вновь за границей миров.

В тишине ждал, как время закончит свой ход,

Как одержит победу асуров народ,

И окончится ссылка в гробнице святой,

Но явился на битву отважный герой.

На победу настроен боец Лапион,

Пошатнулась основа безмолвных колон:

Монтинора кулак отразил молот бога,

Их судьбы провела в это место дорога.

Легендарная стычка двух каменных скал,

Божий блеск и асура звериный оскал,

Мощный молот, что земли волной содрогает,

И ладонь, что желанием битвы пылает.

Демон поднял кулак и ударил врага -

В пол вонзилась, как гвоздь, Лапиона нога.

Но сдаваться герой и борец не привык,

Он поднялся и в стойке застыл, словно бык,

И затем Монтинору нанес свой удар,

А Гефай отстранился в сраженья разгар.

Монтинор от атаки героя не пал,

Он, готовясь к ответу, кулак вновь поднял.

Сжав сильнее ладонь, он ударил опять,

В этот раз не желал Лапион погибать.

На колени упал и дышал тяжело,

Но его вновь желанье победы вело.

Снова молот сжимая покрепче в руках,

И храня свет надежды в бездонных глазах,

Он неистовой мощи удар свой нанес,

«Ты меня не сразишь!» — Монтинор произнес.

Но и он уже горечь ранений познал,

Лапиона удар ему смерть предрешал.

Осознал Монтинор, что придет его крах,

И кровавые слезы блеснули в глазах.

Лапиону не лучше, валился он с ног,

Но не пал его дух, еще держится бог.

Монтинор замахнулся опять кулаком,

Разразился в гробнице неистовый гром.

Содрогнулись колоны, сломился и пол,

Монтинора удар и могуч, и тяжел.

Но не пал Лапион, он к ответу готов,

Монтинора желает отправить в мир снов.

Лапион замахнулся, свой молот подняв,

И ударил, гробницу с землею сровняв.

Монтинор, демон-камень, асуров изгой,

На руинах гробницы обрел свой