Армия древних роботов - Александр Шакилов

Однако выполнение приказа не представлялось Мазариду возможным. Ну никак. Потому что беглец нырнул в озеро. Подумаешь, захотелось ему искупаться, ничего страшного, чище будет перед палачами стоять. Увы, озера в этих краях особенные – радиоактивные, потому что на дне кратеров, образованных мощными врывами. Так что водные процедуры для Шацу могут быть – и будут – фатальными. Вопрос в том, сколько он протянет еще. И уж точно его надо как можно быстрее вытащить из воды. Мерзкая старая жаба, не сиделось же тебе в преддверии хорошего дня в недрах Полусферы, да рядом со старичками-советниками!..

Майор обвел взглядом личный состав, построенный на палубе боевого отделения. Отличные ребята. Профи, побывавшие в жутких передрягах и победившие. Элита.

Конечно, надо было отправить вниз рептилуса – их в отряде было достаточно, – потому что эти создания просто созданы для ведения боевых действий в воде и под водой, но во взводе и так поговаривали о том, что командир неровно дышит к голубокожим, терпеть их не может и старается всячески унизить по поводу и без. Неровен час вспыхнет бунт. Так что… Мазарид уставился на крохотного пироса, вооруженного громадной инопланетной хренью размером втрое больше его самого. Ну не это же чудо вниз посылать, верно? Еще утонет…

– Ты, – Мазарид ткнул конец фала в грудь крупному тайгеру, выше его ростом на целую голову. – Прыгай и достань мне беглеца живым.

– Что? – Кошачьи глаза за стеклами противогаза округлились.

– Прыгай в воду. – У майора зачесался обрубок хвоста. Он терпеть не мог лишних вопросов, а этот вопрос был еще и неуместным и несвоевременным.

– Но ведь вода радиоактивная.

Мазарид едва не зарычал.

– Прыгай. Это приказ.

– Но я…

Майор вскинул автомат и выстрелил тайгеру в слишком большой – не пристало бойцу размышлять над приказами – лоб. Брызнуло смесью из крови, резины противогаза, костей и того, что заменяло идиоту мозг. Дернув лапами, тело перевалилось через борт боевого отделения и, кувыркнувшись, шлепнулось в озеро. Вода вокруг него быстро начала краснеть. Над поверхностью воды показалась голова беглеца, длинные черные волосы на затылке которой были перехвачены серебристой проволокой – а он любопытен, этот адъютант генерала Бареса! – и тут же голова вновь скрылась в пучине.

Мазарид почувствовал на себе недобрые взгляды. И уж совсем зло на него смотрел из-под линз противогаза малыш-пирос с громадной хреновиной в худеньких лапках. Как бы не выстрелил… Если раньше подчиненные его просто недолюбливали – как едва терпят заносчивых выскочек, – то теперь его возненавидели. Это плохо. Мазариду без разницы, кто и что о нем думает, – пусть хоть проклинают, наплевать ему на это. Однако если чувства могут помешать подчиненным четко, без сомнений и лишних – преступных! – разговоров выполнять приказы, нужно подавить их в зародыше.

Щелкнув новеньким, тугим еще карабином, Мазарид пристегнул фал к ремню и, медленно поставив автомат у борта – уж больно нервно на него некоторые косились, – снял с себя разгрузку, приемопередатчик и противогаз.

За каждым его движением наблюдали недоверчиво, с прищуром.

Вдохнув побольше воздуха, он легко перемахнув через борт.

Высота была довольно приличная, – ниже дирижабль просто не мог опуститься. Майор сильно ударился ногами о воду, ушел в нее с головой, погрузившись сразу мер на пять, ушам стало больно. Не спеша всплывать, он открыл глаза. Сверху вода казалась черной и мертвой, но тут, на глубине, все было иначе. Озеро было прозрачным и просто-таки кишело жизнью: мелкие рачки, раки покрупнее и какие-то пиявки бодро бросились к майору, желая откушать его плоти. Отбиваться от них не имело смысла, не до того. Беглеца нигде видно не было, хотя озеро, благодаря прозрачности воды, просматривалось от берега до берега. Вот только на дне озера что-то светилось мягким светло-зеленым светом. Развернувшись головой вниз, Мазарид нырнул глубже. Светились останки коз. Похоже, погибая, они падали со склонов в озеро, где мягкие ткани становились добычей рыб, креветок и пиявок, а твердые покрывались налетом радиоактивного ила.

Из мягкого света, взбурлив воду, выплыли один за другим десяток острых шипов. Мазарид легко от них уклонился. Да это же беглец выстрелил в него из шипомета! Глупый лягушонок. Шипомет, конечно, отличное оружие, но не в воде же.

Шацу прятался за грудой светящихся козьих останков, но как только понял, что место его пребывания раскрыто, извиваясь всем телом, точно пиявка, атаковал Мазарида с ножом в левой руке. Бесполезный шипомет он уже сунул в набедренную кобуру. Двигался рептилус быстро и уверенно, он был создан воевать в воде, глубина давала ему преимущество перед сухопутным тайгером. Но за Шацу явился не просто какой-то котенок, а Мазарид! К тому же, судя по бездействующей правой руке, она у рептилуса была повреждена – скорее всего, сломана.

Нож метнулся к животу тайгера с такой скоростью, будто вода его вовсе не тормозила, – несмотря на преклонный возраст, рептилус обладал удивительной, просто невероятной силой. А еще адъютант, штабная крыса!.. Мазарид едва успел подставить руку под удар, чуть не ставший для него смертельным. Руку обожгло болью. Но это ерунда. Главное, Шацу не удалось выпотрошить майора и кишки остались в брюхе – лезвие, пронзив плоть, распоров ее и выбросив в воду облако крови, уперлось в кость и, скользнув вдоль нее, вошло в основание протеза, застряв в щели. В тот же момент Шацу, мгновенно сообразив, что ножа он лишился, выхватил шипомет и, ткнув его в лицо Мазарида – разбил губы, сволочь! – нажал на спуск. Первый шип майор поймал клыками и вновь выстрелить в себя не позволил – вывернул голубое запястье так, что Шацу еще долго не сможет ничего левой лапкой держать. Затем тайгер оторвал шипомет от присосок на пальцах рептилуса. Не без труда – другой на месте жабы сразу бы сдался, – заломив руки беглецу за спину, Мазарид всплыл вместе с добычей.

– Хороший день для смерти, – как ни в чем не бывало, будто они встретились случайно на тенистой улочке в Минаполисе, поприветствовал его на поверхности Шацу.

– Пусть умрут наши враги, – шумно выдохнув и жадно вдохнув, ответил ему майор и, обмотав пленника фалом, рявкнул прямо в голубое лицо: – Где?!

Рептилус едва заметно скривился. Вертикальные зрачки его на миг затянуло мигательными перепонками. Но главное – он промолчал в ответ. Это означало, что он не готов пока что сотрудничать. Ну, это ничего, это нестрашно.

– Поднимай! – крикнул Мазарид.

Фал дернулся, натянулся. Лебедка потащила рептилуса и повисшего на нем тайгера к дирижаблю. Хорошенько размахнувшись, Мазарид врезал Шацу кулаком в живот. Нет, он вовсе не собирался истязать его, просто рептилусы имеют привычку уродовать свои тела, делая в них потайные карманы, обычно – в животе.

Майор не ошибся: у Шацу действительно имелся потайной карман, который открылся от удара. Вот только в кармане ничего не было. Вообще ничего!..

– Где?! – прорычал Мазарид.

Рептилус ответил ему презрительной улыбкой.

Отцепившись от него, Мазарид прыгнул обратно в озеро.

Он трижды обшарил все дно, – трижды! – под каждую светящуюся кость заглянул, всех раков поднял со дна, весь ил перерыл, но ничего не нашел.

– Командир, я поговорю с жабой. Особенно поговорю. Я умею, – предложил майору малыш-пирос, когда майора, мокрого, всего в пиявках и падающего от усталости и потери крови, подняли-таки на борт дирижабля.

Мазарид мотнул головой, обдав всех вокруг брызгами радиоактивной воды.

– Нет. Никогда! Не позволю, пока жив, наследников пытать! Доставим в Минаполис, а там пусть полковник Саламан решает, что с жабой делать. Пусть его там хоть живьем режет.

Пока майору зашивали и перевязывали руку, Шацу смотрел на него не моргая.

Просто смотрел.

Сунув правую ладошку под щечку, Ларисса посапывала на плетеном тюфяке. Ее обожаемая секира лежала рядом.

Траст провел рядом с Лариссой достаточно ночей, чтобы безошибочно определять, когда она действительно спит, а когда – всего лишь делает вид, надеясь, что из-за «крепкого сна» ее не будут ставить в дежурство, отправлять за хворостом для костра или – как сейчас – донимать неприятными разговорами. А уж с тех пор, как она умерла…

Рыжий тронул ее за плечо. Не пошевелилась, ударить не попыталась, Карой не замахнулась, даже дыхание не сбилось. Точно не спит. Точнее не бывает. Он намеренно отстранился, потому что разговор у них будет серьезный, и каждый должен принять решение самостоятельно.

Предвещая жаркий летний день, рассвет уже блестел в каплях росы на ступеньках дома и на редкой траве неподалеку, так что Траст, едва дождавшийся утра, решил, что уже можно растолкать блондинку – хватит ей бока отлеживать, тем более все равно прикидывается. Рядом, целомудренно прильнув друг к другу, двумя грозовыми тучами рокотали-храпели Майдас и мамочка Траста. Его невеста, свернувшись калачиком, спала в повозке. Мерзко орали в ивах над рекой большие белые цапли.