Гамлет - Уильям Шекспир

(Уходит.)

Слова парят, а чувства книзу гнут.А слов без чувств вверху не признают.

Уходит.

Сцена 4

Комната королевы.

Входят королева и Полоний.

Он к вам идет. К стене его прижмите,Пусть обуздает выходки свои.Скажите, вы спасли его от карыСвоей рукой. Я спрячусь за ковром.Пожалуйста, покруче.

Мать! Миледи!

Не бойтесь. Положитесь на меня.Он, кажется, идет. Вам надо скрыться.

Полоний становится за ковром.

Входит Гамлет.

Ну, матушка, чем вам могу служить?

Зачем отца ты оскорбляешь, Гамлет?

Зачем отца вы оскорбили, мать?

Ты говоришь со мною, как невежа.

Вы спрашиваете, как лицемер.

Что это значит, Гамлет?

Что вам надо?

Ты помнишь, кто я?

Помню, вот вам крест.Вы королева в браке с братом мужаИ, к моему прискорбью, мать моя.

Так пусть с тобой поговорят другие.

Ни с места! Сядьте. Я вас не пущу.Я зеркало поставлю перед вами,Где вы себя увидите насквозь.

Что ты задумал? Он меня заколет!Не подходи! Спасите!

Стража! Эй!

Ах так? Тут крысы? На пари – готово.

(Протыкает ковер.)

Убит!

(Падает и умирает.)

Что ты наделал!

Разве тамСтоял король?

Как ты жесток! Какое злодеянье!

Не больше, чем убийство короляИ обрученье с братом мужа, леди.

Убийство короля?[63]

Да, леди, да.

(Откидывает ковер и обнаруживает Полония.)

Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!Тебя я спутал с кем-то поважнее.Ты видишь, суетливость не к добру.А вы садитесь. Рук ломать не надо.Я сердце вам сломаю, если все жОно из бьющегося матерьялаИ пагубные навыки не сплошьЕго от жизни в бронзу заковали,

Что я такого сделала, что тыТак груб со мной?

Вы сделали такое,Что угашает искренность и стыд,Шельмует правду, выступает сыпьюНа лбу невинности и чистотыИ превращает брачные обетыВ торг игроков. Вы совершили то,Что обездушивает соглашеньяИ делает пустым набором словОбряды церкви. Небеса краснеютИ своды мира, хмурясь, смотрят вниз,Как в судный день, чуть вспомнят ваш поступок,

Нельзя ль узнать, в чем дела существо,К которому так громко предисловье?

Вот два изображенья: вот и вот.На этих двух портретах – лица братьев.Смотрите, сколько прелести в одном:Лоб, как у Зевса, кудри Аполлона,Взгляд Марса, гордый, наводящий страх,Величие Меркурия,[64] с посланьемСлетающего наземь с облаков.Собранье качеств, в каждом из которыхПечать какого-либо божества,Дающих званье человека. ЭтоВаш первый муж. А это ваш второй.Он – словно колос, пораженный порчей,В соседстве с чистым. Где у вас глаза?Как вы спустились с этих горных пастбищК таким кормам? На что у вас глаза?Ни слова про любовь. В лета, как ваши,Живут не бурями, а головой.А где та голова, что совершила бТакую мену? Вы не мертвый труп.А то б вы не могли передвигаться.Но ваши чувства спят. Ведь тут никто бНе мог так просчитаться. Не бывает,Чтоб и в бреду не оставался смыслТаких различий. Так какой же дьяволСредь бела дня вас в жмурки обыграл?Слепорожденный с даром осязанья;Безрукий, слабо видящий; глухой,Но чувствующий запах, не ошиблисьТак явно бы!Стыдливость, где ты? Искуситель-бес!Когда так властны страсти над вдовою,Как требовать от девушек стыда?Какой пример вы страшный подаетеНевестам нашим!

Гамлет, перестань!Ты повернул глаза зрачками в душу,А там повсюду пятна черноты,И их ничем не смыть!

Валяться в салеПродавленной кровати, утопатьВ испарине порока, любоватьсяСвоим паденьем…

Гамлет, пощади!Твои слова – как острия кинжаловИ режут слух.

…с убийцей и скотом,Не стоящим одной двухсотой долиТого, что тот. С петрушкой в королях.С карманником на царстве. Он завиделВенец на полке, взял исподтишкаИ вынес под полою.

Гамлет, сжалься!

Со святочной игрушкою…

Входит Призрак.

Под ваши крылья, ангелы небес! –Что вашей статной царственности надо?

О, горе, с ним припадок!

Ленивца ль сына вы пришли журить,Что дни идут, а он под злую рукуПриказов ваших страшных не свершил?Не правда ли?

Цель моего прихода – вдунуть жизньВ твою почти остывшую готовность.Но посмотри, что с матерью твоей.Она не в силах справиться с ударом.Кто волей слаб, страдает больше всех.Скажи ей что-нибудь.

Что с вами, леди?

Нет, что с тобой? Ты смотришь в пустоту,[65]Толкуешь громко с воздухом бесплотным,И дикостью горят твои глаза.Как сонные солдаты по сигналу,Взлетают вверх концы твоих волосИ строятся навытяжку. О сын мой,Огонь болезни надо остужатьНевозмутимостью. Чем полон взор твой?

Да им же, им! Смотрите, как он бел!Смерть страшная его и эта бледностьМогли б растрогать камень. – Отвернусь.Твои глаза мне душу раздирают.Она рыхлеет, твердость чувств сдает,И я готов лить слезы вместо крови.

С кем говоришь ты?

Как, вам не видать?

Нет. Ничего. Лишь то, что пред глазами.

И не слыхать?

Лишь наши голоса.

Да вот же он! Туда, туда взгляните:Отец мой, совершенно как живой!Вы видите, скользит и в дверь уходит.

Все это плод твоей больной души.По части духов бред и исступленьеВесьма искусны.

Исступленье, бред!Мой пульс, как ваш, отсчитывает тактИ так же бодр. Нет нарушений смыслаВ моих словах. Переспросите вновь –Я повторю их, а больной не мог бы.Во имя бога, бросьте ваш бальзам!Не тешьтесь мыслью, будто все несчастьеНе в вашем повеленье, а во мне.Такая мазь затянет рану коркой,А скрытый гной вам выест все внутри.Вам надо исповедаться. ПокайтесьВ содеянном и берегитесь впредь.Траву худую вырывают с корнем.Прошу простить меня за правоту,Как в наше время просит добродетельПрощенья у порока за добро,Которое она ему приносит.

Ах, Гамлет, сердце рвется пополам!

Вот и расстаньтесь с худшей половиной,Чтоб лучшею потом тем чище жить.Спокойной ночи. Не ходите к дяде.Взамен отсутствующего стыдаУсвойте выдуманную стыдливость.Она привьется. В маске добротыВы скоро сами пристраститесь к благу.Повторность изменяет лик вещей.В противность злым привычкам добрый навыкСмиряет или гонит прочь чертей.Впоследствии, когда вы захотите,Чтоб вас благословили, попрошуТогда и я у вас благословенья,А что касается до старика,

(показывает на Полония)