Тайная история Костагуаны - Хуан Габриэль Васкес

(а об этом не упоминал) она преодолевает путь от Колона до города Панама, где становится предметом подпольной сделки. Только что стемнело. На рынке Плайя, под навесом, среди банановых гроздьев встречаются стюард-поляк Юзеф Теодор Конрад Коженёвский, авантюрист-корсиканец Доминик Червони, генерал-консерватор Хуан Луис Де ла Пава и переводчик Леовихильдо Торо. Пока генерал Де ла Пава вручает сумму, о которой договорился при участии многих посредников с «Делестаном и сыновьями», Шасспо и тысячу двести девяносто две ей подобных доставляют на деревянных, запряженных мулами повозках на борт парохода «Элена», прибывшего вдоль тихоокеанского побережья из Калифорнии, с остановкой в Никарагуа, и отправляющегося в Лиму, Перу. Несколько часов спустя, уже на «Элене», генерал Де ла Пава напивается и с криками: «Смерть правительству! Смерть президенту Акилео Парре! Смерть треклятой Либеральной партии!» производит шесть выстрелов в воздух из револьвера Смит-Вессон третьей модели, купленного в Панаме у калифорнийского золотоискателя (Бартоломью Дж. Джексона, 1834 года рождения). Двадцать четвертого августа пароход заходит в порт города Буэнавентура на тихоокеанском побережье Колумбии.

На спинах мулов – мулы эти, бывает, бредут по два-три дня без отдыха, и один из них околевает, поднимаясь в горы, – контрабанда покрывает трудный путь от Буэнавентуры до Тулуа и прибывает под присмотром генерала Де ла Павы к Лос-Чанкос. Тридцатого августа, ближе к полуночи, мирно спящий в палатке генерал Хоакин Мария Кордоба, которому предстоит руководить сражением против чудовищных безбожников-либералов, просыпается от грохота повозок и стука мульих копыт. Он поздравляет Де ла Паву, а потом заставляет своих генералов встать на колени и помолиться о семействе Делестан, причем фамилию они произносят попеременно «Делестон», «Колестон» и «Дель Осталь». А через несколько минут уже и все четыре тысячи сорок семь солдат армии консерваторов взывают к Святому Сердцу Иисусову, заверяют, что уповают на Него, и просят вечного здравия для марсельских крестоносцев, далеких благодетелей. На следующее утро, после долгих лет бездействия на благородных театрах военных действий, наша Шасспо попадает в руки Руперто Абельо, мужа сестры приходского священника из Буги, и снова начинает стрелять.

В 6:47 пуля из нее пробивает горло Венсеслао Серрано, ремесленнику из Ибаге. В 8:13 еще одна пуля входит в правую ляжку Сильвестре Э. Варгаса, рыбака из Ла-Дорады, и сбивает его с ног, а в 8:15, после неудачной попытки Абельо перезарядить винтовку, ее штык утопает в грудной клетке того же Варгаса, между вторым и третьим ребром. В 9:33 выстрел Шасспо пробивает правое легкое Мигеля Карвахаля Котеса, изготовителя чичи, а в 9:54 сносит затылок Матео Луису Ногере, молодому журналисту из Попаяна, который мог бы написать великие романы, проживи он дольше. Шасспо убивает Агустина Итурральде в 10:12, Рамона Москеру в 10:29, Хесуса Марию Сантандера в 10:56. В 12:44 Висенте Ногера, старший брат Матео Луиса и первый читатель его первых стихов – «Элегии моему ослу» и «Бессмертного ликования», – который три часа преследовал Руперто Абельо по всему полю боя, ослушавшись приказов генерала Хулиана Трухильо и подведя себя под военный трибунал, позже оправдавший его, укрывается за телом Вараввы, своего убитого скакуна, и оттуда стреляет. Стреляет не из винтовки Спенсера, выданной ему перед битвой, а из Ремингтона 20 калибра, которое обычно брал с собой отец на охоту в долине реки Каука. Пуля пробивает левое ухо Руперто Абельо, дробит хрящ, разрывает скулу и выходит через глаз (зеленого цвета, предмет семейной гордости). Абельо умирает мгновенно, Шасспо остается лежать в траве, между двумя коровьими лепешками.

Помимо Абельо, при Лос-Чанкос погибают две тысячи сто семь солдат-консерваторов, многие из которых были вооружены контрабандными Шасспо. Тысяча триста тридцать пять солдат-либералов погибают от контрабандных пуль из этих винтовок. Обходя поле боя в составе войска-победителя, молодой Фидель Эмилиано Сальгар, бывший раб генерала Трухильо, подбирает нашу Шасспо и не расстается с ней, пока идет наступление через весь штат Антиокия. Битва при Лос-Чанкос, одна из самых кровавых в гражданской войне 1876 года, оставила глубокий след в душе Сальгара и глубокую дыру в его левой кисти (проделанную ржавым штыком Марселиано Хименеса, пеона[17]). Будь Сальгар французским поэтом, он, несомненно, написал бы сонет и назвал его «L’ennui de la guerre»[18]. Но он не поэт и не француз, и потому не находит способа выплеснуть невероятное напряжение последних дней и отогнать назойливые образы всех увиденных им трупов. Сальгар начинает разговаривать сам с собой и однажды ночью, убив часового (Эстанислао Акосту Гонсалеса, 1859 года рождения) тем же штыком Шасспо, что проткнул Сильвестре Э. Варгаса, всем своим видом и поступками дает понять окружающим, что сошел с ума.

Жизненный путь Шасспо завершается вскоре после этого.

Удобно лежащая в руке винтовка позволяет Сальгару запугать однополчан, от чего он получает удовольствие (наслаждаясь как бы маленькой местью). Многие из них предпочитают оставить его в покое, несмотря на очевидную опасность, которую являет собой неуравновешенный вооруженный человек среди военных. Просто масштаб его безумия не виден извне. Вечером 25 сентября батальон, а с ним Сальгар и его винтовка, преодолев штат Антиокия, выходят к реке Атрато и отвоевывают тем самым часть земель у консерваторов. Ночь застает их на асьенде Мирафлорес. Босой и голый по пояс Сальгар наставляет винтовку на генерала Ансоатеги, спавшего в своей палатке, и ведет его к реке, где сталкивает на воду каноэ; при этом он не убирает штык из-под ребер у генерала, но глазами водит в разные стороны совершенно бессмысленно, будто сломанная кукла. Не успевает каноэ отойти и на десять метров, как на берег выскакивает генеральская охрана и берет Сальгара на мушку. Погруженный в свои туманные мысли, Сальгар поднимает нашу Шасспо, прицеливается генералу в голову и последним выстрелом пробивает череп прежде, чем солдаты на берегу успевают что-то сделать. Потом они, чьи имена уже не важны, открывают огонь.

Пули разных калибров поражают Сальгара в разных местах: пронзают оба легких, щеку и язык, раздрабливают колено и вновь открывают почти затянувшуюся рану на левой руке, сжигая нервы, обугливая связки, проносясь по запястному каналу, как корабль несется по каналу обычному. Шасспо на секунду взлетает в воздух и падает в бурные воды Атрато, погружается и, прежде чем уйти на дно, проплывает несколько метров по течению. Следом за ней спиной падает в реку человек (69 килограммов), который был рабом и свободным уже не станет.

В ту минуту, когда Фидель Эмилиано Сальгар ложится на песчаное дно, напугав при этом ската и получив укол хвостом, – хоть мертвое тело и не чувствует боли, ткани не сокращаются под действием яда,