Искатель, 1998 №7 - Даниэль Мусеевич Клугер

приехал, а заодно позвонить в офис, выяснить, что новенького от Алекса и Габи. Но сначала Соколовой. Он вынул из поясного футляра сотовый телефон. Рука его повисла над кнопками.

— О, черт, я даже не спросил номер телефона, — ругнулся Розовски. — Определенно, я нуждаюсь в отдыхе, с такой рассеянностью нечего заниматься расследованиями. И насчет склероза Офра права… — продолжая бормотать в собственный адрес нелестные слова, он набрал номер офиса. Услышав: «Шалом, вы позвонили в агентство «Натаниэль», — пропетое мелодичным голосом Офры, спросил: — Есть новости от Габи?

— Никаких.

— От Алекса?

— Есть, он появлялся. Сказал, что вся информация, которую можно было собрать, будет в твоем распоряжении сегодня вечером.

— Замечательно. Что еще?

— Да, тебе звонил некто Баренбойм.

— Да? — Розовски неопределенно хмыкнул. — И что же он хотел?

— Он не сказал. Только просил передать, что с этими делами не так все просто.

— С какими делами?

— Не знаю. Это я цитирую, — объяснила Офра. — «Вы, деточка, передайте Натаниэлю, что с этими делами не все так просто», — продекламировала она с выражением, стараясь повторить непередаваемый акцент Баренбойма.

— Очень похоже… — пробормотал Розовски. — То есть я имею в виду, что он, похоже, прав.

— Этого я не знаю. И еще он сказал, что утром непременно у тебя появится.

— Где?

— В офисе, где же еще.

— Ладно, Офра, спасибо. Мне пора. Я еще позвоню.

— А что говорить, где ты сейчас и когда появишься? — поинтересовалась Офра. — Ты с такой скоростью вылетел из агентства, что я даже не успела спросить.

— Где я? — Натаниэль плотнее прижал к уху аппарат, пытаясь одной рукой вывернуть руль так, чтобы не столкнуться с нахальным жучком-«фольксвагеном». Ему это удалось почти чудом. — Я… Послушай, Офра, мне некогда. Я спешу на встречу с клиентом.

— Или клиенткой.

— Угадала.

— Значит, я была права! — торжествующе сказала Офра.

— Не болтай глупостей, — посоветовал Натаниэль и отключился. Во время всего разговора он бестолково кружил по пятачку перед «Маца-дой», пытаясь найти место для стоянки. Среди тесно прижавшихся друг к другу автомобилей выделялись несколько маршрутных такси с тюками и чемоданами — видимо, недавно доставили репатриантов из аэропорта «Бен-Гурион».

Наконец, решившись, Натаниэль ринулся в довольно узкий промежуток между маршрутками, немного поругался с таксистами — те крыли его лениво: то ли из-за жары неохота было скандалить всерьез, то ли ругались просто по привычке. Выключив со вздохом облегчения двигатель, Розовски хлопнул дверцей и направился в высокую вращающуюся дверь.

Вестибюль отеля встретил его ровным сдержанным гулом, столь плотным, что Натаниэль в первую секунду оторопел. Его толкнули в спину, буркнули что-то, похожее на извинения, он поспешно отошел в сторону и осмотрелся. Относительно просторный и комфортабельный — при внешней неказистости здания — вестибюль был настолько полон людьми, что казался, скорее, залом ожидания аэропорта в нелетную погоду.

— Фима, где наши вещи?! У нас было шесть мест — пять сумок и Тимошка! — услышал он истошный крик прямо над ухом и испуганно отскочил в сторону, едва не опрокинув пирамиду из доброго десятка разномастных чемоданов.

— Массовая эвакуация евреев, — пробормотал он. — Скорая помощь имени Теодора Герцля…

Конечно, было интересно узнать, кто такой Тимошка: попугай, котенок или внук? Он покачал головой и направился к стойке.

Слава Богу, у стойки царило относительное спокойствие. Натаниэль дождался, пока очередной репатриант, с ошалевшими от резкой перемены обстановки глазами, заполнит необходимые документы, и протиснулся к портье.

Портье, мужчина лет тридцати, смуглый, с такими же ошалевшими, как у его клиентов, глазами, уставился на Розовски.

— Мне нужно в триста двенадцатый номер, — сказал он портье.

— Даркон! Паспорт! — сказал тот, явно не понимая нормального иврита.

— Послушайте, — терпеливо начал объяснять Натаниэль. — Я не репатриант. У меня здесь встреча. Мне нужно в триста двенадцатый номер. На каком это этаже?

В глазах портье мелькнуло что-то человеческое, его взор прояснился.

— Еще раз, пожалуйста, — сказал он.

— Триста двенадцатый номер, — внятно произнес Розовски. — Где он расположен? У меня там встреча.

Портье молча указал рукой в сторону лифта:

— Третий этаж.

— Госпожа не выходила? — спросил Розовски на всякий случай.

— Кто?

— Женщина, живущая в нем.

— По-моему, нет.

— Так… Скажите, пожалуйста, у нее сегодня были гости? Может быть, кто-нибудь спрашивал? Ну, там… — Натаниэль сделал неопределенный жест рукой. — Не помните?

Портье посмотрел на него с невероятным изумлением.

— Вы с ума сошли! — сказал он.

— Разве? — Натаниэль удивился.

— Вы бы по сторонам смотрели, — посоветовал портье.

— А в чем дело? — Розовски энергично повертел головой. — Я что, перехожу через мостовую?

— Вы думаете, я могу хоть что-то запомнить в этом балагане? — с отчаянием в голосе произнес портье. — Дай Бог с приезжающими разобраться. Тут одних русских понаехало!

Розовски еще раз огляделся. Представитель гостиницы «Мацада» был, безусловно, прав.

— Это только сегодня или всегда? — спросил он.

— Можно сказать, что всегда, — ответил портье. Он явно обрадовался передышке и возможностью переброситься парой слов с нормальным человеком. — Министерство абсорбции арендует у нас часть номеров.

— Значит, не помните, — грустно заключил Розовски. — Ну, что ж…

— Если у меня никто не спрашивал… — Портье задумался. — Какой номер вы назвали?

— Триста двенадцатый, — с надеждой в голосе повторил Розовски. — Дама недавно приехала.

— Триста двенадцатый… Триста двенадцатый… — Лицо портье прояснилось. — Правильно, был у нее гость, — оживленно сказал он. — Это еще до прибытия машин из аэропорта, поэтому я запомнил. Высокий такой, очень приличного вида.

— Давно?

— Что — давно?

— Давно был гость?

— A-а… Утром. Я же говорю, до прибытия машин из «Бен-Гуриона». По-моему, часов в десять.

— Долго пробыл?

Портье пожал плечами.

— Минут двадцать, по-моему. — Он подозрительно посмотрел на Розовски. — Зачем вам все это?

— А выглядел он как? — Розовски проигнорировал вопрос.

— Ну, как… — Портье задумался. — Мужик как мужик. Ваших лет. Может, чуть старше. Тоже русский.

— С чего вы взяли? Они что, по-русски разговаривали?

— Как они между собой говорили, я не знаю, — ответил портье. — Они, если и разговаривали, то в номере. А со мной он говорил на иврите. — И пояснил: — Я здесь давно, научился в акцентах разбираться. Все-таки, зачем вам эти подробности? Вы же сейчас ее увидите. Вот и спросите.

— Она мне не ответит, — мрачно заявил Розовски.

— Почему?

— Я — муж, — тем же тоном произнес Натаниэль. — Вы что, не видите — у меня морда рогоносца.

Портье рассмеялся.

— Скажете тоже… Скорее, тот похож на мужа — строгий такой, чопорный. — Он вдруг встревожился. — Слушайте, а если вы туда войдете, скандала не будет? На скандал в номере меня, пожалуй, не хватит.

— Обязательно будет скандал, — пообещал Натаниэль серьезно. — С битьем зеркал. Большие зеркала в номерах есть?

— Есть.

— Ну вот. Считайте, что в этом