Черное безмолвие - Кирилл Кудряшов

Охранник, стоящий у двери в дальнем углу прихожей, даже берет под козырек, когда я подхожу к нему.

— Петр Михайлович ждет вас. Просил проводить к нему, как только вы появитесь.

— Спасибо за заботу. — отвечаю я. Проводить меня, как только я появлюсь?! Посмотрела бы я на то, как ты, хваленый спецназовец умершего мира, остановишь бегунью, сыну которой грозит опасность! Не пришло еще то время, когда начальство будет заставлять бегунов ждать в приемной.

Входу. В кабинете, возможно, последнем рабочем кабинете в городе, меня уже ждут четверо. О том, что именно ЖДУТ, можно догадаться по их лицам, обращенным ко мне. На всех них отчетливо читается: «Ну, наконец-то».

Сырецкий восседает за столом, поправляя очки, видимо, чтобы лучше меня рассмотреть. Трое бегунов поднимаются со стульев, приветствуя меня молчаливым кивком головы. В этом кивке не только шаблонное «Добрый день, коллега», но и понятное только нам: «С возвращением, Ира. Могла, ведь, и не вернуться. Молодец!» Уважение… Вот, что читаю я в их взглядах.

Катя Таранова, липовый снабженец, но неплохой курьер — боится даже взять в руки оружие. Однажды я спасла ее от нападения медведя — бедняжку просто парализовало от страха, когда это шестилапое чудовище, неожиданно возникшее перед ее грузовиком, разнесло стекло кабины, пытаясь добраться до пищи, то есть, до нее. Я едва успела разрядить свой дробовик в голову этому монстру… Катя же даже и не подумала о том, чтобы подхватить с пассажирского сиденья «Калашников». Люблю ее, как человека, но вот как бегуна, как снабженца… Нет. С такой фамилией быть всего лишь трусоватой девчушкой — угораздило же.

Толя Сотников — совсем еще юнец, всего двадцать три года, но уже успел стать настоящим жителем Черного Безмолвия. Вот уж на кого я бы положилась полностью. Молодость, в сочетании с немалым опытом, приобретенным на охоте в Безмолвии, делают его отменным охотником и бойцом.

Марат Юдусов — некогда житель Казахстана, успевший перебраться в Новосибирск буквально за неделю до войны. Открыв в себе способности бегуна, примкнул к банде мародеров, долгое время терроризировавшей разрушенный город. Однако, когда с подачи Сырецкого, стали разворачивать строительство бункеров, когда были созданы мобильные отряды и десятки охранных патрулей — Марат, видимо, смекнувший, что восстанавливающийся правопорядок (или его подобие), может добраться и до него, быстренько сдал нам всю шайку, в которой уже успел достичь некоторых высот, и переметнулся к Сырецкому, в снабженцы. Научиться уважать его, как человека, я так и не смогла. Раскаявшийся преступник… Раскаявшийся ли? Без него мы еще долго ловили бы банду порознь, так — покончили со всеми разом… Предатель, сдавший своих, пусть они и были не более, чем грабителями и убийцами. Не люблю людей, готовых так резко сменить линию поведения, если не линию жизни. На серьезной охоте, или на задании, мне куда спокойнее будет все-таки с Катей, нежели с ним. Она, конечно, не в состоянии прикрыть тылы, наоборот, за ней самой нужно постоянно приглядывать, чтобы не полезла «целоваться» с аморфом, но, по крайней мере, сама она никогда не нанесет удара в спину.

Пятого бегуна завода, Сереги Никитина, почему-то нет… Видимо, на охоте, или еще где. Вот уж кого я бы хотела сейчас увидеть, так это его! Но, видимо, не судьба.

— Здравствуй, Ирочка. — улыбается мне Сырецкий, но в его улыбке сквозит напряженность. — Мы получили твою депешу. Теперь присядь и, будь добра, расскажи нам обо всем более подробно.

Он кивает Толе, и тот, поняв шефа с полувзгляда, уступает мне свой стул, отойдя в сторонку за новым для себя. Я сажусь, наслаждаясь мгновениями покоя, когда не нужно никуда торопиться и нестись, спасаясь от погони, или преследуя добычу.

— Сначала вы ответьте мне на один вопрос, — говорю я, — Петр Михайлович, кто знал о том, куда и зачем я еду? Другими словами, кто знал мой маршрут? Кто знал, что я направляюсь в «четверку» за Антоном?

Сырецкий мрачнеет, он всегда все схватывает на лету…

— Ты думаешь, что кто-то сдал твои координаты мародерам?

— Я не думаю, я знаю. Тот бегун знал обо мне все — кто я, как меня зовут, что я ела на завтрак, и в каком бункере живет мой сын!

— Поэтому ты предполагаешь нападение на «восьмерку»?

— Не совсем так. Я не предполагаю — он сам сказал мне «Увидимся в «восьмерке», или что-то в этом роде. Так кто знал маршрут моего передвижения?!

Я вглядываюсь в лица бегунов, уж они то все знали точно. Кто сдал меня мародерам? Подлец Марат решил взяться за старое? Катя сболтнула кому-то во время сексуальных утех? Толя… Нет, Толя не мог точно.

Все они насторожены, все озадачены, но никто не испуган. Никого не страшит разоблачение. По крайней мере, мне так кажется — я лишь бегун, который улавливает изменения в дыхании или биении сердца лучше любого детектора лжи. Лишь бегун, не Бог… Да и слаба я сейчас — уровень радиации здесь близок к нормальному, так что, мой порог чувствительности лишь чуть выше, чем порог обычного человека. Непривычно и страшно… Может, поэтому мы предпочитаем Черное Безмолвие?

— Все мы. — Сырецкий обводит нас широким жестом, — Шеф «четверки» знал лишь то, что мы послали человека за его инженером….

— Человека, или бегуна? — уточняю я, — Он знал, кто придет за Антоном? Мародеры ждали именно бегуна, хотя полной уверенности у них не было.

— Человека. — ответил он, на мгновение задумавшись. — В телеграмме я не вдавался в подробности. Я просто сообщил, что за Востриковым приедет мой человек.

— Ясно. Еще?

— Все сотники — они вообще в курсе всех дел завода.

— Сколько?

— Их семеро. Знали все. Быть может, они могли передать карту с проложенным маршрутом кому-то из десятников. Так, на всякий случай, если тебя придется искать.

— Меня однажды уже искали. — зло отвечаю я. — Помогло?

— Тогда мы не знали даже примерного района поиска но, если помнишь, отрядили чуть ли не всех боеспособных людей.

— Ага, а я, еле живая, сама доползла до внешнего поста!

— Ира?! — повышает голос Сырецкий, — Мы будем ругаться, или работать? Будем вспоминать, как тебе тогда не повезло, как ты едва не погибла после накрывшего тебя взрыва, или подумаем о том, что делать с новым противником?

— Второе, Петр Михайлович. — недовольно бурчу я. — Простите, я просто очень устала.

— Чувствуется. — вставляет слово Катя, разряжая сгустившуюся атмосферу.

— В общем, пол завода. — подвожу итог я, — И еще значительная часть людей в «четверке». Так?

— Получается, что так. Может, перед тем, как искать предателя, ты поделишься нами тем, что с тобой произошло?