Мастер меча - Дэвид Чейни

Нии-Доно презрительно усмехнулась.

– Ты трус и тряпка, но не будь еще и дураком. Если монахи добьются успеха и принесут нам голову Йоши, мы никогда не сможем доверять старику Фумио. Он должен умереть, и с ним все его родственники. Вспомни, что стало с твоим отцом оттого, что он пощадил Йоритомо. Если монахи потерпят неудачу, мы используем Фумио, чтобы заманить Йоши в последнюю ловушку, из которой он не выберется. Поэтому… – ее голос стал тише, и от этого дыхание смерти еще сильнее зазвучало в нем. – Даже если Фумио согласится помочь нам, он не выйдет из Рокухары живым.

Мунемори взглянул на братьев.

Томомори отвернулся. Шигехира покачал головой.

– Мунемори, мать права, – сказал он. – Другого выхода нет. Фумио и вся его семья должны быть уничтожены. Последней волей нашего отца нельзя пренебрегать: мы должны принести голову Йоши на его могилу или потеряем уважение и власть.

– Вот слова настоящего мужа из рода Тайра, – одобрила сына Нии-Доно. – Я понимаю, почему император поставил тебя во главе наших войск.

Она повернулась к Мунемори:

– А за твою слабость мне стыдно. Для нас пришло время ожесточить сердца. Хотя Фумио наш старый друг, я без колебаний использую его и отброшу. Таков закон власти: тот, кто ее имеет, должен доказывать, что он достаточно силен, чтобы удержать ее.

Солдаты приковали Фумио к столбу и ушли, оставив старика одного в кромешной темноте. Князя окружала полнейшая тишина.

Первый час прошел. Потом появились охранники в красном. Они принесли сосновый факел и укрепили его на стене.

Князь Фумио держался как можно прямее: он не хотел показать свой испуг. Но в душе старый воин дрожал от страха. Уже много лет ему не приходилось терпеть такого обращения. Князь прилагал огромные усилия, чтобы не взмолиться о пощаде. За час, проведенный в одиночестве, старик принял решение. Он не предаст Йоши, чего бы это ни стоило ему самому. Он вынесет любую боль. Фумио не обманывался насчет своей участи. Нии-Доно не позволит ему уйти из Рокухары живым. Фумио был перепуган, но хотел умереть достойно.

Трое подростков разжигали огонь в дальнем углу комнаты. Фумио смог разглядеть, что его окружало. Он был прикован цепью к среднему из трех стоявших в ряд столбов. Помещение было большим, замкнутым с трех сторон каменными стенами. Четвертая стена представляла собой решетку, сделанную из толстых деревянных брусьев, перекрещивающихся под прямым углом. Перед этой стеной располагался помост с установленной на нем деревянной колодой. На щите возле жаровни висели какие-то инструменты и оружие.

У Фумио заныло сердце: он узнал комнату пыток и казней. Много лет назад император разрешил иметь ее в Рокухаре для наказания государственных заключенных и государственных преступников. За решеткой размещались сиденья для зрителей. Фумио вспомнил, что год назад он сам находился по ту сторону решетки – присутствовал при казни убийцы, которому отрубили голову.

У старого князя задрожали колени, пальцы рук и ног стали холодными как лед. Он готов был закричать: «Пощадите меня! Пожалуйста! Я мирный человек, я ни с кем здесь не спорю!» Решимость Фумио ослабла. Он стал спрашивать себя, что же произойдет, если он пообещает выдать племянника. Ведь Нии-Доно сказала, что Йоши уже пойман, а может быть, даже мертв! В самом ли деле он не сможет жить на свете, если предаст того, кого считает своим сыном?

Старый князь смотрел, как нагревается на огне лезвие меча. Медленно текли секунды. Наконец охранники, перешучиваясь, выдернули раскаленный добела клинок из тигля.

Фумио перевел взгляд на решетчатую стену и прошептал: «Наму Амида Буцу». Он ощутил неизбежность смерти словно удар чего-то материального. Фумио жил долго, дольше, чем большинство его современников, но сейчас чувствовал, что у него еще много лет в запасе. Что, если все же?.. Простит ли его Йоши? Йоши хороший сын, он простит.

Нет! Честь выше всего. Фумио прикусил язык так, что изо рта выскользнула алая струйка.

Молодчик в красном приближался к старику, выставив перед собой раскаленное лезвие. Влажный воздух комнаты шипел от жара меча.

– Покорись и живи, – сказал охранник.

– Позовите Нии-Доно, – глухо пробормотал Фумио.

– Дай клятву и мы позовем ее.

Лезвие покачивалось сантиметрах в семи от лица князя, кожа его затрещала. Старый князь открыл рот, но снова закрыл. Выдохнул: «Наму Амида Буцу-у». Невыносимая боль возникла у него в груди и растеклась по левой руке, глаза выкатились, пот покатился градом со смертельно побледневшего чела. Фумио обрадовался этой боли: ею он искупал свою вину перед Йоши – мысль о предательстве.

– Никогда, – крикнул он, и его сердце остановилось.

Глава 14

Выйти из Девятивратного града оказалось легче, чем войти в него. Влюбленные изо всех частей столицы, проводившие ночи за занавесками своих любовниц, обычно убирались восвояси с третьими петухами, на ходу слагая «утренние стихи». Но подчас для кого-то свидания заканчивались слишком рано: то неожиданно возвращался муж, то любовные ласки иссякали скорей, чем ожидалось, или дама отговаривалась нездоровьем. Йоши смешался с толпой таких неудачников от любви. В полном наряде придворного пятого разряда, пахнущий словно бочка тухлой селедки, он ни разу не был остановлен. Охранники закатывали глаза, когда он проходил мимо, но были достаточно дисциплинированны, чтобы придержать языки. Правда, молодой человек вроде бы слышал приглушенный смешок, когда за спиной его захлопывались ворота Судзакимон, но это неважно. Его ждут другие дела. Сначала надо найти своего коня, вернуться к себе в северо-западный квартал, помыться и переодеться, потом заехать за Нами в усадьбу князя Фумио и подготовить все для немедленного отъезда.

Дом Йоши оставлял на попечении своего старого слуги Горо.

– Я уезжаю, возможно, надолго, – предупредил он. – Заботься о доме и саде, словно они твои собственные. Я оставлю тебе серебра на год. Если понадобится больше, пойди к князю Фумио, он тебе поможет.

– Все будет сделано, хозяин. Пусть улыбнется вам Будда.

До рассвета оставалось меньше часа. Во всех домах Киото зажигались огни: чиновники и рабочий люд готовились к наступающему дню. Йоши, нахлестывая лошадь, мчался по городу.

Улицы были еще пусты, и он добрался до усадьбы Фумио за несколько минут. Но, подъехав к воротам, он ощутил, что волосы поднимаются у него на голове. Мастер меча почуял опасность. Йоши обвел лошадь вокруг забора, спешился, привязал ее к одному из кольев и подошел к задней калитке, через которую ходили только слуги и торговцы. Обычно там стояли на часах два лакея, сейчас не было ни одного.

Йоши втянул в себя предрассветный воздух. Легкий ветерок скользил по его лицу. Ухоженные сады его дяди были полны высокими, словно кусты, цветами: китайской гвоздикой, лихнисом и луноцветом. Их аромат густо разливался по всей округе. Теперь же до Йоши донесся резкий и едкий запах горящего дерева или бумаги. Этот запах был ему слишком хорошо знаком по тому времени, когда пожары, вызванные землетрясением, пожирали строения и сады столицы. Но нигде не мелькало ни искорки огня, ни одна струйка жара не вплеталась в свежесть утренней прохлады.

Йоши быстрым шагом миновал крытый коридор. Он хотел позвать Нами, но горло пересохло, а лоб покрылся тонким слоем пота.

В главном зале кто-то двигался! Йоши молча обошел его вокруг и оказался в оружейной: ему нужен был меч, чтобы защищаться в случае необходимости. Носить мечи еще не значит пользоваться ими. Мастер боялся выбрал два клинка отличного качества. Один клинок был заткнут за пояс, другой остался в руке. Йоши пробрался к главному залу, остановился и прислушался. Кто бы там ни находился, он производит очень мало шума. Один-два человека, не больше.

Раздался тихий скрежет, мелькнул огонек, – Йоши бесшумно шагнул в комнату, высматривая признаки засады.

В комнате стоял человек – монах в белом плаще, накинутом поверх боевых доспехов. Его бритая голова блестела в слабом свете маленькой жаровни. Монах стоял к Йоши спиной и, похоже, не замечал, что он теперь не один. Йоши увидел, как незваный гость зажег фосфорную спичку и поднес ее к куче тряпья и обрывков бумаги, лежавшей перед ним на полу. Бумага вспыхнула, но тряпки не загорелись.

Вот откуда шел запах, который уловил Йоши.

Маленькие языки пламени гасли, не успевая перекинуться на деревянный каркас здания.

Для народа, чьи дома строились из бумаги, дерева и соломы, огонь был смертельным врагом. Значительная часть Киото не раз погибала в пожарах, стихийно возникавших после землетрясений. Тот, кто поджигал дом, зная, что огонь может переброситься на половину города, был хуже убийцы: он угрожал сердцу Империи.

Огонь чуть разгорелся и вновь погас. Монах что-то пробурчал себе под нос.

Хватит! Йоши поднял меч и замер в нерешительности. Отчаяние охватило его. Неужели проклятие повсюду следует за ним? Неужели все, кого он любит, обречены страдать? Если что-нибудь случится с Нами или с матерью, он никогда не простит себе этого. Йоши инстинктивно понял, что монах – его враг, а не Фумио. Он узнал в нем одного из тех, кто присутствовал на похоронной службе по Кийомори. Эти люди понимали, что могут сломить Йоши только захватив его семью. Вот почему они несколько дней следили за его передвижениями! Весь мир ополчился против Йоши! Йоши ожидал коварных выпадов со стороны Тайра, но этот человек монах. Что ему делить с монахами горы Хией?