Браво-Два-Ноль - Энди Макнаб

Динджер открыл пакетики с сосисками и бобами и пустил их по кругу. Три или четыре кружки чая спустя, а в случае с Динджером три сигареты спустя, мы настроились на всемирную службу новостей. В каком бы уголке земного шара ты ни находился, о том, что происходит в мире, узнаёшь именно из выпусков новостей, если не хочешь, чтобы о них рассказал какой-нибудь другой обормот. На все операции и учения мы обязательно берем с собой маленькие коротковолновые приемники, потому что если застрянешь где-нибудь в джунглях, служба новостей Би-би-си остается единственной связью с внешним миром. Куда бы ты ни попал, рядом обязательно окажется кто-нибудь, склонившийся над приемником и настраивающийся на нужную волну, потому что частоты меняются в зависимости от времени суток. Вот и сейчас мы намеревались взять с собой на задание приемники, так как была высока вероятность, что именно из выпусков новостей мы впервые услышим об окончании войны. Никто не сможет нас ни о чем предупредить до тех пор, пока мы сами не выйдем на связь, а это, возможно, произойдет уже после того, как Саддам признает свое поражение. Мы все уссывались над приемником Динджера, потому что он был скреплен бечевкой и кусками изоленты. У всех остальных были цифровые приемники, а Динджер по-прежнему таскал с собой свой древний ящик на паровой тяге, который приходилось настраивать целую вечность.

До нас дошли слухи, что сегодня прибудет почта, первая с тех пор, как нас перебросили в Саудовскую Аравию. Было бы очень неплохо перед отправкой на задание узнать последние новости из дома. Мы с Джилли как раз находились в процессе покупки дома, и я должен был подписать доверенность, которая уполномочивала бы ее действовать от моего имени. Я надеялся, что доверенность как раз прибудет с этой почтой; в противном случае, если меня убьют, Джилли не оберется хлопот.

К нам подошли пилот и второй пилот, и мы еще раз обсудили загрузку снаряжения. Я повторил алгоритм установления связи и действия в случае обнаружения во время высадки, чтобы еще раз убедиться в том, что эти вопросы мы понимаем одинаково.

Мы переговорили с двумя бортмеханиками, ребятами лет двадцати, судя по всему, страстными поклонниками фильма «Апокалипсис наступил», поскольку «Чинук» со всех сторон ощетинился пулеметами. Ребятам недоставало только эмблемы с головой тигра на шлеме и «Полета валькирий» Вагнера в наушниках шлемофонов. Для них полет через границу был событием, которое выпадает лишь раз в жизни. Они были без ума от счастья.

Летчикам были известны некоторые из позиций зенитных ракет «Роланд», и они постарались проложить маршрут в обход их. Однако из разговоров бортмехаников получалось, что они на самом деле хотят попасть под неприятельский огонь. Они постоянно шутили по поводу того, как будут летать среди разрывов зенитных снарядов. Я решил, что их будет ждать страшное разочарование, если они высадят нас без происшествий и вернутся назад целыми и невредимыми.

Я отыскал на противоположном конце аэродрома столик, устроился за ним и проверил свой приказ. Поскольку первый вылет был отменен, сегодня мне предстояло зачитать приказ еще раз — уже не в таких подробностях, останавливаясь только на основных моментах.

Мы ждали неуловимую почту. Наконец пронесся слух, что она прибыла и находится на противоположной стороне аэродрома, приблизительно в полумиле от нас. Времени уже было половина шестого вечера; осталось всего полчаса до выдвижения к вертолету. Мы с Винсом запрыгнули в ЛУМ и, сгоняв через аэродром, забрали сумку, предназначавшуюся для роты «Б».

Один из ребят получил уведомление об уплате налогов. Другой стал счастливым получателем приглашения принять участие в конкурсе журнала «Ридерс дайджест». Мне повезло больше. Я получил два письма. Одно было от матери — первое письмо от родителей, которое я получил с тех пор, как мне исполнилось семнадцать лет. Они не знали, что я нахожусь рядом с Персидским заливом, однако это должно было быть очевидно. У меня не оставалось времени, чтобы читать это письмо. Когда спешишь, надо вскрыть конверт, чтобы казалось, будто письмо прочитали. В этом случае никто не будет обижен, если ты не вернешься. Я узнал конверт формата A4 от Джилли. Внутри лежали карамельки, мои любимые ириски «Вулис». Как это ни странно, их было восемь штук, по одной на брата. Кроме них, в конверте была доверенность.

Тайная вечеря, последний ужин перед отправлением на дело, — это большое событие. В гости заявляются все, и каждый норовит сострить.

— Когда я увижу тебя в следующий раз, мне придется смотреть на тебя сверху вниз, поскольку я буду зарывать твою могилу, — сказал кто-то, показывая жестом, что кидает лопатой землю.

— Рад был познакомиться с тобой, дружище, — пошутил второй. — На каком велике ты тогда возвращался домой? Все свидетели, что он обещал мне свой велик, если его пристукнут?

В целом атмосфера была очень веселая и дружеская; каждый стремился чем-нибудь помочь в приготовлениях. В то же время возникли непредвиденные проблемы. Наш интендант где-то раздобыл свиные отбивные, колбасу, грибы и все остальное для хорошей жарки. Ужин получился фантастическим, однако единственным прискорбным следствием стало то, что после долгой диеты на одних сухих пайках всем нам срочно захотелось в сортир.

ГЛАВА 5

Бригада техников всю ночь перекрашивала «Чинук» в маскировочные цвета пустынных тонов под одобрительные восклицания и свист ребят, пришедших нас проводить.

Снова пришла пора давать последние наставления. Увидев своего приятеля Мика, я сказал:

— Если произойдет какая-нибудь трагедия, все письма у Ино. Позаботься о карте с маршрутом отступления, на ней расписалась вся наша рота. Мне бы не хотелось, чтобы она потерялась; это будет хороший подарок для Джилли.

Я услышал, как Винс говорит:

— Если произойдет какая-нибудь трагедия, ты должен будешь проследить за тем, чтобы у Ди все было в порядке.

У Мика на шее висел фотоаппарат.

— Хочешь снимок на прощание?

— Было бы безумием отказаться от такого предложения, — сказал я.

Разведгруппа с позывным «Браво-два-ноль» живописно устроилась у хвостового люка «Чинука».

Ребятам надоело издеваться над нами, и они стали подкалываться к членам экипажа. Больше всего досталось бортмеханикам. Один из них оказался страстным поклонником гитариста рок-группы «Шпандау-балет» Гэри Кемпа, так как изнутри весь отсек вертолета был увешан афишами восьмидесятых годов с его портретом. Трое парней из нашей роты выстроились вдоль вертолета и, ритмично покачиваясь, принялись напевать популярный хит группы: «Золотце ты мое…» Бедный парень был очень смущен.

Другие ребята изображали шествие с гробом, напевая траурный марш. Кто-то пародировал видеоклип «Должно быть, это любовь» группы «Мэднесс», в котором певец стоит на краю могилы, а могильщик суетится, снимая с него мерку.

Шутки и издевки то и дело нарушались искренними «До скорой встречи» и «Надеюсь, все пройдет хорошо».

Экипаж, натянув бронежилеты, занял свои места, и мы полезли в вертолет.

Салона первого класса на борту «Чинука» нет. Обстановка спартанская: голый корпус, обшитый по каркасу пластиком. Кресел нет, сидеть приходится на полу с рифлением, чтобы не скользили ноги. Пол засыпан песком и залит машинным маслом. В грузовом отсеке был установлен большой бак, чтобы взять дополнительный запас горючего. Вонь выхлопов авиационного керосина была невыносимой даже в задней части отсека, у люка. У нас было такое ощущение, будто мы сидим в духовке. Бортмеханики не стали закрывать до конца задний люк, чтобы обеспечить хоть какую-то циркуляцию воздуха.

Двигатели ожили, откашливаясь страшными клубами черного дыма. Со своего места у люка мы увидели, как ребята, оставшиеся на земле, с отвращением затыкают носы, пятясь от ядовитых выхлопов. Группа пародистов «Шпандау-балета» снова принялась за свой танец. «Чинук» оторвался от земли, поднимая вихревыми потоками от несущих винтов маленькую песчаную бурю. Когда пыль улеглась, мы уже поднялись на высоту сто футов, и вскоре внизу остались только мигающие огни фар «мизинчиков».

В отсеке было жарко, и я быстро пропотел и начал попахивать. Я устал не столько физически, сколько морально. У меня в голове непрерывным вихрем носились мысли. Больше всего меня беспокоила доставка на место, потому что тут от нас ничего не зависело: нам оставалось только сидеть и надеяться на лучшее. Мне никогда не нравилось, когда моя жизнь оказывается в чужих руках. Вдоль маршрута следования затаились зенитные ракеты «Роланд», и чем крупнее летательный аппарат, тем выше вероятность быть сбитым. «Чинук» — огромный вертолет. Кроме того, существовал дополнительный риск попасть под огонь своего истребителя, поскольку мы летели под прикрытием трех волн штурмовиков.