95-16 - Ян Рудский

Напряженную тишину нарушил крик Джонсона:

— Ах ты, развратный негодяй!

Грубер не отвечал. Он сидел, низко опустив голову, и был очень похож на нашкодившего школьника, застигнутого на месте преступления. Кэрол нервно кусала губы. Шель почувствовал тоже нечто вроде жалости. «Бедняга Кэрол! — подумал он.— В веселенькую же историю ты впуталась».

Джонсон не двигался с места. Тягостное молчание станови­лось просто невыносимым. Наконец Грубер превозмог испуг и хрипло спросил:

— Что вам надо?

Кэрол взглянула на Шеля так, словно только что его заметила. Журналисту стало не по себе, но он не отвел глаз.

— Двуличная тварь! — громко произнес Джонсон и сде­лал шаг вперед.

Грубер выпрямился. Он чувствовал, что должен каким-то образом защищать свое достоинство.

— Не стоит волноваться,— неуверенно моргая, начал он.— Давайте лучше поговорим спокойно.

— Заткнись! — рявкнул американец, подходя еще ближе. Ноздри инспектора раздулись, мускулы на широком лице задрожали, глаза сузились.

— Как вы смеете…

Джонсон замахнулся. Резкий удар прервал дальнейшие объяснения. Немец покачнулся, его лицо залила густая краска. Он сжал кулаки, пытаясь сдержать волнение, и бро­сил быстрый взгляд на неподвижного Шеля.

— Джонсон! — сдавленным от ярости голосом произнес он. — Ты ведешь себя, как скотина. Скажи, что тебе нужно, и убирайся отсюда.

— А ее я могу забрать или она уже стала твоей собствен­ностью? — Джонсон большим пальцем указал на Кэрол.

— Кэрол сама распорядится своей судьбой.

— Неужели? А сколько ты ей заплатил за ночь? Видно, немало, если судить по твоей гнусной физиономии!

— Пол! — резко поднялась со своего места Кэрол.— Разве я спрашиваю, сколько ты платишь за визит к своей секре­тарше? У тебя не может быть ко мне никаких претензий…

— Эту чепуху, конечно, он тебе нагородил? От такого негодяя ничего другого и не следовало ожидать!

— Скажешь, неправда? — вызывающе спросила Кэрол.

— Это не имеет значения.

— Джонсон! — вмешался инспектор. — Повторяю тебе последний раз: выкладывай, зачем пришел, а потом уби­райся.

Американец взглянул на него.

— Я тебя предупреждал, Грубер: руки прочь от Кэрол! — процедил он сквозь зубы.— В тот раз ты признал свою ошибку… А сейчас у меня только одно желание: плюнуть тебе в лицо!

— Вон отсюда! Немедленно! — взорвался Грубер.— Уби­райтесь!

Шель заметил, что Джонсон отвел назад руку. «Сейчас он его ударит…» — подумал он. Кэрол неуверенно отступила назад.

Удар был нанесен молниеносно. Грубер охнул и скорчился, но тут же овладел собой и, обхватив американца обеими ру­ками, попытался перегнуть его назад. Не сумев вырваться из тесных объятий, Джонсон ударил инспектора ногой. Про­тивники в остервенении сцепились друг с другом и с грохотом повалились на пол. Грубер ослабил хватку, но лишь для того, чтобы схватить американца за горло, а тот запустил пятерню в волосы немца и яростно принялся колотить его головой об пол.

— Сделайте что-нибудь! — умоляла Шеля перепуганная Кэрол.— Они же убьют друг друга!

— Нет уж! — ответил Шель.— Это их личное дело…

Грубер протяжно взвыл. Шель и Кэрол повернулись к катающимся по полу мужчинам. Джонсон надавливал боль­шими пальцами немцу на глаза и, тяжело дыша, пытался стать коленом ему на грудь. Грубер вслепую молотил кула­ками куда попало. В какой-то момент ему удалось согнуть ноги в коленях и изо всех сил оттолкнуть противника назад. Джонсон покатился по полу, с шумом переворачивая стол и стоявший за ним стул, но сразу же вскочил на ноги. Из глу­бокой раны на подбородке текла кровь, воротник рубашки был разорван, лицо искажено. Когда Грубер, сопя, встал, он одним прыжком подскочил к нему и кулаком нанес силь­ный удар в одутловатое лицо. Немец взвыл от боли и, прижав ладонь ко рту, тяжело упал на спину.

Кэрол вонзила ногти в ладонь Шеля. Джонсон склонился над Грубером и, не сводя с него глаз, следил за каждым дви­жением. Немец приподнялся на локтях, блуждающим взором огляделся вокруг и без чувств повалился на пол.

Американец отвернулся и исподлобья поглядел на всхли­пывающую жену.

— Перестань,— спокойно сказал он.

Подняв одной рукой перевернутый стол, он уселся за него, с трудом переводя дыхание.

— Мерзавец! — уже беззлобно проворчал он.— Думал, что так ему все и сойдет с рук.

Шель подошел к Груберу, взял его под мышки и поволок на тахту. Потом обратился к Кэрол:

— Займитесь, пожалуйста, инспектором, нужно привести его в чувство.

Молодая женщина послушно поднялась и, держась неесте­ственно прямо, вышла из комнаты. Вскоре она вернулась с та­зом и полотенцем. Шель зажег две сигареты и сунул одну в рот американцу. Джонсон жадно затянулся.

— Открой окно, Ян,— сказал он.— Надо проветрить эту конюшню.

Шель отодвинул занавеску и приоткрыл ставню. С улицы повеяло приятной прохладой.

Кэрол намочила полотенце и положила компресс на голову Груберу. На столике возле тахты стояли бутылка и две рюмки. Шель налил вино.

— Выпей.

— Брр! — передернул плечами Джонсон, отодвигая пустую рюмку.— Ну, что будем делать дальше, Ян?

— Ерунда! Обойдемся без него. Пойдем осмотрим квар­тиру. Если этот чемодан или бумаги действительно у него, мы их отыщем.— Шель с трудом поднялся, подошел к откры­тому окну и глубоко вздохнул.

— Давай! — сказал он, осматриваясь.— Начнем с этой комнаты.

— В доме нет ничего,— заявил Джонсон после двадцати минут бесплодных поисков.

— Он мог спрятать бумаги где-нибудь снаружи, хотя вряд ли… Он собирался покинуть Гроссвизен… — Шель поглядел в сторону тахты.

Грубер дышал спокойней, глаза у него были закрыты. Кэрол меняла компресс.

— Надо еще заглянуть в машину,— без особой уверен­ности сказал Шель.— Если мы и там ничего не найдем, при­дется подождать, пока он придет в себя. Ключи, наверное, у него при себе. Он подошел к немцу и, бегло осмотрев его карманы, потряс связкой ключей.— Есть!

Друзья вышли в сад, а оттуда на шоссе. В машине лежали только плед и несколько журналов. Шель открыл багажник. Было слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть, поэтому он засунул туда руку и сразу же наткнулся на неровную фиб­ровую поверхность, а потом нащупал ручку.

— Есть там что-нибудь? — спросил Джонсон. В ответ Шель вынул чемодан.

— Есть! — радостно шепнул он.— На сей раз ключик к ре­шению загадки у нас в руках.

Захватив небольшой потрепанный чемодан с собой, они вернулись в комнату. Кэрол, усевшись в кресло, следила за ними с нескрываемым любопытством. Она чувствовала, что приближается переломный момент в ее жизни, хотя и не зна­ла, насколько благоприятным окажется для нее исход.

Шель открыл чемодан. Он был набит самыми обычными серыми картонными папками, уложенными в две ровные стоп­ки. Шель вынул верхнюю и с нетерпением развязал тесемки.

«Experimente und Forschungen zur Feststellung des Wesens und der Ursache der Angst»[25],— с удивлением прочитал он заголовок на первом листе.

«Drohung als Stimulus der Angst und die Konsequenzen»[26].

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он сидящего ря­дом Джонсона.

— Пока не очень.

В течение следующих двадцати минут Шелем овладело та­кое ощущение, будто он погружается в нереальный мир, засе­ленный чудовищными порождениями больного воображения. Об ужасных, невероятных преступлениях рассказывалось человеческими словами, тщательно составленными и акку­ратно записанными фразами. С растущим ужасом он пробегал глазами текст бумаг. Порой торопливо прочитанные формулировки были ему непонятны, он не вдумывался в смысл слож­ных диаграмм и многочисленных статистических данных, то и дело терялся в массе непонятных определений, выводов и сложных диагностических описаний.

«Органические состояния страха, вызванные адренали­ном,— читал он.— Подопытный объект: женщина славянской расы, 26 лет, физическое состояние удовлетворительное».

Затем следовало перечисление периодически увеличивае­мых доз и наблюдаемых эффектов.

«Учащенный пульс, понижение температуры рук и ног, дро­жание конечностей… Объект взволнован и возбужден».

Еще целый ряд экспериментов, сдержанные комментарии.

«Попытки вызывать испуг неправдоподобной угрозой… Ре­зультаты отрицательные… Отсутствие реакции. Опыты, осно­ванные на реальной угрозе, например страх перед смертель­ной инфекцией… Результаты положительные. Исследования в ходе проводимых процедур показывают: сердечные спазмы, высокое кровяное давление, учащенное, спазматическое дыхание…»

Далее:

«Детальное описание реакции индивида после зачтения смертного приговора. Давление, пульс, дыхание… Исполнение приговора переносят на следующий день — изменение физи­ческих реакций. Выводы… Смертный приговор подтвержден… Реакция… Угроза… испуг… страдание — реакция.