Живучее эхо Эллады - Алла Кузнецова

Стал юношей шестнадцати годов.

Изящен, тонок, но силён, как буря,

А вот глаза… под цвет морской лазури.

Он просиял от материнских слов

И о скале, и о пути в Афины:

– В желанье встречи мы с отцом едины!

Когда же, мама, я пойду к скале?

Мать плакала ночами – жалко было,

Но ей Эгей, которого любила,

Прислать мальца в Афины повелел!

Исполнилось желанье сына вскоре,

Что обернулось радостью и горем

Для Эфры и Питфея: без труда

Толкнул Тесей скалу – и с места сдвинул!

Сандалии и меч отцовский вынул

И двинулся в далёкий путь, туда,

Где ждал отец. Скорее же, скорее!..

Не внял он просьбам Эфры и Питфея,

Избрав не безопасный путь морской,

А сухопутный, где кишат злодеи,

Чудовища!.. Но, силою владея,

Пошёл на Истм, [26] на всё махнув рукой.

Он думал: «Все пути обыкновенны!»

И сразу же на стыке Троисены

И Эпидавра [27] вынырнул на свет

Из мрака притаившейся пещеры,

Раскинув руки, рот кривой ощерив,

Хромой и необъятный Перифет.

Отвратен был верзилы жест широкий!

Все странники десятою дорогой

Те горы обходили: Перифет

В пещеру зазывал с улыбкой лестной

И палицей увесистой – железной! —

Убив, приплясывал от счастья:

– Был – и нет!..

Он тем и жил, что смерть и беды сеял

(Наслали боги на него Тесея!).

Герой свой первый подвиг совершил:

Убил в жестокой схватке Перифета

И палицу, свидетельство победы,

Унёс, ликуя: – Я силён, коль жив!..

На Истме, где упёрлись сосны в небо,

Синид-разбойник (глупый и свирепый

Сгибатель сосен) алчный, как шакал,

По две сосны, таким, как сам, на зависть,

Сгибал, чтобы верхушками касались,

И, привязав добычу, отпускал!

Со страшной силой выпрямлялись сосны

И разрывали жертву с гулом грозным!..

Тесей за всех Синиду отомстил:

Точь-в-точь как он, пригнул к земле деревья,

К макушке привязал «дурное семя»,

С досады плюнул в глаз – и отпустил.

Путь через Истм, казалось, был свободен,

Но он и дальше пролегал в заботе:

Под Кромионом [28] из округи всей

Сошлись страдальцы: – О воитель видный!..

Спаси от порождения Ехидны!

И вновь отцовский меч поднял Тесей!

Он шёл и шёл землёй опустошённой,

Но вот остановился, поражённый

Увиденным: огромная свинья,

Пожалуй, с лошадь, необычным рылом,

Как настоящим плугом, землю рыла!

– Пугаешь всех?.. Но только не меня!

И тут же зверь, развязывая драку,

Со страшным визгом бросился в атаку,

Клыки наставив. – Я-то тут при чём?! —

Вскричал Тесей. – Не ты ли провинилась?!

Гляди: земля коростою покрылась! —

Свалил ногой и поразил мечом.

И снова в путь, где новая опасность,

Крутые скалы и природы властность…

Там, где Мегара [29] с Аттикой сошлись,

На выступе скалы довольно тесном

Скирон-разбойник жил небезызвестным:

К убийствам жаден и хитёр, как лис!

Губитель жертву чувствовал незримо,

Подлавливая всех, идущих мимо,

Ему же ноги вымыть и обуть

Велел немедля. Путник делал это,

А злой Скирон сживал его со света,

Ногою грязной ударяя в грудь.

Несчастный падал в бурных волн кипенье

(Казалось долгим страшное мгновенье)

На камни, что торчали из воды.

Чудовищных размеров черепаха

Сжирала неостывшего беднягу,

А море преступления следы

Смывало тут же…

Вот Скирон Тесея

Вдали заметил и душою всею,

Дурной и мерзкой, к жертве прикипел:

«Красив, как бог!.. Идёт совсем без страха…

Каков на вкус – познает черепаха,

Но думаю, что нежен – телом бел!

Иди скорее, белая ворона!..»

Но был Тесей наслышан про Скирона

(О нём ему давно поведал дед),

Он не согнул перед злодеем спину,

А за ногу схватил и в море кинул

На камни!.. Черепахе на обед…

Совсем недалеко от Элевсина

Путь снова был опасен, как трясина,

Где схватка – то же самое, что гать.

«Здесь надо так распорядиться силой,

Чтобы Танат суровый и постылый

Не заявился душу исторгать!»

В желании понятном и законном

Герой Тесей сразился с Керкионом,

Сообразив мгновенно, чем и как:

Незаурядной силою владея,

Злой Керкион копирует Антея —

Вот и Тесей поступит, как Геракл!

Отбросив меч, сдавил герой руками

Злодея шею, будто бы тисками —

Напыжился упрямый Керкион

И головой о грудь Тесея бился,

Но в потугах напрасных становился

Не более опасен, чем смешон.

Отдал врага Танату юный воин,

Прошёл весь Элевсин, собой доволен,

И далее – долиною реки

По Аттике, что так была цветаста!..

Но вышел на разбойника Дамаста,

Что имени простому вопреки,

Там звался не иначе, как Прокрустом

(«Вытягиватель», значит). Страшным хрустом

Одаривал он по ночам гостей,

Которых сам укладывал на ложе,

Что было с плахою для смертной казни схоже

Подобным истязанием людей:

Коль мал росточком был ходок с дороги,

Прокруст его вытягивал – и ноги

Касались края ложа. Коль высок,

И ложе было коротко бедняге —

Тогда Прокруст, безумствуя в отваге,

Безжалостно рубил излишки ног!

«Такому отдавать себя негоже —

Сегодня ляжет сам на это ложе!

А я его попробую обречь

На те же муки!» Повалил на спину:

– А ложе-то тебе до половины!..

И тут же в ход пустил отцовский меч.

Он победил! А впереди – Афины!..

Но царь Эгей запятнанного сына

Не должен дланью гладить по лицу…

Очистили героя Фиталиды [30]

От скверны [31] крови, что была пролита —

И лишь теперь он мог идти к отцу.

Подвиги Тесея: Тесей и Скирон, Тесей убивает кромионскую свинью,

Тесей и Синид.(Рисунок на вазе).

3. Тесей в Афинах

В своих одеждах ионийских длинных,

С волос волною, что до самых плеч,

Вошёл Тесей в отцовские Афины,

Припрятав и сандалии, и меч.

Он тайну нёс, в надеждах планы строя,

Хоть полон сил, но тонок и пригож,

Не походил собою на героя —

Скорее был на девушку похож.

И вот услышал смех и глянул выше,

Туда, где над землёю храм возрос —

Мужи, что возводили в небо крышу,

Выкрикивали (каждый – свой вопрос):

– Куда же ты спешишь проулком голым?..

– Без провожатых?! Дева, где твой срам?

– Чем уличную пыль мести подолом,

Не лучше ли взобраться прямо к нам?

Тесей ожесточился: кроме прочих

Бед, что пришлось дорогой устранять,

Ещё и этот глупый смех рабочих

Он должен, защитив себя, унять!..

Схватил повозку, чтоб смести их с крыши,

Освободив от упряжи волов,

Швырнул!.. – повозка пролетела выше,

Не зацепив насмешникам голов.

И те мужи, что только что глумились,

Застыли в страхе: это же герой,

А не девица! И скорей укрылись

За каменной стеной, как за горой.

И вот он во дворце!.. Эгей сердито

Спросил, не поглядев: – Ты кто таков?

– Я чужеземец, ищущий защиты.

– Убил кого-то?

– Нет, украл быков!

– Коль не убил – и я тебе не нужен!

А тех быков отдай и не жалей.

Но вот Медея глянула на мужа —

И страх во взгляде уловил Эгей.

– А если хочешь погостить немного,

Денёк-другой в Афинах поживи,

Но если на быков нацелишь око…

– Скорей умру!..

– … так утоплю в крови.

Ушёл Тесей.

– Неуж-то дела мало?!

Всё едут… просят… – вот и все «дела».

Царь сына не признал, зато признала

Медея, что волшебницей была.

Она сама когда-то прибежала,

Коринф оставив. И совсем не зря:

Бессовестно лгала и обещала,

Что снова юным сделает царя.

Медея знала: поздно или рано

Царь свыкнется и будет ей сродни,

И доконала чарами обмана,

Во всём себе Эгея подчинив.

Она спокойно властвовала в доме,

Но сын Эгея им нанёс визит —

И что теперь?.. Всё будет по-другому???

Нет, ни за что! Он должен быть убит!

И выставив лазутчиком Тесея,

Который жаждал посягнуть на трон,

Уговорила хитрая Медея

Героя отравить, чтоб сгинул он.

Ошеломлённый царь, как изваянье,

Медею слушал, не сочтя за бред,

Молчаньем одобряя злодеянье:

«А что же делать, если силы нет?..»

Во время пира кубок для Тесея

Наполнен был отравленным вином,

Но поразил, как молния, Эгея

Знакомый меч. Луч солнца за окном

Вошёл тихонько в царские чертоги,

Чтоб поглядеть на пиршество семьи,

И ярко осветил героя ноги —

Узнал Эгей сандалии свои!

Старик-отец прижал к себе Тесея,

Смешались слёзы на родных щеках,

И тотчас царь велел изгнать Медею

С Медоном – сыном, позабыв про страх.

И воссиял Тесей прекрасным ликом,

И плакал царь, хвалу богам творя,

И жители Афин весёлым криком

Приветствовали юного царя!

_____________

– Плохая новость: у Эгея сын!.. —

Сказал Паллант, глотая боль обиды,

На фоне ликования Афин

Суровыми остались Паллантиды.

Тяжёлый непредвиденный урон

Давил, как глыба, тяжестью своею:

Надежды рухнули! Теперь Афинский трон

Достанется наследнику Тесею.

– Признаться честно, я не слишком рад

Всему тому, что царь наш сделал тайной.