Трави трассу! - Тони Уайт

Когда Уилл подходил к воротам, ведущим на Розмари-гроув, Брайди подбежала к нему тяжело дыша. Он постучал в дверь Бернадетты, услышал движение за ней, шаги по лестнице. Он решил, что Бернадетта, наверное, смотрит на него через глазок, установленный в обшивке двери. Затем дверь открылась, и он вошел внутрь.

Бернадетта стояла сразу за дверью, завернутая лишь в яркое купальное полотенце. Волосы у нее были мокрые, а путь от ванны был обозначен следами мокрых ног.

– Извини, наверное, я пришел в неудачное время.

– Нет. Время самое удачное!

– Я только налью Брайди воды, – сказал Уилл, проходя через кухню.

– Ага, так вот она, знаменитая Брайди. Я о тебе читала, – сказала Бернадетта, поглаживая голову собаки. Она внимательно рассмотрела подвеску с драконьей головой на ошейнике Брайди.

Уилл было спросил себя, что она имеет в виду, но оставил это, наливая воду в миску и ставя миску под кухонный стол. Шумно разбрызгивая во все стороны воду Брайди принялась пить, а напившись, устроилась спать меж ножек стула.

Бернадетта все еще стояла в коридоре. Выйдя из кухни, Уилл обнял ее, почувствовал прикосновение ее влажной кожи. Целовались они долго и глубоко. Она наклонилась подобрать упавшее на пол полотенце, потом взяла его за руку и вместе они вошли в гостиную.

Здесь на полу горами валялись книги, книги же стопками громоздились на журнальном столике. Одни лежали раскрытые, страницы других были отмечены самоклеющими бумажками. Как будто в этой комнате лихорадочно составляли какой-то исследование. Как будто Бернадетта провела за чтением всю ночь и еще не ложилась.

Бернадетта потянула за пуговицы на рубашке Уилла, потом притянула его к себе. Уилл осознал, что и сам не прочь провести собственно лихорадочное исследование. Он поспешно стянул ботинки и рубашку, чувствуя на себе восхищенный взгляд Бернадетты. Когда он снимал штаны, его хуй уже наполовину встал.

Когда они обнялись, его рука скользнула вниз, пока пальцы не нашли ее уже влажную, сочную пизду. Бернадетта со вздохом рухнула в кресло, сбив при этом гору книг, примостившихся на его ручке. Книги раскрылись наугад, открыв страницы плотного текста и викторианские гравюры кельтских орнаментов.

Опустившись на колени перед Бернадеттой, Уилл развел ей ноги, будто обложку прекрасного фолианта. Потом он провел кончиками пальцев по внутренней стороне ее ляжек, нагнувшись, зарылся лицом в ее горячую влажную пизду. Запах старых книг смешался с солоноватым запахом ее плоти. Выгнувшись от наслаждения, она оттолкнула его голову.

– Я хочу, чтобы ты в меня вошел. Я хочу кончить, когда ты в моей мохнатке.

Соскользнув с кресла, она упала на гору книг. Став на четвереньки, Бернадетта широко раскинула ноги и высоко вверх вздернула зад. Развернувшись, Уилл стал позади нее на колени, и одной рукой принялся поглаживать ей зад, а другой провел татуированным хуем по ее пизде. Конец уиллова хуя был твердым и блестящим, как голыш на морском побережье, выглаженный бесчисленными веками приливов. Почувствовав, что его член начинает входить в ее скользкую пизду, Уилл слегка толкнул, потом Бернадетта издала крик наслаждения, когда он вошел в нее до конца.

Пытаясь найти равновесие, чтобы удержаться под его напором, она поскользнулась на книгах. Страницы раскрылись наугад, когда она падала вперед, ее груди вдавились в пожелтелые страницы, а он раз за разом вонзал свой член все глубже и глубже. Дробящиеся папоротники начинали клубиться перед их глазами. Комната расплылась, и затхлый запах старых книг сменился резким запахом растительности и спор, когда природа забрала их. Дом словно опал вокруг них, плющи и шиповник проросли через доски пола, когда его горячая сперма изверглась в ее пизду. Им казалось, они падают через бесконечный дробящийся ландшафт.

Несколько минут спустя, дробности сложились и изменили конфигурацию, пока Уиллу не стало казаться, что он всматривается в драконью голову, которая как будто запутана в сложный кельтский узел. Краски поблекли, и только тут он с удивлением сообразил, что смотрит на гравюру в одной из книг Бернадетты. Он нагнулся, чтобы разглядеть ее поближе.

Бернадетта подвинулась под ним, так что его помягчевший член выскользнул из ее пизды. Восхищаясь его сильным молодым телом, она провела пальцем по его боку. Потом поняла, что он внимательно смотрит в одну из книг, в беспорядке разбросанных по полу.

– В чем дело?

– Это рисунок талисмана, какой висит на ошейнике Брайди. Или очень на него похожего.

Бернадетта проследила его взгляд и даже присвистнула, увидев иллюстрацию.

– Рисунок практически идентичный. Наверное, какой-нибудь амулет.

– Может, для того, чтобы защищать носящего его от драконов, – предположил Уилл.

– Да, может, и так. Кто знает?

– А что вообще делают тут все эти книги? – спросил Уилл внезапно, озадаченный подобным кажущимся совпадением.

– Разве я не говорила тебе, что в молодости занималась изучением кельтской мифологи? Я даже написала диссертацию, много чего пришлось перекопать… В результатах даже было кое-что новое. А потом это замужество и все такое, ну не знаю, наверное, я просто потеряла уверенность в себе, и не успела оглянуться, как оказалась на службе у государства, и все эта старания и знания как будто принадлежали кому-то другому, кому-то из другой жизни. Но от книг я так и не избавилась, думаю, я всегда надеялась… ну… не знаю… – голос ее стих.

Уилл обнял ее покрепче, и они снова поцеловались.

– Ты такой чудесный и сильный, – сказала она. – Я без ума от секса.

Встав с пола, они отошли к софе и упали на нее, не разжимая объятий. Летняя жара уже нагрела дом, и не было нужды в одежде. Уилл снова раскрыл книгу, чтобы поглядеть на иллюстрацию.

– Так ты не спала всю ночь, читая эти книги?

– Да.

– Ты не против, если я спрошу почему.

– Все дело в том, что ты тогда упомянул. О девчонке в пабе и о татуировках на твоем роскошном члене, и о Брайди. Во всем этом было что-то как будто знакомое. Но все, что я когда-то начитала, я постаралась потом закопать поглубже, так что вчера не могла вспомнить, читала ли я где-то что-то подобное раньше или нет?

– И как?

– Полагаю, читала. Ну, я хочу сказать, не так подобно, но история и впрямь кажется мне истинной, а также заполняет кое-какие пустоты. Основное мое исследование было на тему легенд и ритуалов, связанных с кельтскими богинями и воздействие, какие могли иметь эти легенды на феминистское мышление того времени. Особенно меня интересовала богиня по имени Бригит. В определенные дни года, в день, что у нас сейчас последний день января, к примеру, люди оставляли вязанки хвороста или тростника у порога в своих жилищах в надежде, что Бригит останется у них на ночь и тем самым одарит своим плодородием их поля. Легенда гласит, она вечно скиталась в поисках супруга, но так никогда его и не нашла. Этого я никак не могла понять. Наверное, я считала, что здесь какая-то метафора. Я хочу сказать, откуда мне было знать, как она будет выбирать супруга?

– Но как это связано с чем-то, что я говорил? – поинтересовался Уилл.

– Ну, может, я совершенно сошла с ума. Но все вроде как сходится, разве ты не видишь? Девушка, которую ты встретил в пабе, это Бригит. По какой-то причине она выбрала тебя себе в супруги. Вот что все это значит, – она указала на его прибор, проведя по руническим линиям и символам, отпечатавшимся на коже.

Уилл охнул он невероятности слов Бернадетты. Но в глубине души он знал, что она права. Он чувствовал истинность ее слов татуированным хуем. Он чувствовал силу рун.

– А как же Брайди? – спросил он, внезапно все снова запуталось.

– Ну, для начала, в кельтской мифологии множество всяких легенд о черных собаках. Далее, в разных диалектах богиню Бригит звали по-разному. Думаю, что, когда твоя подруга Трина считала, что она выдумывает имя для собаки, она на деле почерпнула его из какого-то очень древнего источника знания. Думаю, она назвала собаку «Брайди» потому, что это ее имя. Собака не принадлежит Бригит, собака и есть Бригит. Или Брайди, или Брид, или как угодно еще ее можно называть.

Уилл встал, мысли у него неслись вскачь.

– Я не хотела пугать тебя, Уилл. Ты в порядке?

– Кажется, да, – Уилл рухнул назад на софу. – Просто я не уверен, что мне теперь полагается делать дальше. Это значит, что мне больше нельзя спать с тобой или с Триной?

Рассмеявшись, Бернадетта нежно обняла его.

– Нет, не думаю, что кельтская богиня плодородия будет оскорблена тем, что тебе хочется трахать и других женщин.

Она почувствовала, как его член встает и твердеет, и, восхищаясь тем, как быстро он восстанавливает силы, наклонилась, чтобы взять его в рот. Ее пальцы сомкнулись на древке его прибора, и она начала легко покачивать его, одновременно облизывая и посасывая конец, который был твердым и блестящим, как голыш на морском побережье, выглаженный бесчисленными веками приливов. Она была хороша. Волны чистейшего наслаждения прокатывались по его телу, и фрактальные папоротники заклубились у него перед глазами, когда природа забрала его. Его жаркая сперма расплескалась по лицу Бернадетты и по страницам книги.