Триумф домашних тапочек. Об отречении от мира - Брюкнер Паскаль

Однако это единство с начала нынешнего века дало трещину: теорию климатических зон сменила теория климатического разлада. В XVIII веке энциклопедисты cвято верили в географический детерминизм, считали, что климат жарких стран действует расслабляюще и развивает в тамошних жителях чувственность и лень, а суровые условия холодных способствуют трудолюбию и добродетели. Мы давно отказались от этих воззрений. Сегодняшний климат — результат того, что натворили ненасытные люди, органическая связь между человеком и природой, микро- и макрокосмом распалась. Сводка погоды перестала быть барометром души, теперь она термометр человеческого неразумия, метеорология стала индикатором тревоги или даже катастрофы. Ни минуты покоя: дождь или вёдро, погода неумолимо сулит надвигающиеся угрозы. Начиная с пятидесятых годов устойчивая метеосводка соединяла большие планеты внешнего мира с малыми, внутренними и была гедонистским символом развитых стран: лето означало пляж, зима — снег. Теперь же за улыбкой теледикторш таится опасность. Возможность таяния ледниковой шапки, небывалая жара на Аляске и в Гренландии в июле и августе, полярный холод снежные бури в Техасе — словом, глобальное нарушение климата отражает нашу общечеловеческую смуту. Мир сорвался с петель. Амьель, наравне с Руссо, — один из величайших летописцев метеочувствительности, и ему принадлежит знаменитое высказывание: «Каждый пейзаж — зеркало души». Наша душа в расстройстве.

Чтение газеты, как сказал Гегель, заменяет нам утреннюю молитву. Телепрогноз погоды — молитва дневная и вечерняя. В большинстве стран его возвещают женщины, обычно молодые, сопровождающие добрые или дурные предсказания красноречивой мимикой. Печальная гримаска — дождливо и пасмурно. Улыбка — тепло и солнечно. Идеальная погода должна сочетать умеренность и контрастность. Когда надолго устанавливаются дожди и холода, журналисты становятся дурными вестниками, и мы их проклинаем. В начале века в некоторых странах Восточной Европы красотки мисс-метеосводки с приближением лета раздевались на экране, суля легкость и удовольствие. Прогноз в любом случае предполагает пророческую весомость и предусмотрительную заботливость: не забудьте тепло одеться в снег и гололед, захватить зонтик, если едете в Северную Европу, шерстяной свитер — в Скандинавию. Вот только ребячливый тон классических прогнозов теперь недопустим. Климат — это война, и беззаботность в этой области граничит с преступностью. Любое объявление должно произноситься со всей серьезностью, иначе диктора объявят безответственным. Заставка прогноза погоды — все равно что погребальный звон. Раньше погодные отклонения и катаклизмы были редкими явлениями. Теперь же все расшаталось, времена года взбесились, так что в Греции снегопады, а в Калифорнии «зимняя жара» в феврале с температурой под 30 градусов, которую метеорологи окрестили «дивным кошмаром» (delightmare). Нынче солнышко, ласкающее вас на каникулах, того гляди обернется засухой или адским зноем. Небесная синева обманчива, в ней затаилаcь климатическая бомба, готовая взорваться и принести опустошительные пожары, ураганы, наводнения. От опасности не укрыться нигде, и уж точно не во Франции.

Погода — как бы внешний покров нашего мира, то изначальное одеяние, та шкура, в которую я влезаю каждое утро, и в этой шкуре мне почти всегда не по себе. Нервные системы многих людей чувствительны к любым феноменам в атмосфере, как к электрическому току, самая незначительная облачность или влажность вызывает у них бурную реакцию; согласно новой, введенной в 1987 году номенклатуре заболеваний DSM-II (Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам Американской психиатрической ассоциации), SAD, Seasonal affective disorder[72] входит в число циклических депрессивных расстройств. Метеорологии понадобились века, чтобы отделаться от суеверий, приписывающих наводнения, извержения вулканов и землетрясения гневу богов[73]. Человеческие организмы включены в огромное тело-космос, участвуют в его дыхании, дрожи, возбуждении, страдают, когда оно недужит, и процветают, когда оно в полном здравии. И вот теперь это огромное тело больно. Современная цивилизация нарушила изначально царившее в природе равновесие, и природа мстит нам за такое пренебрежение. Если солнечный свет наполняет нас радостью, а серо-свинцовое небо действует угнетающе, то раз-лаженный климат внушает: сидите по домам и по мере возможности не увеличивайте накопление углерода своими передвижениями. Замените путешествия «мобильностью» — вот отличное слово-жвачка, которое велит вам не выходить за определенный периметр. Погодные катаклизмы всегда были точечными бедствиями, нынешние же климатические сбои — причина трагедии всего человечества. Оно обречено, дни его сочтены, молодежь охвачена «экотревожностью». Эта катастрофа напрямую связана с конвульсиями агонизирующей планеты. Наш маленький космический шарик стонет, и это значит, что нам больше нет места на планете Земля, мы сами разрушили среду своего обитания, сами себя уничтожили. О том, что человечество устарело, говорил еще немецкий философ ХХ века Гюнтер Андерс[74], от эпохи революций мы перешли в эпоху катастроф. Забыта наивная беспечность «славного тридцатилетия», остались далеко позади счастливые времена.

На смену старинным ритуалам с их умиротворяющим действием пришли ритуалы светские, нагнетающие тревогу, драматизирующие нынешнее положение вещей и заставляющие нас жить в страхе перед грандиозным катаклизмом. Стихийные бедствия учащаются, сумеем ли мы и другие населяющие землю народы образумиться, глядя на это, или по-прежнему будем во всем полагаться на государство: ждать, чтобы оно нас утешало, направляло, гладило по головке и кормило из сосочки? Климатические катаклизмы случались всегда. Но их списывали на гнев богов. Сегодня нам хорошо известно, что причина их — антропоцен[75], человеческая тупость. Глобальное потепление cтало универсальным ответом на множество вопросов. Им объясняется всё: ураганы и голод, бунты и терроризм; его, как и Господа Бога, можно приплетать по любому поводу. Оно фигурирует как в ученых диспутах, так и в обывательских страхах и предрассудках. Прогноз погоды, ставший чуть ли не наукой, превратился в ежедневную проповедь, назидание, пророчество Gaia[76], он наказывает нас за наши излишества чудовищными катастрофами. Его устами неумолимая Немезида карает каждого из нас за грехи всего человечества.

Ненасытность наших индустриальных обществ порождает циклоны, эпидемии, цунами, тайфуны (которым дают поочередно то женские, то мужские имена, чтобы никому не было обидно). Не сказала ли бывший министр экологии в марте 2020 года, что ковид — последнее предостережение природы утратившему чувство меры человечеству перед заключительной карой?[77] За внешней обыденностью синоптических прогнозов кроется месть и ярость. В ежедневных сводках, по сути, содержится приговор, это вести о неминуемой расплате. Остается только гадать — и это главная проблема антропоцена, — удастся ли нам ценой лишений и самобичеваний несколько замедлить ход глобального потепления. Допустим, к середине века мы восстановим углеродный баланс, однако, скорее всего, климатический кризис продолжится просто-напросто по инерции. Сможем ли мы управлять всей планетой, раз не способны вызвать по своему желанию снег или дождь? Политическая экология до сих пор с гордыней этакого Прометея представляет себе мир, в котором раскаяние сочетается с манией величия. Будто бы достаточно захотеть, чтобы смочь. Тогда как, скорее всего, наше бессилие прямо сейчас остановить далеко зашедший процесс и наша склонность переоценивать свое могущество лишь еще больше раздразнят и разгневают воинов Апокалипсиса. Так не разумнее ли, коль скоро мы больше не хозяева ни климату, ни самим себе, уйти в затвор?