Владимир Высоцкий - Владимир Семенович Высоцкий

она была в Париже,

И я вчера узнал — не только в ем одном!

Какие песни пел я ей про Север дальний! —

Я думал: вот чуть-чуть — и будем мы на «ты», —

Но я напрасно пел о полосе нейтральной —

Ей глубоко плевать, какие там цветы.

Я спел тогда еще — я думал, это ближе —

«Про счетчик», «Про того, кто раньше с нею был»…

Но что ей до меня — она была в Париже, —

Ей сам Марсель Марсо чевой-то говорил!

Я бросил свой завод — хоть, в общем, был не

вправе, —

Засел за словари на совесть и на страх…

Но что ей от того — она уже в Варшаве, —

Мы снова говорим на разных языках…

Приедет — я скажу по-польски: «Прошу, пани.

Прими таким как есть, не буду больше петь…»

Но что ей до меня — она уже в Иране, —

Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!

Она сегодня здесь, а завтра будет в Осле, —

Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..

Кто раньше с нею был, и тот, кто будет после, —

Пусть пробуют они — я лучше пережду!

1966

* * *

Возле города Пекина

Ходят-бродят хунвэйбины,

И старинные картины

Ищут-рыщут хунвэйбины, —

И не то чтоб хунвэйбины

Любят статуи, картины:

Вместо статуй будут урны

«Революции культурной».

И ведь, главное, знаю отлично я,

Как они произносятся, —

Но чтой-то весьма неприличное

На язык ко мне просится:

Хун-вэй-бины…

Вот придумал им забаву

Ихний вождь товарищ Мао:

Не ходите, дети, в школу —

Приходите бить крамолу!

И не то чтоб эти детки

Были вовсе — малолетки, —

Изрубили эти детки

Очень многих на котлетки!

И ведь, главное, знаю отлично я.

Как они произносятся, —

Но чтой-то весьма неприличное

На язык ко мне просится:

Хун-вэй-бины…

Вот немного посидели,

А теперь похулиганим —

Что-то тихо в самом деле, —

Думал Мао с Ляо Вянем. —

Чем еще уконтрапупишь

Мировую атмосферу:

Мы покажем крупный кукиш

СэШэА и эСеСеРу!

И ведь, главное, знаю отлично я,

Как они произносятся, —

Но чтой-то весьма неприличное

На язык ко мне просится:

Хун-вэй-бины…

1966

Песня-сказка о нечисти

В заповедных и дремучих

страшных Муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей

и в проезжих сеет страх:

Воет воем, что твои упокойники,

Если есть там соловьи — то разбойники.

Страшно, аж жуть!

В заколдованных болотах

там кикиморы живут, —

Защекочут до икоты

и на дно уволокут.

Будь ты пеший, будь ты конный —

заграбастают,

А уж лешие — так по лесу и шастают.

Страшно, аж жуть!

А мужик, купец и воин —

попадал в дремучий лес, —

Кто зачем: кто с перепою,

а кто сдуру в чащу лез.

По причине попадали, без причины ли, —

Только всех их и видали — словно сгинули.

Страшно, аж жуть!

Из заморского из лесу,

где и вовсе сущий ад,

Где такие злые бесы—

чуть друг друга не едят, —

Чтоб творить им совместное зло потом.

Поделиться приехали опытом.

Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник главный

им устроил буйный пир,

А от их был Змей трехглавый

и слуга его — Вампир, —

Пили зелье в черепах, ели бульники,

Танцевали на гробах, богохульники!

Страшно, аж жуть!

Змей Горыныч взмыл на древо,

ну — раскачивать его:

«Выводи, Разбойник, девок, —

пусть покажут кой-чего!

Пусть нам лешие попляшут, попоют!

А не то я, матерь вашу, всех сгною!»

Страшно, аж жуть!

Все взревели, как медведи:

«Натерпелись — сколько лет!

Ведьмы мы али не ведьмы,

патриотки али нет?!

Налил бельма, ишь ты, клещ, — отоварился!

А еще на наших женщин позарился!..»

Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник тоже

был не только лыком шит, —

Гикнул, свистнул, крикнул: «Рожа,

ты, заморский паразит!

Убирайся без бою, уматывай

И Вампира с собою прихватывай!»

Страшно, аж жуть!

.. А теперь седые люди

помнят прежние дела:

Билась нечисть грудью в груди

и друг друга извела, —

Прекратилося навек безобразие —

Ходит в лес человек безбоязненно.

И не страшно ничуть!

<1966 или 1967>

Гололед

Гололед на Земле, гололед —

Целый год напролет гололед.

Будто нет ни весны, ни лета —

В саван белый одета планета

Люди, падая, бьются об лед.

Гололед на Земле, гололед —

Целый год напролет гололед.

Гололед, гололед, гололед —

Целый год напролет, целый год.

Даже если всю Землю — в облет.

Не касаясь планеты ногами, —

Не один, так другой упадет

На поверхность, а там — гололед! —

И затопчут его сапогами.

Гололед на Земле, гололед —

Целый год напролет гололед.

Гололед, гололед,