Ленинский броневик - Николай Григорьев

Но не успел Быков войти во вкус кипяточка, как перед ним посыльный:

- Товарищ Быков, вас вызывает Владимир Ильич.

С недоумением отставил Быков кружку.

Что бы это значило, зачем понадобился он Ленину? До сих пор встречались только мельком в коридорах.

Быков, все более тревожась, переспросил:

- Утром велено явиться? В Совнарком или как? В котором часу, сказал?

Посыльный строго:

- Не утром, а сейчас требует! - Повернулся и ушел.

Быков совсем растерялся: значит, Овсеенко Владимир Александрович прознал уже о его недосмотре... Велит явиться к самому Ленину. Беда!

Ощупал на себе шинель, снял шапку, причесался, затянул покрепче ремень и зашагал наверх.

Остановился перед комнатой Ленина.

Набравшись духу, постучался. Дверь сразу отворилась.

На пороге Владимир Ильич.

Без пиджака, без галстука, только в жилетке. Лицо усталое. Рукава рубашки подтянуты к локтям и перехвачены резинками.

Быков отступил на два шага - для законной дистанции - и щелкнул каблуками:

- Товарищ Председатель Совета Народных Комиссаров! По вашему приказанию... - И осекся, увидев, что Ленин предостерегающе приложил палец к губам.

- Тссс... Не так громко, а то мы Надежду Константиновну разбудим.

Вышел к солдату и тихонько прикрыл за собою дверь.

- Где бы нам побеседовать... - Ленин задумался.

В комнату выходило несколько внутренних дверей, и взгляд его остановился на каждой...

- Спят... спят... Для того и ночь, чтобы спать... - Он кивнул на дверь напротив своей: - Здесь Владимир Александрович Овсеенко, и ему надо дать отдых... Увы, для новых боев...

Быков продолжал стоять навытяжку.

- А знаете что? - Ленин мягко тронул его за руку. - Идемте-ка в коридор. Там без помех и потолкуем.

Все это говорилось запросто, по-дружески, и Быков перестал тянуться перед Лениным, настороженность прошла, он теперь спокойно слушал Владимира Ильича и так же спокойно ему отвечал.

- Что это у вас за нелады с броневиком? - спросил между тем Ленин, заглядывая на ходу в лицо солдату. - Овсеенко чрезвычайно рассержен... чрезвычайно. Приходит ко мне, а он, заметьте, из своей комнаты не видит... приходит и говорит: "Ночная охрана Смольного не годится никуда!" Хотел сразу же применить строгости, но я отправил его спать.

Ленин очень ценил Антонова-Овсеенко, образованного военного, возглавлявшего штурм Зимнего.

Владимир Ильич едва приметно улыбнулся, но тут же лицо его стало озабоченным.

- Товарищ Быков, вот вы сегодня дежурите по караулам. Объясните, пожалуйста, как это случилось, что броневик не встал на пост? Почему? На каком основании?

Быков помрачнел.

- Владимир Ильич, взгреть нас надо. И товарищ Овсеенко прав, церемониться нечего!

Ленин, шагая по коридору, остановился, некоторое время смотрел Быкову в лицо.

- Взгреть, говорите? Ну, допустим, взгреем. А дальше что?

- А дальше? - И Быков дал волю вспыхнувшему гневу. - Этого "Рюрика", который смылся, я бы не пустил больше в караул. Предать позору от лица революции! Чтобы эти бояре на карачках приползли просить прощения!

- Почему же "бояре"? - Владимир Ильич сдержал улыбку. - Оттого что с "Рюрика"?

Быков, чтобы уйти от насмешки, торопливо добавил:

- "Лейтенант Шмидт" или "Броненосец Потемкин" не допустили бы такого самовольства. А тем более "Враг капитала". Там народ сознательный.

Владимир Ильич покачал головой.

- Солдаты в броневиках, - сказал он, - дельные, надежные бойцы, в том числе, не сомневаюсь, и на "Рюрике". Все они в октябрьские дни доказали преданность революции. А сейчас "Рюриковичи", оказывается, что-то утратили, в чем-то изменились к худшему. Чья же это оплошность?.. Только наша.

Продолжая этот разговор, Владимир Ильич поинтересовался, где находятся броневики в часы, свободные от дежурства.

- А кто где, - сказал Быков. - На вольных квартирах.

- На вольных квартирах! Ха-ха-ха-ха-ха... Охрана Смольного в такое время, когда только что погашен эсеровско-генеральский мятеж, живет-поживает на вольных квартирах... Нет, это уморительно!

Разговор кончился для Быкова полной неожиданностью.

Ленин приказал ему собрать броневики в одно место, поблизости от Смольного: есть тут пустующие казарменные дворы.

- Составим, товарищ Быков, военный отряд и введем в отряде строжайшую революционную дисциплину. А вас порекомендуем командиром отряда.

Быков испугался, отнекивается. Ведь уже осрамился...

- Позвольте, чего бояться? Вы из бронечастей, следовательно, всю эту броневую механику знаете. Сами из рабочих, были на фронте, воевали... Отлично справитесь!

- Но я же простой солдат! - взмолился Быков. - Там солдаты, и я солдат. Кто же меня послушается?

Ленин нахмурился.

Не ожидал Быков, что Владимир Ильич может так сурово посмотреть в глаза.

- Вы коммунист?

- Коммунист... - И солдат, не выдержав взгляда Ленина, отвел глаза в сторону.

- Я понимаю, что трудно... - в раздумье сказал Владимир Ильич. - Всем нам трудно, но на то мы и коммунисты, чтобы помогать народу строить новое, социалистическое общество. Рабочие и крестьяне занимают в нашем государстве самые высокие посты. Справитесь и вы, солдат, на командирской должности. А что-нибудь не поладится - прошу ко мне, и без стеснения: придете посоветуемся.

Так Федор Антонович Быков в зиму семнадцатого года стал командиром автоброневого отряда при Смольном.

* * *

Когда Федор Антонович рассказал о памятной для него ночи в Смольном, ребята пришли в такой восторг, что, казалось, стены дворца переживают грохот землетрясения...

* * *

Зима. В лесах снег, в чистом поле намело сугробы. В поисках броневика наступило затишье.

Можно было встать на лыжи, а что толку? Копье-щуп, легко пронзив слой снега, уткнется в мерзлую землю: а что там дальше - и не узнаешь.

Работа по необходимости ограничилась городской чертой. Здесь с неослабевающим упорством действовал Быков. Даже свой отдельный штаб учредил. Повесил на дверь квартиры фанерку, а на почте потребовал, чтобы корреспонденцию с адресом "В штаб Быкова" доставляли бы ему без промедления.

В основной штаб в Мраморном дворце поступали от него рапортички: "На такое-то число такие-то и такие-то квадраты закрыты, следуем дальше".

Закрыт - значило уже обследован. Быков перечеркивал такой квадрат на плане города крестом и насадил уже порядочно крестиков. Особенно на окраинах.

По густоте крестиков можно было узнать, где в свое время проходили оборонительные линии Красного Питера.

Работал Федор Антонович на своих квадратах мало сказать самоотверженно, он изматывал себя до исступления. Не раз карета "скорой помощи" прямо с работы увозила его в больницу. Непомерные требования он стал предъявлять и к товарищам, добровольным участникам поисковой группы.

В музей летели жалобы на его деспотические замашки. Матери перестали пускать к Быкову мальчишек, с тревогой обнаружив, что полюбившийся ребятам "Главный Командующий Следопыт" не щадит и детских силенок...

Однако образумить человека было невозможно. Явившегося урезонить его Домокурова прогнал из своего "штаба".

А в музее и вовсе перестал показываться.

* * *

- Здравствуй, Федор Антонович...

Домокуров подошел к больничной койке. Быков вяло подал руку. Он заметно изменился.

У постели в косынке и в больничном халате - Дуняша. Узнав, что Федор Антонович тяжело заболел, она теперь после уроков в школе спешит к больному.

Больничное начальство охотно принимает помощь от расторопной и смекалистой девушки.

Между тем больной забеспокоился, простонал:

- Сергей... - Домокуров наклонился к нему, сел на табурет. - Меня, понимаешь ли, на Выборгской подобрали. На квадрате у завода "Светлана"... Малость не успел я этот северный маршрут закрыть... Совсем малость... - Он понизил голос до шепота: - Не знаю, застанешь ли ты меня живым в другой раз... Виноват я остался перед Владимиром Ильичем. Не оправдал его доверия... Ведь это я потерял ленинский броневик...

- Он бредит, - встревожился Домокуров, оборачиваясь к Дуняше.

Она позвала врача.

Врач выслушал больного, покачал озабоченно головой и пожурил его:

- А ведь разговаривать вам нельзя, Федор Антонович.

Но больной продолжал говорить, и из обрывочной его речи сложилась вот какая история...

1918 год. Дни грозной опасности для Красного Питера. Завязались бои, и Быков получил из штаба обороны приказ: оставаясь на охране Смольного, выделить для действия непосредственно на фронте взвод броневиков.

Приготовил Быков две машины да и замешкался в сарае у бочки с горючим: солдатским котелком отмеривал бензин. Голодно было с хлебом, а с горючим еще голоднее; вот и побоялся он, как бы гости не нацедили себе лишнего.

Горючее укараулил, а хватился: "Где же "Враг капитала"?" И понял: пока он канителился в сарае, фронтовики, подменив броневики, увели ленинский за собой.