Большая игра - Дмитрий Зыкин

По центру командующий расположил две батареи, а за ними Бородинский полк наследника цесаревича. Восточнее Евпаторийской дороги на возвышенности Меншиков поставил укрепленную батарею, а за ней — четыре батальона Казанского полка великого князя Михаила Николаевича. Справа от него — Суздальский полк и две батареи.

Во второй линии располагались Владимирский и Углицкий полки, за владимирцами было еще две батареи, а в садах деревень Бурлюк и Альматамак укрылись три батальона.

Основной резерв составляли Волынский полк и три батальона Минского полка с батареей, гусарская бригада с батареей и еще два казачьих полка — на правом берегу Альмы.

Правым крылом и центром командовал князь Петр Дмитриевич Горчаков, левым крылом — генерал Василий Яковлевич Кирьяков. Общее руководство сражением осуществлял Меншиков.

20 сентября 1854 года союзники при поддержке корабельных пушек пошли на русские порядки. Сент-Арно намеревался окружить наших двойным охватом и полностью разгромить. Раглан ответил, что не станет идти в обход, поскольку опасается за свой левый фланг, и предпримет фронтальную атаку. Сент-Арно взбесился, однако приказывать англичанам не имел права, и наступление пошло не по его плану.

Первый удар нанесли французы на левом фланге русской позиции, зайдя в тыл батальона Минского полка. Под угрозой окружения командир (Ракович) приказал отступить. Тем временем «нерешительный» Меншиков под чудовищным обстрелом верхом на коне прибыл на левый фланг и, оценив обстановку, вовремя прислал Раковичу подкрепление. Это спасло батальон, который смог отойти в полном порядке. Но и противник бросил туда же еще несколько батальонов и одну бригаду.

Меншиков приказал Минскому полку отразить наступление, однако вражеский флот обрушил на русских град ядер. Французы взбирались на высоты, и остановить их никак не получалось. Численное превосходство неприятеля сказывалось, и даже отряд наших стрелков с нарезными ружьями 3-го батальона Московского полка не смог удержать свою позицию. Англичане предприняли атаку селения Бурлюк и вытеснили русских. А вот правое крыло неприятеля попало в непростое положение. Здесь стояли два батальона Московского полка и батарея из 17-й артиллерийской бригады. Они открыли такой плотный огонь, что Сент-Арно пришлось бросить резервную дивизию на помощь своему правому флангу. Разгорелся ожесточенный бой, командиры полков генерал Куртьянов и полковник Приходкин получили ранения, большинство батальонных и ротных командиров было либо убито, либо ранено. Отдельные части русского левого фланга начали отступление, однако правый фланг отбил первое наступление англичан. Отлично показали себя и русские штуцерные, которые метко выбивали артиллеристов неприятеля.

Раглан снова приказал атаковать правый фланг русской армии. Англичанам предстояло перейти Альму, и во время переправы они попали под огонь русских пушек. Вражеские батальоны несли серьезные потери, но, в конце концов, сумели преодолеть водную преграду. Генерал, князь Петр Дмитриевич Горчаков, брат командующего Южной армией Михаила Горчакова, предпринял контрудар, но неудачно. Солдаты загородили свою же батарею, которая по этой причине перестала обстреливать англичан. Враг сначала отбил атаку, а потом заставил отступить и артиллеристов.

Там, где стояла русская батарея, поднялся флаг неприятеля. К счастью, подоспели два батальона Владимирского полка во главе с генералом Квицинским, и англичане бросились назад к реке. Чаша весов заколебалась, и на этот участок сражения Раглан направил многочисленное подкрепление, состоявшее из элитных подразделений.

Князь Горчаков повел в бой один из батальонов Владимирского полка, однако англичане отошли в зону, недосягаемую для огня гладкоствольных ружей, и оттуда отстреливались дальнобойными штуцерами. У Горчакова лишь немногие были вооружены равноценным оружием. Тогда князь и генерал Квицинский, лично возглавив штыковую атаку, увлекли за собой владимирские батальоны, и англичане побежали. Надо признать, что и лорд Раглан был не робкого десятка. Он тоже находился неподалеку от гущи боя и успел поставить две пушки во фланг владимирцам. Их убийственный и неожиданный огонь остановил русское наступление. Англичане пришли в себя и пустили в ход тысячи нарезных ружей.

Почти все русские офицеры, участвовавшие в контрударе, погибли. Под Горчаковым пала лошадь, но князь хладнокровно продолжал командовать, ободряя солдат. Англичане ввели в дело гвардию, а тут еще заговорила и французская батарея. Под перекрестным обстрелом держаться было невозможно, и наши батальоны отступили. Квицинского ранило в ногу, и его на ружьях вынесли с поля боя, но по пути генерал получил еще одно ранение — в руку. На других участках правого фланга тоже шла настоящая рубка, там Углицкий и Суздальский полки начали отход, потому что возникла угроза окружения. Поле битвы при Альме занял враг.

Отступление русской армии производилось организованно и спокойно. Только Углицкий полк пошел беглым шагом, но его догнал Меншиков, навел порядок, и дальше солдаты маршировали с музыкой. Ни французы, ни англичане не решились преследовать. Те, кто всемерно стараются принизить царскую Россию, навыдумывали всевозможной ахинеи, дабы оправдать бездействие противника. Антирусские пропагандисты готовы сказать что угодно, лишь бы скрыть очевидное: наша армия показала себя очень достойно.

Сражение дорого обошлось неприятелю, поэтому Раглану и Сент-Арно требовалось время, чтобы привести свои войска в порядок.

«По одним показаниям, союзники потеряли в день Альмы 4300, по другим — 4500 человек. По позднейшим подсчетам, наши войска потеряли в битве на Альме 145 офицеров и 5600 нижних чинов» — такие данные приводит советский академик Тарле в своем фундаментальном труде «Крымская война». Серьезный урон — вот истинная причина, по которой союзной армии пришлось остановиться.

Кстати, постоянно подчеркивается, что едва ли не решающим фактором поражения явилась нехватка у нас нарезного оружия. Отсюда, как обычно, делается «железный» вывод о негодности «царизма». Однако обратите внимание, что потери сторон вполне сопоставимы. Да, наши оказались больше, при том что численность армии была в 1,6 раза меньше вражеской. И это еще самые скромные оценки, по данным, опубликованным в «Военном сборнике» 1858 года, у противника насчитывалось 70 тысяч против 34 тысячи у Меншикова. К тому же у нас и пушек меньше, и флот неприятеля обстреливал русских, вдобавок и оружие у России «отсталое». Казалось бы, при таких обстоятельствах разгром русских должен был быть неизбежен. А каков реальный результат сражения?

Слова командира британской Первой дивизии герцога Кембриджского как нельзя лучше характеризуют состояние «победителей»: «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии»[49].

Дав бой у Альмы, Меншиков выиграл время для гарнизона Севастополя, возводившего дополнительные укрепления. Кроме того, наш командующий ждал со дня на день подкрепления из Керчи и успел его получить, пока противник приходил в себя после одержанной «победы».

Справедливости ради следует признать, что после Альминского сражения произошел не вполне понятный эпизод. Отступление шло организованно и стройно, и противник не смог осуществить ни окружение, ни даже преследование русских. Но затем в какой-то момент в наших частях начался беспорядок и непонятная путаница. Поразительная вещь: когда враг был близко, армия действовала слаженно и четко во время отхода, но, оторвавшись, почему-то расстроила свои порядки. Описанию отхода посвящены работы самых лучших отечественных историков, как дореволюционных, так и советских, однако полной ясности картины нет. Командующий выбрал местом следующего привала реку Качу, но некоторые полки вместо ночевки прошли дальше и прибыли в Севастополь. Кое-кто, достигнув Севастополя, развернулся и пошел к Каче. И все же основные силы, как и задумал Меншиков, собрались в указанном им пункте и там восстановили свой порядок.

Меншиков отступил всего-то на 10 км, где его армия и остановилась на привал. Правда, уступка поля битвы обычно расценивается как проигрыш. Именно так и называют исход сражения при Альме, хотя в некоторых других случаях применяют иной критерий оценки результата боя. Например, Кутузов отступил после Бородина и даже отдал Москву, но проиграл ли он битву? По мнению многих специалистов, Кутузов одержал стратегическую победу.

Вспомним, что писал участник войны 1812 года генерал Карл Клаузевиц: «Русские редко опережали французов, хотя и имели для этого много удобных случаев; когда же им и удавалось опередить противника, они всякий раз его выпускали; во всех боях французы оставались победителями; русские дали им возможность осуществить невозможное; но если мы в конце концов подведем итог, то окажется, что французская армия перестала существовать…»[50]