Большая игра - Дмитрий Зыкин

Вена демонстративно бряцала оружием у наших границ, но переходить их не решалась. «Ястребы» в австрийской элите давили на своего императора, но он колебался. Неуверенность Вены заставила и шведов повременить с выступлением и подождать, как будут развиваться дальнейшие события. Подобным образом рассуждали и в Пруссии, которой Париж тоже предлагал территории за счет нашей страны. Угроза всеобщей войны против России сохранялась, и все зависело от того, добьются ли англичане и французы крупных побед.

Чтобы подтолкнуть Швецию и Пруссию, англо-французский флот вошел в Балтийское море, угрожая Кронштадту. Однако русские уже были готовы к их появлению. Помимо действующего флота, финские шхеры защищали тридцать пять русских кораблей на паровом ходу и сто семьдесят девять канонерских гребных лодок[38], не считая вспомогательных мелких судов. Еще в декабре 1853 года Меншиков по приказу Николая I составил аналитическую записку о стратегии нашего флота на Балтике. Он считал, что нет смысла давать сражение в открытом море далеко от наших укрепленных берегов. Сухопутные батареи — наше преимущество, вот пусть неприятель сам идет на пушки, понесет урон, и только затем русские корабли выйдут преследовать врага. Как водится, данный план потом критиковали за «нерешительность», но он блестяще оправдался и посрамил великие флоты Англии и Франции.

Судите сами. Весной 1854 года сорок девять английских кораблей, вооруженных 2344 орудиями и общей численностью экипажей в 22 тысячи человек, вознамерились разрушить все укрепленные пункты России на Балтике. Командовал эскадрой вице-адмирал Непир. Франция направила ему в помощь эскадру вице-адмирала Пасеваль-Душена: 31 корабль, несших 1308 пушек. Вся эта мощь занялась обстрелом береговых поселений, но без особого успеха, а лишь озлобляя местных жителей. Выманить русский флот не получалось, а сунуться к нашим главным крепостям противник побаивался.

Время шло, вся Европа следила за англо-французским походом. От Непира ждали крупных побед. Наконец, 26 июня 1854 года неприятельский флот показался у Кронштадта. Русские капитаны хладнокровно ждали, когда противник подойдет поближе, и тогда заговорили бы не только корабельные пушки, но и береговая артиллерия. Непир заявил, что фарватер слишком мелководный, и не рискнул атаковать. Персеваль поступил точно так же. Осмотрел Кронштадтские укрепления и удалился восвояси. Царь Николай I следил за этими маневрами лично, как впоследствии писал Меншикову, ждал атаки каждую минуту. Но ничего не происходило.

Бессмысленно болтаясь по Балтике, Непир в конце концов решил захватить Аландские острова, в то время принадлежавшие нашей стране. Как уже говорилось, Наполеону III было крайне важно подтолкнуть Швецию и Пруссию к выступлению против России, и он, одобряя идею Непира, отправил в Балтику еще подкрепления: 6 тысяч человек и 10 орудий[39]. Собрав все силы, англо-французы высадили десант 7 августа 1854 года. Остров защищала небольшая крепость— Бомарсунд. Она состояла из одной гранитной казармы и трех башен. Командующий гарнизоном, генерал-майор Яков Андреевич Бодиско смог собрать лишь 1600 человек. В главном форту у него было 68 пушек, в двух башнях по 18 орудий, а в одной и того меньше — 16. Для сравнения: в одном только вспомогательном десанте насчитывалось 3000 англичан и французов[40]. Однако Бомарсунд оказался крепким орешком. 9 августа английский паровой фрегат «Пенелопа» налетел на скалу близ нашей крепости. Русские артиллеристы обрушили на корабль град раскаленных ядер, и тогда на помощь фрегату англичане направили еще два корабля.

Экипаж «Пенелопы» выбросил в воду всю свою артиллерию, потерял несколько человек убитыми и ранеными, и только после этого «Пенелопе» удалось уйти. Тем временем на суше противник начал осадные работы. Обустроил батареи, вооруженные орудиями большого калибра, и приступил к разрушению одной из башен. После долгой артподготовки англичане потребовали безусловной капитуляции. Комендант башни инженер-капитан Теше отказался, и французы бросились на штурм разрушенного русского укрепления.

Теше лично повел свой скромный «гарнизон» в 32 человека в контратаку, был дважды ранен штыком и захвачен в плен. Но тут заговорили пушки главного форта (казармы), и противник отступил с потерями. И все же одна башня оказалась разрушена полностью, и англо-французы занялись второй башней и казармой, задействовав 500 морских пушек, не считая сухопутных батарей. К вечеру 15 августа вторая башня была уничтожена, а казарма еще держалась. Утром 16 августа к ней подошли три вражеских корабля и присоединились к обстрелу. Наши артиллеристы отвечали настолько успешно, что кораблям пришлось удалиться. Но силы уже были слишком неравны, ключевые пункты русской обороны превратились в развалины.

Днем 16 августа старый служивый, участник еще Наполеоновских войн, генерал Бодиско скрепя сердце поднял белый флаг. Он сделал все, что мог, дальнейшее сопротивление было невозможно. Это понимал и противник. Французы сохранили нашим пленным офицерам шпаги, тем самым признав мужество русских.

Но результаты грандиозного похода англо-французского флота оказались ничтожны. Оценивая результаты похода Непира, английская пресса умирала со смеху. Едкие журналисты писали, что самый великий флот всех времен и народов ничего не добился. «Пришел, увидел и не победил. Русские смеются, и мы смешны в самом деле»[41], — такими словами британские газеты охарактеризовали «достижения» своего адмирала, добавив, что он хотел поймать кита, а поймал салакушку (мелкую селедку).

Наполеон III предложил Аландские острова шведам, но Оскар I прекрасно знал, что в 1809 году во время Русско-шведской войны русские солдаты по замерзшему льду дошли до Аландских островов и захватили их. Англо-французский флот не мог там находиться, ведь Балтийское море замерзало, да и в стратегическом смысле толку от контроля над Бомарсундскими развалинами не было никакого. Шведы, видя ничтожность «победы» Англии и Франции, не решились к ним присоединиться.

Между прочим, англичане не гнушались и чисто пиратских набегов. Летом 1854 года они предприняли атаку на Соловецкую обитель, почему-то решив, что там хранятся огромные сокровища. Настоятель монастыря архимандрит Александр вместе с богомольцами и прапорщик Никонович твердо решили защищаться. Сам батюшка сел на лошадь и отправился по острову следить за англичанами.

Противник потребовал капитуляции, а когда ему отказали, устроил девятичасовой обстрел монастыря. Русские отвечали ему из восьми пушек, заблаговременно присланных из Архангельска, и еще двух монастырских орудий. Не солоно хлебавши, английские пароходы удалились. В бешенстве враг последовал на Заячий остров, разорил там церквушку и украл три колокола. А Николай I за мужество наградил архимандрита и трех иеромонахов крестами на георгиевской ленте.

Побывали неприятели и у берега Онежского залива Белого моря. Устроили пальбу из пушек по селению, в котором вообще не было войск, но и тут понесли потери. Два десятка крестьян во главе с мелким чиновником Волковым дали бой, уничтожив пять англичан и ранив еще несколько. В отместку враг сжег селение, отобрал у крестьян часть их нехитрого имущества и удалился. Узнав об этом, царь наградил защитников поселения деньгами и знаками отличия, а Волкову дали орден Святой Анны 3-й степени с бантом.

Ситуация повторилась, когда английский пароход подошел к небольшому городку Коле близ Баренцева моря. Вновь потребовал сдачи, и снова ему ответили отказом, хотя и там не было гарнизона. Из людей, знакомых с военным делом, в Коле жили 50 отставников и лейтенант Бруннер. Все штатские жители согласились помогать отряду кто чем может, в обороне принимали участие даже ссыльные. Это была самая настоящая отечественная война, и надо обладать русофобским сознанием, чтобы отрицать этот очевидный факт. Целый день Колу подвергали обстрелу, выгорела половина городка, но противник не смог добиться капитуляции и снова ушел.

Боевые действия шли даже на Камчатке. Летом 1854 года шесть кораблей английского и французского вице-адмиралов Прайса и де Пуанта отправились к Петропавловскому порту.

Генерал-майор Завойко поставил фрегат «Аврора» и транспорт «Двина» у входа в Авачинскую губу— бухту на юго-востоке полуострова. 30 августа корабли противника приблизились к русским берегам, обстреляли нашу батарею, но безуспешно. Наши ответили огнем, а дальше произошло весьма странное событие. Англичане упорно утверждают, что в ночь на 31 августа командующий объединенной эскадрой вице-адмирал Прайс застрелился. Считается, что он был подавлен невозможностью выполнить боевую задачу, но в это трудно поверить. Он даже толком и не попробовал, а уже оказался подавлен, к тому же ранее неудачи терпели и многие его коллеги, однако никто из них не пускал себе пулю в лоб. Очень может быть, что его убило огнем русских батарей, но признаться в этом англичане не готовы до сих пор.