Рассказы: 2005-2010 - Лев Власенко

Солада Маи недовольно посмотрела на свою новую служанку.

— Что должно меня расстроить? — Прая удивился неожиданному повороту любезного разговора.

— Кун Ланг Рангасан Даенг Бплор, — она назвала полное имя Рангсана. — Он ведь ваш близкий друг?

— Да.

Прая почувствовал, как отвратительный холод разливается по телу.

— Мали!! — прикрикнула Солада.

— Что с ним?

Девушка замолчала и покосилась на хозяйку. Прая перевел взгляд на Соладу, ее лицо тотчас помрачнело — в глазах возлюбленного больше не было тепла.

— Он поехал на переговоры с бирманцами... — нехотя ответила женщина.

— И давно вам об этом известно? — очень тихо, осторожно спросил Прая.

— Да, — спокойно ответила женщина. — Я не хотела беспокоить вас. Тем более что вы ничего не сможете изменить.

«Не хотела, чтобы я видел смерть друга».

Прая понял значение вчерашнего волшебного вечера. И душные благовонии, и тьякау в руках красавицы Мали, и требовательные ласки возлюбленной — все было подстроено, чтобы отвлечь его. Потому что Прая никогда не позволил бы своему другу рисковать в одиночку.  

— Бедняжка, ведь всех послов наверняка убьют... — прошептала Мали перед тем, как Прая нашелся, что ответить.

Молодой аристократ дернулся, резко, как от удара.

— Мали! — во второй раз повысила голос Солада, которая славилась своей манерностью и выдержкой.

Он вскочил с ложа, подхватив меч.

— Кун Пра, куда вы?..

Прая выбежал из дома, не обратив внимания на мольбы хозяйки, убеждавшей его остаться. Он побежал по безлюдным улочкам к городским воротам.

«Только бы успеть! Только бы успеть!»

Он выбежал на центральную улицу и тут же столкнулся с группой всадников. Впереди отряда, в черном панцире из железа и вареной кожи, в эмалированном, богато украшенном шлеме ехал Рангсан. В руках он держал короткое позолоченное древко, на котором трепетал алый королевский штандарт с белым слоном. Прая, задыхаясь после долгого бега, едва не бросился под копыта его лошади.

— Вижу, тебя все-таки предупредили… — Рангсан грустно улыбнулся.

— Они убьют тебя! — Прая схватился за ногу друга, продетую в стремя. — Неужели ты не можешь убедить отца послать кого-нибудь другого на переговоры?!

— Разве я женщина, чтобы прятаться за спинами мужчин? — возмутился Рангсан. — Не волнуйся! Бирманцы ничего не добьются, убив меня. Да и в наших стенах по мне никто горевать не станет.

— Не говори так, — Прая сильнее сжал его ногу.

— Отпусти меня, — попросил Рангсан, — иначе люди могут подумать, что ты мой слуга.

Прая нехотя подчинился.

Звякнули колокольчики, повязанные на пястях темно-рыжей лошади. Прая проводил его взглядом, дождался, пока за удаляющимися всадниками закроются городские ворота, и, опомнившись, поспешил на стену, чтобы оттуда наблюдать за переговорами.

Он перегнулся через теплый красный камень гребня городской стены. За узкой полоской грязной реки уже выстроились в боевые порядки бирманцы. Сотни ярких знамен и вымпелов реяли над их головами. На некоторые флагштоки были насажены отрубленные головы: так бамар поступали с пленными.

Ряды блестящих металлических щитов, украшенных хищными мордами, покачивались в руках солдат и играли на солнце яркими огненными бликами, как свора демонов, сошедших со страниц книги «Писатпакаранами».

Бирманцы на плотах переправили своих послов через реку. Они разбили большой багрово-синий шатер недалеко от города. Пушки, аркебузы и мушкеты могли легко превратить яркий шелк в изодранное тряпье, но Аютия молчала. Ни одна пуля не была выпущена в сторону противника, который суетился в тени городских стен.

Послов Аютии встретили недалеко от временного лагеря. После коротких приветствий они спешились. Сердце Прая замерло, когда он увидел поблескивающие на солнце острия бирманских копий. Однако никто не проявлял намерения предательски убить послов. Глашатай, развернув длинный пергамент, принялся читать. До городских стен и собравшихся на них защитников города долетели лишь его первые слова, которые бамар громко пролаял, как собака:

— Байин Синбьюшин из рода Конбаун, великий правитель благословенной Империи…

Прая не нужно было слушать дерзкие речи, чтобы узнать их содержание. Бамар снова требовали сдать город и обещали пощадить его жителей, если те проявят покорность.

В истинных намерениях «павлинов» никто не обманывался. Когда их армии только ворвались в беззащитную страну, ослабленную неразумным правлением и смутой, целые города переходили на сторону врага в надежде на лучшую жизнь под владычеством восточного соседа. Бамар угоняли «коричневых» жителей Сиама в рабство, грабили храмы и ставили на покоренных землях своих наместников, жестокость правления которых превосходила даже насилие, которое чинили войска завоевателей.

…Казалось, ожидание продлится вечно. Бамар читал, Рангсан молча слушал. Вымпелы, повязанные на древках копий, развевались на ветру. Прая замер, не отрывая взгляда от высокой худощавой фигуры своего единственного друга. Он уже почти хотел, чтобы сверкающий наконечник копья вонзился в грудь Рангсана и алая, как знамена Аютии, кровь брызнула на зеленую траву. Эти ужасные мысли были лучше бесконечного ожидания.

Наконец, глашатай закончил читать и жестом пригласил Рангсана зайти в шатер.

— Не слушай их! — выкрикнул Прая.

Другие зрители сочувственно посмотрели на него — о близкой дружбе Прая и Рангсана было известно среди защитников города. Ветер не донес до Рангсана предупреждения. Он кивнул, расправил плечи и скрылся в шатре, куда следом вошел бирманец.

К горлу Прая подступила тошнота. Он ясно представил все сцены пыток, которым бамар подвергали пленных. Опустив голову, юноша уткнулся лбом в теплый камень городской стены.

— Возвращаются!

Рангсан, невредимый, стоял возле своей лошади. Он махнул рукой бирманскому послу, ловко запрыгнул в седло и, сопровождаемый эскортом, направился к городским воротам. Сердце Прая готово было разорваться. Он резко распрямился. Вновь пронеслись под ним многочисленные ступеньки, ворота открывались…

Рангсан, предвидя встречу, вел своего коня под уздцы. Он устало отмахивался от приветствий.

— О чем вы говорили? — спросил Прая, сдерживая желание обнять друга.

— Вряд ли ты услышишь от меня что-то новое или неожиданное, — проговорил Рангсан. — Я передал решение девараджи, в ответ они угрожали начать штурм.

Прая кивнул.

— Мы ведь не сдадим город, правда?

На губах друга впервые за месяцы осады заиграла настоящая, живая улыбка.