Из истории группы 'Облачный край' - Сергей Богаев

магнитофонами безвозвратно ушли в прошлое и впереди у нас новые ориентиры. Мое восхищение Андреем Тропилло росло – все-таки человек, рискуя рабочим местом, смог в таких партизанских, подпольных условиях своими руками создать такое дело… На фоне всей этой эйфории меня обуяла жуткая досада, что всего этого не видят мои друзья – Коля и Олег.

Пока я в течение первой недели записывал гитары, Тропилло искал барабанщика, что представилось делом отнюдь не простым, ибо музыку такого плана играли довольно-таки редко. Наконец, уже, когда были записаны гитары и бас – появился барабанщик группы “Тамбурин” Саша Петелин – мы друг о друге ничего не знали, но он откликнулся на предложение Андрея поиграть в студии.

Послушав материал он оживился – “Псс, да что тут играть-то, проще пареной репы, я-то думал, что действительно что-нибудь сложное…”, но здесь он, надо сказать, слегка погорячился, потому что после нескольких пробных дублей оказалось, что музыку такую играть ему еще не доводилось и что это посложнее, чем то, что он выигрывал в группе “Тамбурин”: он сыграл несколько песен, из которых в альбом вошла лишь одна – “Соси – посасывай” – там он сыграл действительно здорово, мы её оставили. Но вечером, уже прослушивая записанный материал, решили все-таки, что Петелин не очень подходит для нашего проекта и надо искать другого – более жесткого, техничного, агрессивного и энергичного.

Тропилло вспомнил, что есть у него барабанщик, который сможет выполнить такую задачу – тем более что я его уже знал – Женя Губерман, он приезжал с Аквариумом в Архангельск, о чем я уже писал. Когда Женя сел и начал сходу играть, я просто обалдел. С музыкантами такого уровня мне еще общаться не приходилось, к тому же барабаны я сам очень люблю, это один из любимых моих музыкальных инструментов. И когда я услышал, как на мою гитарную музыку накладывается такое звучание ударной установки с такой техникой, с такой выдумкой – я просто припух от восторга, от неожиданности и от всех нахлынувших на меня чувств! К тому же Женя оказался в общении таким простым, приятным человеком, что было очень удивительно – было лестно, что настоящий профессиональный музыкант, в отличие от нас, дворовых любителей, и такой вот музыкант согласился с нами играть. Еще меня удивило то, что Женя вообще не пил никогда и ничего, страшно сказать – ни вина, ни водки и даже игнорировал пиво, что для меня было вообще что-то из области запредельных высот. Тем не менее, это было так.

ГЛАВА 5, ЧАСТЬ 2: АНДРЕЙ ТРОПИЛЛО ЗАПИСЫВАЕТ ГРУППУ “ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ”. – “УБЛЮЖЬЯ ДОЛЯ”

Ежедневно город Ленинград продолжал удивлять меня необычными людьми и новыми неизгладимыми впечатлениями. Губерман, взял надо мной культурное шефство и после записи старался водить меня на всевозможные квартирные и полуподпольные сэйшена, тем самым, ликвидируя мою поморскую дремучесть. Подобное времяпровождение в Ленинграде было обыденным явлением, но, живя в Архангельске, я даже и не предполагал, что так бывает – концерт на квартире. И вообще, Губерман и Вишня попросту открыли мне такое явление, как “русский рок”, которое досель я не признавал, не знал и не хотел знать. Тропилло меня подковывал больше в техническом плане, потому что слушать чужую музыку, сидя рядом с многоканальным магнитофоном AMPEX было просто нелепо – все драгоценные часы тратились только на благо.

Лишь единожды я позволил себе расслабительную вылазку: Женя Губерман привез меня к легендарному, совершенно хрестоматийному человеку – Коле Васину. Я как увидел это все… но спустя некоторое время этот дом стал меня угнетать. Все сплошь про Битлз и вокруг Битлз и ничего, кроме Битлз… труднее всего стало в тот момент, когда я понял, что для хозяина квартиры ни я, ни моя музыка, и никакая музыка вообще, кроме участников Битлз и их поющих баб не существует и даже более того – не должно и не имеет права существовать никогда.

И, несмотря на то, что я любил Битлз, и первое что услышал из музыки, было Битлз, на вопрос Жени “не хочу ли я посмотреть раритетные альбомы фотографий Битлз” я твердо ответил: “нет”. У Коли Васина борода сама как-то подалась вперед, и он сквозь зубы Жене процедил: – “Видать, не из нашей оперы паренёк”. “Ты что, все люди мечтают попасть в этот дом” – Жене стало неудобно, но я предложил ему немедленно покинуть место, в котором царил такой недружелюбный фон.

Владимир Будник (гр. “Святая Луиза”).

Фото из архива А.Вишни

Вырисовывался удивительный по качеству материал: c каждым днем все чётче и чётче. Возник вопрос – а кто же на эту красоту будет накладывать голос? Кто споет? Неужели Тропилло придется искать вокалиста нам на альбом? Что же тогда получится? Разве это будет “Облачный Край”, если там будет петь ленинградский вокалист?

Отметая от себя все эти мутные мысли, я все время думал о Рауткине, который сейчас в Харькове, ведь никто кроме него не мог спеть наши партии, да и я настолько привык к его яркой манере исполнения, что не представлял, кем его можно было бы заменить. Поневоле пришлось чесать репу, причем очень напряженно. Андрей всё-таки сделал мне несколько кадровых предложений: это были, в общем-то, неплохие вокалисты, но для нашей музыки они явно не подходили. В итоге, я пришел к выводу, что помочь мне может только один человек – мой старинный приятель из архангельской группы “Святая Луиза” Вова Будник, который уже спел однажды у нас на альбоме “Сельхоз-рок”. И хотя его голос сильно отличался от голоса Рауткина, мне он очень нравился, нравилась подача – по энергетике он ничуть Олегу не уступал.

Положение нужно было спасать. Я еще мог, как-то спеть пару-тройку песен, что собственно и сделал, но высокие ноты мне не подвластны. Тропилло поддержал мою мысль съездить в Архангельск за Будником, и хотя у меня были сомнения в том, что удастся его привезти – Вова в то время крепко посиживал буквально на всем, что было растворимо. Я взял билет и отправился на родину, с твердым намерением доставить на запись вокалиста в любом состоянии.

Прилетел утром, в начале десятого и сразу с автобуса – к Буднику, хотя понимал, что результат визита к нему в такое время был явно непредсказуем. Обычно, в такой ранний час,