Враг за Гималаями - Юрий Брайдер

— Я вас, конечно, очень уважаю, но посудите сами, зачем мне лишние неприятности, — сказал Сургуч, отводя глаза в сторону. — Шкура у меня не дубленая. Подставлять ее под нож или пулю резона нет.

— Никто тебя средь бела дня на рынке не тронет, — стал убеждать его Донцов. — Самое большое, так это обматерят. Но и такой вариант практически исключается. Дело верное. Пять минут страха — и двести баксов в кармане, — сначала он хотел ограничиться сотней, но такая сумма согласие Рикши не гарантировала.

— В принципе я и задаром могу помочь… — ох, как неискренне звучали эти слова.

— Задаром не надо. Деньги казенные.

— Тогда другое дело, — это было равносильно согласию. — А кого будем заказывать?

— Меня. — для вящей убедительности Донцов ткнул себя большим пальцем в грудь.

Сургуч был человеком достаточно тертым, чтобы понять — это вовсе не глупая шутка, и разводить здесь всякие антимонии неуместно.

— Как скажете, — смиренно молвил он. — А мне и в самом деле ничего не грозит?

— Конечно! Об этом разговоре знаем только мы вдвоем. Когда пойдешь на стрелку, постарайся изменить свою внешность. Надень темные очки, шляпу с полями.

— Это зимой-то?

— Какая разница. Артист Боярский круглый год так ходит. Неплохо было бы еще наклеить усы. Свою машину оставь как можно дальше от рынка. Думаю, что слежки за тобой не будет, но лучше перестраховаться. Спустись в метро, немного покатайся туда-сюда. Все время меняй поезда. В вагон входи только в последний момент, когда двери уже начинают закрываться. Впрочем, не мне тебя учить. Кто на нарах хоть год перекантовался, тот, считай, университет окончил.

— Мне не повезло. Я большую часть суток вкалывал. Директором параши числился, — с горькой усмешкой признался Сургуч. — А заочное обучение, сами знаете, впрок не идет.

— Пора забыть про парашу… Деньги, которые предстоит заплатить уркам, получишь завтра в первой половине дня. На эту тему мы созвонимся дополнительно. И вот что еще. Передавая им мою фотку и адрес, сразу скажешь, что хочешь замочить мента. Мол, так и так, загубил мою молодую жизнь, горю желанием отомстить. Обойдется это, конечно, дороже, зато будет надежнее. А вдруг они справки обо мне начнут наводить. Срок исполнения определишь предельно короткий — день-два. Объяснишь, что я собираюсь свалить отсюда, потому и спешка. Заметано?

— Заметано. — Сургуч пожал протянутую ему на прощание руку. — А как же насчет девочек? Не передумали?

— В другой раз…

Ночью не давал уснуть ветер, подвывавший словно издыхающее живое существо, а под утро опять хлынул дождь, грозя непролазной грязью, подтоплением подвалов и эпидемией простудных заболеваний.

В такую погоду лучше сидеть дома, деля досуг с книгой, телевизором или бутылкой водки, а не рыскать по городу в поисках опасного и изворотливого преступника, но что же делать, если с некоторых пор ты не хозяин себе. Надо отрабатывать ранний уход на пенсию, длительный отпуск, бесплатный проезд в общественном транспорте и другие сомнительные льготы.

Появление Донцова на рабочем месте было воспринято коллегами как сюрприз. Хотя задание являлось сугубо конфиденциальным, все знали, что на период его выполнения он получил полную свободу рук, и уже не обязан строго придерживаться внутреннего распорядка, установленного в отделе.

Выслушав по этому поводу обязательную порцию банальных шуток, и ответив соответствующим образом, Донцов вызвал Цимбаларя в коридор для переговоров.

Когда кому-нибудь из следователей требовался пусть и не мудрый, но дельный совет, когда нужно было распутать казуистический случай или отыскать в уголовной практике прецедент, всегда обращались к Кондакову. А если предстояло рискованное предприятие, связанное со слежкой, погоней, захватом, возможной перестрелкой и мордобоем, тут уж нельзя было обойтись без Цимбаларя.

Издавна повелось, что все разговоры, не предназначенные для посторонних ушей, происходили в тупичке у большого окна, откуда открывался вид на территорию какого-то до сих пор засекреченного «почтового ящика», бесспорным украшением которого являлась безымянная статуя зверски косматого человека — по одной версии Дмитрия Менделеева, по другой — Карла Маркса.

— Какие проблемы? — закуривая сигарету, поинтересовался Цимбаларь.

— Сегодня или завтра на меня будет совершено покушение, — сообщил Донцов напрямик. — Скорее всего это случится возле моего дома, в подъезде или на лестнице. Вот фотография и приметы предполагаемого убийцы. Тебе, Саша, предстоит помешать этим планам. Главной задачей является не охрана моей особы, а задержание преступника. Нам он нужен обязательно живым, в крайнем случае — способным давать показания. Это непременное условие, иначе операцию можно считать неудавшейся. Возьми себе в помощь столько сотрудников, сколько сочтешь нужным. Всяческое содействие со стороны шефа я тебе гарантирую.

— Он будет один? — Цимбаларь помахал фотографией.

— Скорее всего — да.

— Каким оружием предпочитает пользоваться?

— Пистолетом Токарева.

— С глушителем?

— Не знаю. Наверное. Долго ли соорудить глушитель из консервной банки.

— Личность его охарактеризовать можешь?

— Неоднократно судим по разным статьям. Сейчас зарабатывает на жизнь заказными убийствами. Не гнушается самой рядовой работой. Завалил минимум троих, но все они мелкая сошка.

— Как он на деле — жох или мазурик?

— Так себе… Скорее дилетант, чем профессионал. Всю дорогу с одной и той же пушкой работает. Это уже о многом говорит.

— Значит, с дистанции он стрелять вряд ли будет. Попытается подойти вплотную.

— Спасибо, успокоил.

— Ко мне какие претензии! Сам беду накликал… С какого времени начинать тебя пасти?

— Часов этак с шести. Когда я домой возвращаюсь.

— На живца, значит, мокрушника ловишь. — Цимбаларь подмигнул Донцову. — Собою жертвуешь. Как пионер-герой Марат Казей.

— С чего ты взял? — Донцов очень натурально изобразил недоумение.

— С того! Уж прости за откровенность, но таких, как ты, не заказывают. Ну кому ты, спрашивается, нужен?

— Меньше рассуждай, — нахмурился Донцов. — На язык вы все хваткие. Опосля себя покажешь, в деле. Давай действуй. Связь держать будем через дежурного по отделу. Не забыл еще мой адрес?

— Как можно! На память не жалуюсь. Сам буду возле твоего подъезда дежурить. Если окончательно закоченею, в гости попрошусь…

Экспертов в шутку называли «детьми подземелья», поскольку они обитали в подвальном помещении, где всегда горел свет, пахло гнилой картошкой, а в многочисленных трубах постоянно что-то журчало, то ли вода, то ли фекалии.

Масса бесспорных недостатков, проистекающих из-за столь незавидного месторасположения криминалистической лаборатории, уравновешивалась одним общепризнанным достоинством — сюда практически никогда не заглядывало начальство.

Здесь можно было и выпить не таясь, и отоспаться на антикварном кожаном диване, некогда принадлежавшем знаменитому подпольному воротиле Оганесяну, большому любителю бриллиантов, для хранения которых и предназначался этот хитро устроенный диван-сейф.

В столь раннее время на боевом посту находился только начальник лаборатории майор Себякин, занятый составлением очередного заказного гороскопа. По непроверенным, но упорно циркулирующим слухам, звезды небесные приносили ему куда больший доход, чем звезды на погонах.

Вот и сейчас он листал какой-то написанный по-латыни манускрипт, бормоча себе под нос:

— Венера в седьмом доме… Сатурн в точке восхода… Солнце в оппозиции к Луне…

— Привет. — сказал Донцов, расчищая себе сидячее место среди монбланов книг и рукописей. — Ты в курсе, что со вчерашнего дня все старшие служб должны оказывать мне всяческое содействие? Начальник тебя предупреждал?

— Вчера предупреждал, а сегодня нет, — меланхолически ответил Себякин, мысли которого пребывали в астральных далях. — Марс покидает созвездие Овна… Намечается конъюнкция светил… Кризис, везде кризис…

— Неужели за ночь могло случиться нечто такое, что поставило под сомнение вчерашний приказ?

— Представь себе, могло… Сменились фазы Луны. Сразу две важнейшие планеты покинули дома, в которых они прежде находились. Астрологическая ситуация изменилась самым коренным образом. То, что вчера было справедливо и рационально, сегодня таковым уже не является. Будь я начальником отдела, то взял бы себе за правило подтверждать и отменять приказы ежедневно, но обязательно в соответствии с расположением звезд.

— Сейчас я наберу номер Горемыкина, и ты сам изложишь ему эту теорию. — Донцов сделал вил, что хочет снять телефонную трубку.