Тайны прошлого - Джулия Хиберлин

Трости с ручкой в виде змеиной головы, которую дедушка вырезал из цельной дубовой ветки и отполировал своими руками. Трости, которая постукивала то тут, то там на Бэйли-стрит, где бабушка прогуливалась каждую субботу. Трости, которая разломилась надвое, когда бабушка упала с заднего крыльца и сломала бедро за две недели до своей смерти от пневмонии.

— Она приходила попрощаться, Томми. Это был ее способ.

Хватит. Я решила сменить тему.

— Сегодня я видела Джека Смита. Теперь он заявляет, что работает над профайлом Энтони Марчетти. Говорит, что мама как-то с этим связана.

Сэди оторвалась от карт и уставилась на меня.

— Ты ему веришь?

— Да… нет… он мало что сказал. И он лжец. Но это письмо от женщины, которая считает меня своей дочерью, — как понимать его? И мой загадочный номер соцстрахования? Джек Смит говорит, что он принадлежит мертвой девочке.

Мэдди принесла нам по миске макарон с сыром и по гамбургеру, покрытому мучными крошками. Салат «айсберг» почти терялся под щедрой плюшкой майонеза.

— Вы, пожалуйста, ешьте, — попросила она. — Разговоры у вас гадкие. Вы меня просто пугаете.

Сэди улыбнулась ей.

— Через минутку, дорогая.

И, развернувшись ко мне, заявила:

— Тебе нужно позвонить Хадсону Бэрду.

На следующее утро я проснулась в своей детской спальне после семи часов сна без сновидений — спасибо розовой таблетке, которую я нашла в папиной аптечке.

Ни похмелья, ни вины, ни волнений о побочных эффектах, по крайней мере до тех пор, пока неминуемое исследование спустя годы не докажет, что я была неправа. С моей стороны казалось безрассудным вот так выключаться в пустом доме, учитывая все происходящее, зная, что я не услышу, если кто-то проникнет сюда. Но я решила, что если не посплю, мне уж тем более не удастся все это пережить.

Сработало. Утром я проснулась почти похожей на себя прежнюю. И первым делом, все еще в желтой хлопковой пижаме (откопала вчера в комоде) времен посещения мною старшей школы, я уперла руки в бока и оглядела гостиную. А затем сдернула простыни со всей мебели, включая большое пианино, и отнесла их в стирку. Хватит с меня призраков.

Пришлось глубоко вздохнуть и задержать дыхание, прежде чем я решилась снять старое стеганое покрывало с папиного любимого кресла, с которого открывался вид на широкое окно.

Вторым моим шагом стал «Доктор Пеппер». Третьим — звонок Вэйду и сообщение о том, что ему стоит заключить контракт с ветряной фабрикой в Стивенвилле.

— Но не продавай им Биг Диппер, — сказала я. — У меня на него планы. И с этого дня ты официально становишься главным. Только советуйся со мной по важным вопросам, как советовался с папой.

— Ты молодец, Томми, — заявил Вэйд. — Я обо всем позабочусь. Я чту память твоего отца. И, Томми… предложение покататься вместе все еще в силе.

Закончив разговор, я снова задумалась о том, насколько Вэйд в курсе наших семейных секретов. Мотивы его верности были непроницаемы, как темные воды вокруг Алькатраса.[15]

Все так же, в пижаме, я вернулась наверх и вытащила пачку стикеров из рюкзака с распечатками и заметками по моей докторской, которую я заканчивала онлайн, — спасибо Лидии Прэтт, моему куратору и бывшему профессору Университета Техаса.

Взгляд задержался на ксерокопии фото Алекса Вартона, парнишки со шрамом, как у Гарри Поттера. Алексу было тринадцать, он родился в Техасе и попал к нам на ранчо год назад. Папа прочитал о нем в «Форт-Ворс Стар-Телеграм». Он сотрудничал с социальными службами и отправил Алекса ко мне, на Ранчо Хэло, полностью оплатив лечение.

Два года тому назад Алекс видел, как его отец закалывает мать столовым ножом на дорожке перед их съемным домом. За то, что ему не понравился обед. Свинина со сливками, грибной суп, картофельное пюре и рагу из консервированных овощей. Когда тот сукин сын отыскал Алекса, забившегося в прачечную, мальчик поднялся на ноги и трижды выстрелил в него из пистолета, который его мама прятала в коробке из-под порошка «Тайд».

Его отец остался парализованным на всю жизнь. Некоторые люди так просто не умирают.

— Собери Алекса в цельную личность, — сказал мне папа.

Я размышляла о том, возможно ли это, выдержит ли разбитая душа такое количество пластыря, и тем временем сматывала в рулон золотистый ковер, чтобы освободить дубовый пол и начать выкладывать на нем дорожки из стикеров. Это был мой стандартный подход к исследованию любой проблемы с детьми на Хэло.

Слово «мама» на розовой липучке оказалось в центре моего маленького проекта. От него хаотично разбегались все мои вопросы, написанные на синих листках. На желтых я записала имена всех «игроков» и выстроила их по вертикали. Энтони Марчетти. Розалина Марчетти. Джек Смит. Таинственный «брат». Даже Сью Биллингтон, которая наверняка знала больше, чем говорила.

Внезапно я подпрыгнула от щелчка тридцатилетнего кондиционера и вздрогнула от потока холодного воздуха. Бумажки затрепетали, готовые улететь.

Все это не имело ни малейшего смысла.

Это была паутина безумного паука.

Глава 11

Эффект розовой таблетки выветрился быстро. К одиннадцати утра мой живот снова начал тревожно бурлить. Мне хотелось только одного — проглотить еще одну таблетку, а то и две, и забраться обратно в постель.

Проспать это все.

Но мы с сестрой договорились встретиться у банка и вместе поговорить с мисс Биллингтон. С утра у Сэди была встреча с дистрибьютором ее украшений в «Даллас Маркет Центр», и, по чудесному совпадению, в то же время на ранчо появились парни, которые должны были провести мне Интернет.

Я проверила парковку на наличие подозрительных черных машин, подвезла Мэдди в лагерь чирлидеров, где четыре раза в год собирались школьные команды Пондера. Логическая половина моего мозга уверяла меня, что Мэдди будет здесь в полной безопасности. Она обожала этот лагерь, что слегка тревожило нас с Сэди. В Техасе девочек с раннего детства учат, как нравиться парням. И меня пугал тот день, когда Мэдди отправится в среднюю школу с девчонками, которые носят крошечные сумочки от Гуччи стоимостью от двухсот долларов и считают жвачку и слабительное достаточной заменой ланчу.

Я напомнила себе, что я это пережила.

Сэди ждала меня перед банком, чирикая с бездомным, который сидел со своими скромными пожитками на брусчатке у кирпичной стены, неподалеку от строгой стеклянной двери с четкими золотыми буквами: «Банк Дикого Запада». Я тут же почувствовала себя виноватой за четырехдолларовый стаканчик кофе из «Старбакса». Бездомный смеялся над чем-то, что сказала ему Сэди, а она протянула ему немного денег. Он вежливо приподнял свою грязную бейсболку с логотипом «Ковбои Далласа».

— Привет, — сказала Сэди, заметив меня. — Давай покончим с этим.

Наши ноги едва успели коснуться мраморного пола, а мисс Биллингтон, в идентичном вчерашнему костюме от Джей Си Пенни, на этот раз коричневом, уже летела навстречу.

— Вы, наверное, сестра, — обратилась она к Сэди, подозрительно ее разглядывая. Мне не терпелось увидеть, кто из них победит. Я ставила на сестру.

— Какой чудесный жемчужный комплект! — воскликнула Сэди, протягивая ей руку.

— О, спасибо, — неохотно протянула мисс Биллингтон. И затем: — Это фамильная вещь, ей уже семьдесят пять лет.

Через десять минут мисс Биллингтон уже была просто «Сью», а Сэди была «племянницей», которую та хотела бы иметь вместо настоящей, из Нью-Джерси, которая никогда не звонит. Личная информация била из нее, как фонтан Лас-Вегаса: ее кот Шило страдал диабетом, ее розы «Принцесса Диана» в этом году покрылись черными точками, она почти накопила на круиз по Кабо[16] для холостяков, которым за сорок…

Ну и кто здесь психолог, спросила я про себя.

Удобно придвинувшись к безупречному столу Сью, мы написали свои имена над пунктирными строчками, поставили инициалы в нужных местах и показали водительские права.

Моя рука немного дрожала, подпись вышла корявая, неровная. Я надеялась, что Сэди не заметила.

В качестве финальной демонстрации душевного родства со Сью Биллингтон Сэди вынула из кармана упаковку салфеток «Клинекс» и вытерла каплю жидкости, которая соскользнула с крышки моего старбаксовского стакана.

Сью просияла.

Сэди шепнула мне:

— А она не так уж плоха.

И я подумала: интересно, какой была бы жизнь, если бы я умела обращаться со взрослыми людьми так же просто, как с детьми и лошадьми?

Мы потопали за Сью послушной цепочкой, мимо окон с коваными решетками, мимо скульптуры Ремингтона в натуральную величину — ковбоя на вздыбившейся лошади. Наверняка копия. А ведь вчера я ничего этого не заметила.

Когда мы подошли к дальней стене, Сью быстро вытащила магнитную карту и провела ею по едва видимой щели в дубовой панели. Открылась маленькая дверь. Я начала думать, что мама отлично понимала, что делает, когда доверяла свои секреты «Банку Дикого Запада».