Сквозь время - Олеся Шеллина

труда. Все же на грани сознания, инстинкт самосохранения настойчиво твердил ему, что, причинив мне вред, отчитываться нужно будет не перед эфемерным богом, которого никто никогда не видел, а перед Риарио, который вполне реален, находится не так уж и далеко, и отличается просто грандиозной фантазией на тему разных пыток. В глазах капитана я увидела промелькнувший страх, и это наблюдение немного привело меня в чувство, и, хотя клинок несколько раз предательски дрогнул в моей руке, меч я от горла наемника не отвела.

— За эти три года, Риарио хоть раз сделал хоть что-либо, что могло бы зародиьь сомнения в его верности святому престолу, его как капитан-генерала папской армии? — он его боится, по какой-то причине, поэтому следует слегка на это надавить, но вот если я ошибаюсь и мои сведения, принесенные вместе со мной из третьего тысячелетия все же окажутся верны, то…

— Нет, сеньора, — с небольшой задержкой ответил он.

— Он хоть раз прятался у вас за спинами, когда вел в бой или отсиживался в обозе, когда вокруг него люди умирали, проигрывая схватку?

— Нет, сеньора. — Ответил он быстро и уверенно, а в глазах появился какой-то нездоровый огонек.

— Он хоть раз за те три года, которые вы ему служите, отдавал вам приказы, которые противоречили здравому смыслу и шли вразрез с вашими убеждениями и принципами? — я немного повысила голос. — Он хоть раз предавал вас, оставляя одних в окружении врагов и сбегал, как трус? Не платил вам? Обманывал? Предавал? — раздражение и гнев начали уступать место страху, который буквально верещал о том, что я идиотка и доверилась обычной логике, вместо того, чтобы принять на веру, то, что мне было известно про Риарио.

— Нет, сеньора. — Он начал постепенно подниматься с колен, слегка отодвигая рукой острое лезвие от своего горла. Не долго музыка играла, похоже, я теперь труп, и сомневаюсь, что у меня появится еще один шанс на чудесное переселение душ.

— Тогда почему вы решили довериться слухам, которые испускают наши недоброжелатели и усомниться в своем генерале, капитан? — буквально прокричала я, надеясь, что меня услышали все собравшие. — Так кому вы все служите?

Я опустила меч и бросила его к ногам Бордони, который смотрел на меня уже не с той неприязнью, которая была в его глазах до этого, а даже с толикой уважения.

— Графу Риарио, — он ответил уверенно и твердо. Сразу после его слов вокруг поднялся невероятный шум, толпа выкрикивала имя гонфалоньера, буквально заводя себя на ровном месте. Вот и поднятый Катериной боевой дух ее воинов, который так любили расписывать во всех книжках про Сфорца. Только почему нигде не было дословной инструкции как именно она это делала?

Я развернулась к капитану спиной и медленно начала подниматься наверх в сторону своих покоев, из которых меня вытащили на встречу с кардиналом. Удара в спину, которого я все это время ждала, так и не последовало и, молча поднявшись в комнату, я закрыла за собой дверь, прислонившись лбом к прохладной каменной кладке. Идиотка, какая же я идиотка. А что, если все слухи про Риарио оказались бы верны, и он был просто трусом, которого не уважал никто в этой проклятой богом Италии. Но нет, еще в то время, когда я пыталась разобраться в этой эпохе, постоянно задавалась вопросом, как Сикст доверил армию такому раздолбаю, подмачивая свою и так не слишком чистую репутацию. Да никак бы не доверил, а утопил бы в собственной ванне, после перового же позорно проваленного задания. Не те это времена, когда над своими детишками тряслись и сопли им вытирали. А до того, как он назначил его капитан-генералом? Он же выполнял разные грязные папские поручения, проколовшись только единожды с Медичи.

Меня продолжала колотить мелкая дрожь от ощущения того, что в данный момент я заигралась и хожу по такому тонкому льду, под который можно провалиться в любой момент.

Я не знаю, сколько времени так простояла, наслаждаясь мгновением прохлады, которая приносила облегчение и очищала голову, в которой в конечном итоге не осталось ни единой мысли. В себя меня привел звук открывающейся двери и девичий голос, который продирался сквозь пелену накатывающего отчаянья, заставляя снова сконцентрироваться.

— Сеньора, это было великолепно. Вы выглядели очень уверенно, а тот блеск в глазах, заставил поверить тех, кто до сих пор сомневался в вас, — я отлипла от стены и повернулась в сторону девушки, которая все время ранее находилась рядом со мной, но потом куда-то исчезла. Она очень быстро щебетала, глядя на меня восторженными глазами. — А как вы заставили склониться капитана? Чувствовалась вся сила Сфорца в каждом вашем движении. Ваш супруг может гордиться вами и собой, что не обманулся, отправляя вас с таким сложным поручением. Сеньора, вам плохо? — я позволила ее увести себя под руку и усадить на кровать. Голова кружилась и никак не хотела вставать на место.

— Нет, все хорошо. — Я попыталась встать, но сразу же была усажена заботливой девушкой на место.

— Не стоило вам так нервничать, в вашем положении нужно беречь себя…

— В моем положении нужно выжить и сделать для этого все, что от меня зависит. Чтобы больше я не слышала этой фразы, — довольно резко я прервала свою компаньонку, приложив холодную ладонь ко лбу. Девушка на грубость никак не отреагировала, что-то еще говоря, выпорхнула из комнаты, оставив меня наконец в тишине.

Мысль о том, что кардинальское сборище никак не может устроить конклав, всеми правдами и неправдами пытаясь отжать у меня старый замок, по сути всего лишь груду камней, болезненной спицей вонзилось в мозг. Что такого в этом замке, если они не приступают к одной из единственных возложенных на них миссий. Если им так нужно в этот раз провести собрание здесь, то могли попросить, я бы выделила им место во дворе, где они могли бы наораться вдоволь. Но нет, они целенаправленно выгоняют меня отсюда, чтобы…  что? Как меня это раздражает, чего-то не понимать. Эта вся гребанная ситуация мне и раньше ломала мозг, а сейчас я совершенно не могу понять истинную суть вещей.

Дверь снова отворилась и в комнату вошла уже знакомая мне девушка, несущая довольно большое ведро, наполненное водой, следом стараясь на меня не смотреть, вошли еще две женщины, одна