Сквозь время - Олеся Шеллина

— Верно приметил, боярин, верно, именно что прогуляться, — я кивнул, надеюсь, что благожелательно, и повернулся к воротам конюшни, откуда выходил Волков, держа на поводу справную лошадку, но не настолько благородных кровей, как мой жеребец. — Тронули.

И мы выехали со двора. Держался в седле очень прямо, крепко тиская в руке поводья, на что мой сопровождающий сразу же обратил внимание.

— Что с тобой, княжич? — он нахмурился еще больше, хотя и так был хмурый и сосредоточенный. — Ты словно болями мучишься.

— Так оно и есть, потому и велел седлать коня, чтобы проверить, насколько я могу в седле держаться. А не то князь грозился поход на Тверь отложить, коли я вести армию не сумею.

— А почто рынд своих не кликнул? Я-то один, ежели что и с татями какими не смогу тебе подсобить.

— Да я и не собираюсь далеко ехать, мне бы только себя проверить. Мы же не в Орду собрались, чтобы ты о татях беспокоился.

— Типун тебе на язык, княжич, скажешь тоже про Орду, — он невесело хмыкнул.

— А тебя за что на конюшню определили? Ведь не из дворовой челяди ты, Сергей Волков, — я пристально посмотрел на него, пытаясь определить, как к нему относиться.

— А разве ты не знаешь? — он задумался, а потом кивнул. — Ну конечно, ты же тогда на Угре стоял, когда меня за конюха подписали. Из Твери я. Имел землицы вдоволь, пока на нее глаз свой бесстыжий Кротов не положил. А он то давненько уже к Великому князю Московскому переметнулся, вот и чувствовал вседозволенность. Я-то в Москву за правдой приехал, думал, что рассудит нас князь по совести, только Кротов, песий сын, раньше меня успел в уши князю напеть. Тот меня и не выслушал даже, хорошо хоть головы не лишил, а на конюшню отправил.

— Ну и дурак ты, Волков, — я покачал головой. — Ежели Кротов князю Московскому присягнул, то неужто он против него в пользу того, кто до сих пор присягу Михаилу Борисовичу блюдет? Ему нужны верные людишки, особенно в Твери, которая, как и Новгород вечно пытается из-под руки из-под княжеской выйти. Поэтому-то и решил в пользу Кротова. А то что живота твоего пощадил, так совесть, видимо, взыграла, — я задумался. — Хотя я бы казнил.

Он только покосился на меня, и ничего не ответил. Мы проехали мимо Успенского собора, который выглядел почти так же, каким я его привык видеть. Вскоре мы выехали с территории Кремля. Обратив внимание на внешнюю стену, я увидел, что Кремль начал строиться, и, похоже, что я увижу привычные мне и царские палаты, и другие строения, которые располагались на этой довольно большой территории.

Оказавшись за пределами Кремля, я немного ускорил движения коня, который был просто великолепно обучен и реагировал на каждое мое малейшее движение.

Москву я сумел охарактеризовать одним словом «убого». А еще деревянно. Пока мы ехали по улицам города, я не увидел ни одного каменного строения. Но это продолжалось до тех пор, пока мы с Волковым не выехали за город, совсем рядом с городской стеной раскинулся Свято-Данилов монастырь. Вот он-то был сложен из камня. А рядом с ним раскинулся рынок. Собственно, именно сюда я и ехал, преследуя несколько целей: посмотреть, чем люди торгуют, из этого можно было сделать очень много выводов, а также что-нибудь поесть.

Торговали всем, чем только можно было: птицей, зерном, овощами. Многое с лотков, старясь перекричать друг друга. Шум стоял такой, что захотелось закрыть уши, чтобы хоть немного снизить громкость. Нас сразу окружили лоточники, наперебой предлагая что-нибудь купить. Я выбрал из всей толпы того, кто продавал румяные пирожки, и направил коня к нему.

— С чем пироги? — спросил я его, наклоняясь в седле.

— С ягодой разной, боярин, — тут же ответил молодой совсем парень, у которого даже усы еще не росли. — Вкусные, с пылу с жару.

— Давай, — я кинул ему чешуйку, которую он подхватил и тут же спрятал за щеку. Выхватив лист лопуха, парень сгрузил мне на него четыре пирога, и, сунув в руку, растворился в толпе.

— Дороговато пирожки вышли, — усмехнулся Волков, глядя в след ушлому торговцу.

— М-да, дороговато, — я слабо разбирался в ценах, поэтому, протянув два пирога изрядно удивившемуся Волкову, я поехал сквозь толпу, жуя действительно вкусный пирог и спрашивая про цены у всех попадающихся мне на пути торговцев. Объехав весь рынок, я уже имел кое-какое представление о местной жизни.

— А ну, куда руки свои поганые протянул? — рык Волкова заставил меня вынырнуть из мыслей. Тот держал за шиворот оборванного мальчишку, который сразу же начал канючить и весьма активно вырываться. — Я же сейчас тебя до ближайшей мясницкой колоды оттащу и без руки останешься, поганец.

— Кого обокрасть хотел? — деловито спросил я, не собираясь вмешиваться в экзекуцию, даже, если он пацану действительно руку сейчас отрубит. Закон был прост, знаменитый «Судебник» еще не создан — поймали на воровстве, будь добр ответь, да не просто так, а кистью своей заплати материальный и моральный ущерб.

— Тебя, княжич, — думал, что сможет до пояса с заборчика вон того дотянуться, — интересно, а он умеет вообще улыбаться?

— И зачем ему мой пояс? — я даже удивился. — Кошеля я с собой не брал, если только ему сам пояс приглянулся? Ну тут не думаю, что я не заметил бы, как с меня пояс снимают.

— Пусти, дяденька, — продолжал канючить оборванец. — Не хотел я ничего красть, показалось тебя.

— А ну и верно, показалось, так я перекрещусь, чтобы впредь не казалось, — Волков слегка встряхнул его, и тут ветхая ткань не выдержала, и мальчишка повалился на землю, а в руках Волкова остался клок тряпки. Не дожидаясь, когда его обидчик с лошади соскочит, чтобы снова его поймать, пацан вскочил и побежал мимо торговцев, петляя как заяц. Волков же усмехнулся, и свистнул ему вслед, что заставило воришку только припустить еще быстрее. — Надо было рынд тебе с собой взять, княжич, тогда не пришлось бы вспоминать, взял с собой кошель или нет.

— Ну, ты прекрасно справился, — я задумался. — А принесешь присягу лично мне, а, Сергей Волков?