Огненный воздух - Александр Александрович Тамоников

ощущал, что это безопасность временная, и каждый выбрал путь борьбы с нацистами добровольно и по велению сердца. Ольга сильнее закуталась в старый плащ, пытаясь укрыться от холодного ночного ветра. Ее мысли возвращались вновь и вновь к моменту их спасения. Звук выстрелов, крики товарищей, гнев в глазах гестаповцев – все это продолжало мелькать перед глазами, не давая ей покоя. Как же легко можно было потерять всё за считаные минуты. Но благодаря смелости и решимости советских братьев по оружию у них появился шанс вырваться. Эти двое, которые появились так неожиданно. И тот, первый мужчина, который пришел на конспиративную квартиру к дяде Радеку. Ольга вспоминала их лица и никак не могла понять – в этих советских людях удивительно сочеталось, существовало одновременно такое, чему вместе существовать, казалось бы, и нельзя. Доброта, братская теплота, забота. А как они слушают музыку, как отзываются о живописи, как смотрят на солнце, просто радуясь хорошей погоде. И в то же время это сильные, смелые и беспощадные бойцы. В один миг каждый из них готов броситься на помощь и погибнуть, но спасти товарища, спасти кого-то из словацких патриотов, кого они до этого не знали, даже не видели ни разу в глаза. Удивительные люди! И теперь понятно, как советские люди сумели сломать хребет фашизму, как они побеждают на фронте и гонят немцев, гонят со своей земли и даже пришли к другим порабощенным народам, чтобы помочь. И они не боятся смерти, у них в сердцах, в душах есть что-то большее, более великое, чем просто страх смерти.

– Что будет дальше, дядя? – спросила девушка. И голос был тихим, как и тиха была та ночь, что окутала все вокруг.

Машик вздохнул. Ольга посмотрела на лицо мужчины, но не увидела на нем усталости, отчаяния, следов пережитого страха. Наверное, все страхи остались позади, ведь каждый не раз рисковал жизнью, был близок к гибели, но это никого не остановило в их общей борьбе.

– Мы будем бороться, моя девочка. Мы должны, пока у нас есть такие люди, как наши спасители. Каждый из нас – это маленький огонек, и даже если мы сейчас скрываемся в тени, день придет, когда мы можем стать светом для всех остальных.

Сердце девушки забилось сильнее от этих мыслей, казалось, что дядя может слышать его стук в спокойствии ночи.

– Они такие храбрые, – прошептала она, сжимая в руке пистолет, который ей в машине передал Коган.

– Да, – ответил Радек, и в его глазах засветилась добрая улыбка, – но храбрость – это не только умение идти на смерть. Это и умение, способность продолжить жить ради того, чтобы был смысл в наших жертвах. Поэтому мы должны идти по своему пути освобождения страны от захватчиков. Несмотря ни на что.

Ольга кивнула. Она знала все это, это были и ее мысли, ее ощущения, ее убеждения. Она готова была бороться столько, сколько нужно, и даже умереть. И ей легче было думать об этом, когда она вспоминала своих далеких друзей из детского лагеря «Артек», о прекрасной стране, где живут ее друзья. Да, враг напал на них, но они сражаются и гонят его. И освободят другие народы. От таких мыслей было тепло на душе и не страшно выполнять задания подполья. Глаза сами закрылись. Ольга почувствовала, как сильные руки дяди Радека обняли ее.

Проснулась Ольга от того, что почувствовала, что машина стоит, мотор не работает, а рядом раздаются голоса. Дяди рядом не было. Девушка вскочила, торопливо выбирая из волос солому и отряхивая плащ. Она подошла к краю борта и увидела словаков и тех самых русских, которые вчера спасли их с дядей от гестаповцев. Дядя Радек подвел словаков к русским, и высокий молодой протянул руку гостям.

– Меня зовут Лео Страка. Я старший боевой группы подполья в этом районе. А это мой заместитель Оскар Бицек. Моя правая рука. И левая тоже.

Словаки рассмеялись, пожимая руки русским. Бицек был полной противоположностью своему высокому, стройному и красивому командиру. Сам он был коренастым мужчиной лет пятидесяти. Густые брови нависали над глазами, создавая впечатление, что этот человек угрюмый и постоянно чем-то недоволен. Но стоило Бицеку улыбнуться, и вся иллюзия рассыпалась, как карточный домик. Ольга знала обоих словаков и даже была немного влюблена в Лео Страку. Как, впрочем, и многие девчонки.

Когда Юнге приехал на место событий, полиция уже оцепила почти половину квартала. Проворчав про неуместный спектакль, о котором через час будет знать и все подполье, и советская разведка, и его начальство в Берлине, штандартенфюрер выбрался из машины и посмотрел на камни тротуара. Конечно, иного и не стоило ожидать – все было затоптано добросовестными служаками из местной полиции. Какой-то худощавый мужчина в очках, поднятых на лоб, старательно фотографировал пятна крови на асфальте, нещадно попирая ногами пистолетные гильзы.

– Густав! – Юнге подозвал представителя полиции, и когда тот подошел, немец с сарказмом поинтересовался: – У вас есть люди, которые хотя бы отдаленно представляли себе работу криминальной полиции? Может, детективные повести в детстве читали?

– У нас просто бедствие с квалифицированными кадрами, штандартенфюрер, – угрюмо пояснил словак и, наклонившись, подобрал несколько гильз. – Патрон 9х19 мм. Стандарт. Стрелять могли и из «вальтера», и из «парабеллума», и из «люгера».

– И это все, Густав? – Юнге заложил руки за спину и прошелся по проезжей части. – А вам ничего не говорит тот факт, что кровь вы нашли лишь в одном месте, там, где стояла машина? Троих опытных сотрудников перестреляли как мальчишек. Кто это был? Это очень опытные люди. Они сделали так, что мои люди вышли из машины, и тут же застрелили их. И третьего, видимо, застрелили прямо в машине.

– Окружили и расстреляли, так, что ваши люди не успели оказать сопротивления, – понимающе ответил словак, но потом задумался и добавил: – Хотя, судя по положению тел, стреляли в них с одной стороны. Со стороны машины, которая врезалась в капот их машины.

– Все правильно. – Пальцы штандартенфюрера то сплетались за спиной, то расплетались. – Те, кто в них стрелял, умеют делать это очень быстро и очень точно. А еще у нас есть два трупа в двух кварталах отсюда. Густав, это очень умелые и опытные люди. И мне нужны их приметы! Перетрясите жителей всей улицы, все квартиры и магазины, чьи окна выходят сюда. Опросите всех с пристрастием. Мне нужны приметы, описание этих людей!

Оставив полицию заниматься своими делами, Юнге перешел на другую сторону улицы и остановился, глядя на место, где произошла бойня.