Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

— И чему он тебя научил? Жарить все до угля? Или солить так, что есть невозможно?

Вася вспыхнул:

— А ты сам-то умеешь что-нибудь, кроме как приказывать?

— Посмотришь, — спокойно ответил я.

К вечеру первого дня кухня была отмыта до приемлемого состояния. Я осмотрел их припасы. Неплохо живут Боровичи. Очень неплохо.

— Ужин будем готовить вместе, — объявил я. — Вася, руби лук. Не кусками, а мелко.

— Зачем так мелко? — проворчал он.

— Увидишь.

Я взялся за мясо — нарезал его тонкими полосками, обжарил на сильном огне, добавил лук. Аромат поплыл по кухне, и я заметил, как повара начали принюхиваться.

— А теперь главное, — сказал я, доставая из своих припасов небольшой мешочек со специями. — Немного тмина, сушеный укроп…

Когда я подал тарелку Васе, его глаза расширились:

— Это же обычное мясо с луком… Как ты добился такого вкуса?

— Не секрет, — улыбнулся я. — Просто знание того, когда что добавлять.

На второй день атмосфера изменилась. Повара все еще работали неохотно, но уже не с открытой враждебностью. Они начали задавать вопросы — осторожно, исподтишка.

— А зачем ты соль в самом конце добавляешь? — спросил один.

— А почему мясо сначала на сильном огне, а потом убавляешь? — поинтересовался другой.

Я отвечал терпеливо, объяснял основы кулинарного мастерства. К концу дня они уже не прятали любопытство.

К исходу третьего дня чудо свершилось. Вражеская кухня работала, как часы. Повара, еще недавно готовые перерезать мне горло, теперь ловили каждое мое слово. А старший, тот самый, что плевался в первый день, подошел ко мне перед вечерней сменой:

— Слушай, Алексей… — он помялся. — А ты… ты бы не мог показать, как ту подливку делать? Что вчера к каше подавал?

Я посмотрел на этого грубого мужика, в глазах которого впервые за три дня появилось что-то, кроме злости.

— Могу, — сказал я. — Завтра покажу.

Он кивнул и отошел, но я видел — переломный момент наступил. Из врагов они превратились в учеников.

А мы все ждали ответа от воеводы Богдана, который должен был решить судьбу войны.

* * *

Лагерь Морозовых — Боровичей

Командирский шатер Глеба Морозова стоял на высоком холме, откуда открывался вид на дальние земли Соколов. Внутри царила атмосфера спокойной уверенности — та самая, что бывает у охотников, которые загнали добычу в угол и готовятся нанести последний удар.

За грубо сколоченным столом сидели двое мужчин, склонившись над картой. Глеб Морозов — высокий, жилистый, с седой бородой и холодными серыми глазами — водил пальцем по линиям, обозначающим границы вражеских земель. Напротив него расположился воевода Богдан Боровичский — плечистый, темноволосый, с грубым лицом и шрамом через всю левую щеку.

— Здесь, — Глеб ткнул пальцем в точку на карте, — их слабое место. Вторая мельница на речке Светлой. Сожжем ее — и половина их сел останется без муки на зиму.

— А здесь, — Богдан показал на другое место, — переправа через болото. Если перекроем ее, отрежем их от северных территорий. Кольцо сужается.

— Хороший план, — одобрил Глеб. — Твои вепри справятся?

— Мои вепри справятся с чем угодно, — уверенно ответил Богдан. — Дай только приказ.

Они планировали новую волну набегов, которая должна была окончательно сломить сопротивление Соколов. Их армии стояли наготове, воины точили оружие, а командиры были уверены в скорой победе.

В этот момент полог шатра резко распахнулся, и внутрь ворвался всадник, едва держащийся на ногах от усталости. По одежде было видно — капитан Боровичей.

— Воевода! — задыхаясь, выкрикнул он. — Беда! Великая беда!

Богдан вскочил со своего места, а Глеб нахмурился. Такая спешность не сулила ничего хорошего.

— Говори, Олег, — приказал Богдан. — Что случилось?

Капитан тяжело дышал, пытаясь отдышаться после долгой скачки. Пот струился по его лицу, а глаза метались между воеводой и Глебом.

— Наша столица… — хрипло начал он. — Соколы взяли нашу столицу.

Тишина повисла в шатре. Богдан медленно опустился обратно на свое место, а Глеб выпрямился, как натянутая струна.

— Что ты сказал? — тихо спросил Богдан.

— Ночной штурм, — торопливо заговорил Олег. — Княжич Ярослав с сотней воинов. Они каким-то образом подобрались к самой столицу и ударили внезапно. Гарнизон разбит, крепость захвачена.

— Это невозможно, — прорычал Глеб. — Сотня человек не может взять укрепленную крепость!

— Может, если у них есть внезапность и колдовские зелья, — мрачно ответил капитан. — Я видел, как они сражались. Словно бешеные. Словно не люди, а демоны.

Богдан сжал кулаки до белых костяшек:

— А гарнизон? Они просто так сдались?

— Они не успели сделать ничего. Нападение было ночью. Соколы захватили стены, убрали дозорных и открыли ворота своим силам. Наши воины даже снарядиться не успели как их атаковали. Никто не был готов к такому! Эти Соколы появились словно призраки!

— Как они прошли⁈ — заревел Богдан. — Как⁈ Рекой⁈ Так у нас там дозор!

Глеб встал и начал ходить по шатру, как загнанный зверь:

— Если они взяли твою крепость, значит, у них есть плацдарм в наших тылах.

— Это еще не все, — продолжал капитан, и его голос стал еще тише. — Они взяли заложников. Твою семью, воевода. Жену и детей.

Богдан застыл, словно его громом поразило. Цвет медленно сходил с его лица, оставляя восковую маску.

— Что… что ты сказал?

— Варвара Богдановна и все трое детей. Княжич взял их под свою защиту. Они живы, здоровы, но…

— Но что⁈ — взревел Богдан, вскакивая.

Олег сглотнул и заговорил быстро, словно боялся не успеть:

— Княжич велел передать тебе послание. Дословно. Он сказал: «Твое гнездо в моих руках. Твоя семья — мои гости. У тебя есть три дня — ровно три дня — чтобы убрать всех до единого своих воинов с земель рода Соколов. Если через три дня хотя бы один вепрь останется на нашей территории, твои дети отправятся в дальние земли так далеко, что он ты больше никогда не увидишь, а твоя жена станет служанкой в самом глухом углу моих владений. Навсегда».

Наступила мертвая тишина. Богдан стоял неподвижно, только желваки ходили на его скулах. Глеб смотрел на него, пытаясь понять, что происходит в голове его союзника.

— Три дня,