Сентименталь - Виктор Колюжняк

— Но когда-нибудь он сможет! — вскричал герр Кнопп.

— Когда-нибудь вполне. Вода, как мы знаем, точит камень капля по капле.

— Я немедленно поговорю с ним и потребую, чтобы он это прекратил!

— Боюсь, что будет невозможно, — невесело усмехнулся Хасим Руфди.

— Что это значит?

— Мой брат вот уже несколько дней не появлялся дома. Обеспокоенная семья навела справки, но никто не видел Керима. Брат растворился в Багдаде, и теперь помочь нам может либо случайность, либо чудо.

— Это очень интересно, — заметил Клаус фон Дирк. — Теперь, думаю, мы можем смело утверждать, что Керим имеет влияние на сентименталя фрейлейн Эльзы. Иначе он не стал бы скрываться. Что ж, я думаю: чем скорее вы его найдете, тем будет лучше.

— Однако! Вы не собираетесь нам помогать?

— Должен признать, погони и поиски — это не для меня. Мой ум, вот что я готов вам предоставить.

— Я думаю, это будет весьма кстати, — поклонился Хасим Руфди.

— Очень надеюсь на вас, — заметил в свою очередь герр Кнопп.

— Что ж, в таком случае, держите меня в курсе всех событий.

Когда гости откланялись, и мы остались вдвоем, Клаус фон Дирк загадочно мне подмигнул.

— И ты тоже, Ганс, держи меня в курсе всего, что узнаешь. Признаюсь, эта история все больше и больше меня увлекает. Всегда любил поединки умов, а ведь именно такой сейчас идет между мной и Керимом Руфди.

— Я верю в вашу победу, — сказал я, слегка улыбаясь. Господин в таком настроении был очень похож на ребенка, которому достался желанный подарок.

— О, в этом нет никакого сомнения, — улыбнулся и Клаус фон Дирк. — Поверь мне: недоучка, как бы талантлив он не был, никогда не сможет долго противостоять тому, кто посвятил себя учению полностью.

Глава IX

Прошло несколько дней, и стало очевидно, что Керима Руфди не так-то просто найти. Нанятые его братом шпионы прочесывали Багдад, но никто не видел похожего человека. Герр Кнопп поручил это же своим людям, но и они не смогли отыскать след Керима. Между тем, Клаус фон Дирк продолжал утверждать, что беглец скрывается где-то в черте города. С расстоянием уменьшалось влияние на сентименталя, а раз ночные страдания фрейлейн Эльзы продолжались, то можно было предположить, что Керим Руфди не покинул Багдад.

Фрейлейн Эльза меж тем стала совсем не своя. Она была мила и приветлива, но чрезвычайно тиха. Лицо осунулось, а кожа, несмотря на палящее солнце, побледнела. Раздираемая противоречиями и борьбой, которую вели два чувства, она с каждым днем все больше увядала. Нельзя сказать, что она потеряла красоту. Отнюдь. Просто теперь красота эта стала носить отпечаток смерти. Признаюсь, в скором времени фрейлейн можно было бы принять за приведение.

Агнетт из-за этого весьма переживала. Мы виделись редко, но в эти минуты мне удавалось заметить красные заплаканные глаза моей возлюбленной. Она страдала на равных со своей госпожой. Ночами постоянно пыталась утешить ее, как-то разговорить, но та не слышала. Фрейлейн Эльза продолжала звать Керима Руфди и плакать.

— Ей будто разрезают сердце, — призналась мне как-то Агнетт.

Я невольно поразился. В который уж раз, моя возлюбленная демонстрировала потрясающее умение описывать происходящее одной точной фразой, хотя иному, в том числе и мне, понадобилось бы для этого куда как больше.

— Как я хочу, чтобы это все поскорее закончилось, — шептала Агнетт, уткнувшись в мое плечо. — У меня почти не осталось сил. Все они уходят на фрейлейн и, что хуже всего, пропадают бесследно.

— Скоро все будет хорошо, — говорил я в ответ.

В сущности, что еще я мог ей сказать? Хоть я и сам не знал, что именно и когда станет «хорошо», я не мог не поддержать Агнетт. Она отдавала всю себя во имя долга и женской дружбы, а я старался быть в курсе дел Хасима Руфди и герра Кноппа. Потому что сейчас только от них и моего господина зависело, как скоро и с каким результатом все завершится.

Клаус фон Дирк же предпочитал философствовать. Признаюсь, это его состояние нервировало меня.

— Ты зря так злишься на Керима Руфди, — сказал как-то господин, слегка посмеиваясь. — Что такого, в сущности, сделал он?

— Он покусился на чужую невесту, — возразил я.

— И ты, и я прекрасно понимаем, что невестой фрейлейн Эльза стала помимо своей воли. Быть может, она и испытывала некоторую симпатию к герру Кноппу, но я уверен, что любви, в том виде, в каком она кажется нам «настоящей», не было. Я не склонен говорить, что это плохо, ведь подобное случается сплошь и рядом.

— Однако это не означает, что они не могли жить счастливо! — возразил я запальчиво.

— Не означает, Ганс, верно. Они вполне могли быть счастливы. Для этого порой хватает и любви одного человека из двоих. И, заметим, я вовсе не утверждаю, что фрейлейн Эльза любила и Керима Руфди. Скорее всего, здесь тоже имела место симпатия, интерес к экзотичному и эффектному молодому человеку, который много где побывал и многое видел. Так что, как правильно сказал Хасим Руфди, они находились в равном положении, правда один был уже посватан, в то время как другой не мог совершить подобное из-за предрассудков вероисповедания и принадлежности к разным народам.

— Вот именно, — сказал я твердо. — Вот именно, что он не мог, и ему следовало подчиниться!

— А ты сам, Ганс, подчинился бы, если был бы влюблен? Представь, что Агнетт — посватанная дочка какого-нибудь господина. Вы симпатизируете друг другу, но никакого чувства между вами не должно быть, ибо это лежит за гранью приличия. Смиришься ли ты с этим?

Я промолчал. У меня действительно не было правильного ответа. Сердце считало верным одно, а разум настаивал на другом.

— Вот видишь. А теперь представь — ты молод, обеспечен, из влиятельной семьи, но ты не можешь брать в жены иноверку. К тому же, та девушка посватана. Однако она симпатизирует тебе, и ты не собираешься сдаваться. Знания, добытые разными путями, приводят тебя к сентименталю. Ты тщательно изучаешь и не делаешь, казалось бы, ничего противного. Ты лишь усиливаешь то, что сейчас есть. И вот симпатия перерастает в любовь, а возлюбленная готова вместе с тобой ринуться в изгнание и бесчестие. Подталкиваешь ли ты ее к этому поступку? Безусловно. Но ты ведь и сам готов на подобные жертвы. И ты твердо уверен, что, не смотря на все невзгоды, вы будете счастливы. Однако вскоре ты замечаешь, что возлюбленная охладела к тебе. Теперь она испытывает нежные чувства к своему жениху и не собирается сбегать. Ты молод и горяч, разве ты остановишься пред этим? О, нет. Такие испытания лишь будоражат кровь, и ты начинаешь с новой силой бороться за то, что, как ты считаешь, принадлежит тебе по праву. Сделав столько шагов по одной дороге, трудно признать, что давно следовало вернуться, а может быть и вообще не ступать на нее.